Я изо всех сил ударила пятками в бока Тефтеля. Не привыкший к такому резкому обращению имперский мерин прянул вперед так, что я едва не перелетела через луку седла. А я летать, как известно, не люблю.
Ласкавый немного опережал меня. Имперские Кони, может, и выносливее здешних, но суржикские превосходят тяжеловесных западных коней резвостью. К сожалению, то же качество отличало коней наших преследователей. И у меня не было никаких оснований считать, что, если казачки меня настигнут Ласкавый вернется, дабы помочь мне отбиться. Совсем наоборот.
— Гайда-галарайда! — вопили казачки, умудряясь сопровождать это гиканьем и свистом.
Я обернулась. Расстояние между нами сокращалось катастрофически быстро. Неужто я назвала холм, из-за которого они показались, дальним? Солнечные блики на лезвиях сабель, которые казачки крутили над головами, слепили глаза.
«Ядрена Вошь! И надо было болт на крылья Зализняка тратить, сейчас бы он мне был не лишний. Вряд ли это их остановит, но задержит наверняка. А там — посмотрим».
Вновь бросив взгляд вперед, я удивилась. Неужели я ошиблась в Ласкавом? Он, вместе с заводным конем успел подняться на гребень следующего холма — и остановился. Его тонконогий белый жеребец приплясывал на месте от нетерпения. А всадник несколько раз оборачивался, словно решая, куда податься — вперед или назад.
Мне стало так интересно, что я еще наподдала Тефтелю, и мерин вынес меня вверх по склону, поближе к Ласкавому.
Тут я и поняла причину его замешательства.
По степи скакала орда орков. Небольшая такая орда, сабель на триста. Но, хотя каждый отдельный орк и худший боец, чем каждый отдельный суржик, три сотни — это гораздо больше, чем две дюжины. Это способен сосчитать даже менее умудренный человек, чем бывший сотрудник УО. И если от суржиков у нас еще был шанс уйти или отбиться, то с орками бы это не прошло. Они даже не стали бы нас рубить, а просто расстреляли.
Суржики и орки надвигались на нас с двух сторон.
— Что будем делать? — хрипло спросил Ласкавый.
— Лучше всего было бы улететь. Но, поскольку крылья мы сами ликвидировали, придется работать с тем, что есть.
Тефтель начал засекаться, и я на скаку перепрыгнула в седло суржикской кобылы. И заорала по-оркски во всю силу легких:
— Святилище... тьфу, ты, демон! Убежище! Аман! Просим политического убежища у Верховного Бабая!
— Что ты творишь, Прися! — взвыл Ласкавый.
— Не можешь победить — присоединяйся! — бросила я. — И мне все равно нужно в Оркостан.
Орки неслись нам навстречу, не выказывая никаких мирных намерений. А казачки точно так же неслись за нами.
Увидев врага, орки рассвирепели. Страшный боевой клич «Йок таньга!» вырвался из сотен глоток.
И сотни оскалов, орочьих и лошадиных, надвигались на нас с непостижимой быстротой.
Теперь все зависело от того, примут ли орки нас с Ласкавым за предводителей нападающих или сообразят, что мы от них удираем. Кстати, удачно удрать, по орковским понятиям — проявление вовсе не трусости, а доблести. Они сами этим постоянно занимаются. И, в общем, я могу их понять.
Не останавливаясь, орки, скакавшие впереди, прицелились из луков. Они превосходные наездники, и, чтоб управлять своими низкорослыми лохматыми лошадками, поводьев им не требуется. Но мне сейчас от их умения никакой радости не было. Наоборот.
Бросив повод Тефтеля, я припала к гриве кобылы, готовая в тот миг, когда орки спустят тетивы, прянуть на землю. Но они не стреляли, а продолжали выкрикивать свой угрожающий боевой клич.
А «гайда-гайда!» уже не слышалось. То ли казачки смолкли, то ли орки их заглушили.
Я не представляла себе, кто командует орками, но то, что они не просто так себе скачут вольною ордою, не подлежало сомнению. Иначе нас бы уже осыпали градом стрел.
И, когда казалось, что мы неминуемо врежемся в толпу орков, они внезапно расступились, пропустив нас, сомкнулись за нашими спинами и только тогда дали залп по казачкам. На чем, собственно, бой и закончился. Даже если не все стрелы достигли цели. Казачки, конечно, славились безумной храбростью, но не до такой же степени, чтоб остаться совсем без ума. Судя по разочарованному улюлюканью окружавших нас орков, уцелевшие казачки повернули и поскакали назад. Посему орки снова разделились. Передовая часть устремилась в погоню, а те, что окружали нас, остались на месте, посверкивая глазами из-под меховых шапок и острыми клыками.
«Решительно, такие маневры могли совершить только по команде».
Не успела я это подумать, как из рядов всадников выдвинулся невысокий коренастый орк в сером халате без знаков различий и волчьем малахае.
— Кто вы, и по какой причине пересекли границу нейтральной территории? — сухо осведомился он. — Отвечать!
«Ну вот, оказывается, и границу пересекли. Ласкавый вроде бы растерялся, а так нельзя. С орками главное — не упускать инициативы. Иначе съедят».
— Я Прис-ханум, меченосица на службе у достопочтенного купца Загремима-оглы из города Тирьяк-ата, какового ты видишь перед собой.
— И где же товар достопочтенного Загремима-оглы?
— Все, все отобрали проклятые казачки! Мы дрались, как степные орлы, но напрасно. Потеряно все, кроме чести!
— Тогда зачем вы нам нужны, если у вас ничего нет?
«Если с вас нечего взять» — так следовало понимать его слова.
Я не успела ответить. Ласкавый опомнился.
— Ценность, почтеннейший, не только деньгах, конях и дорогих тканях, — медоточивым голосом произнес он. — Осмелюсь полюбопытствовать, с кем имею честь?
— Сотник Кирдык, — представился серохалатник.
— Особая Незримая Орда, не так ли?
Рысьи глаза орка уставились на Ласкавого.
— Не слишком ли много известно обычному купцу?
Но Ласкавый не дал себя сбить.
— Уважаемый Кирдык должен знать, что купцам нередко дают поручения деликатного свойства. Возможно, у меня есть информация, которая заинтересует Верховного Бабая.
«Браво, есаул!» — мысленно воскликнула я. Кирдык нахмурился.
— Верховный Бабай не со всяким станет разговаривать.
— Ик Бен Банг не поблагодарит вас за то, что вы не доставили нас в Большой Сарай.
— Хорошо. Мы возьмем вас в Сарай. Только прежде ребята пограбят. Иначе нельзя. Национальный обычай. Набег-с.
— Очень древний и уважаемый обычай, — вмешалась я. — Но, почтенный сотник, пограбить вряд ли удастся. Казачки предупредят пограничников.
— А это мы еще посмотрим. — Кирдык отъехал в сторону и что-то сказал своим подчиненным. Те загомонили. По-видимому, возмущались, что грабеж накрылся пыльным веником. Но противоречить сотнику ОНО никто не решился, хоть Кирдык и не был здесь командиром. Роскошный красавец орк, на полторы головы выше среднего орковского размера, в малахае из чернобурки и халате всех цветов радуги с ятаганом дуркменианской работы, восседал на рыжем жеребце, уперев руки в бока. А серый особист спокойно давал ему указания. Я их не слышала, и мне было любопытно, что они предпримут. С одной стороны, оркам набеги запрещать нельзя, они от этого нервные становятся. А с другой — они страсть как не любят быть атакуемой стороной. А если хоть кто-то из казачков уйдет от погони, то этого не миновать.