Залезть с помощью паутинки на нужный балкон было делом одной минуты. Дверь здесь была приоткрыта, и небольшой сквознячок играл с белыми воздушными занавесками. Я сделал шаг в комнату, пригнулся и стал ждать, когда глаза привыкнут к темноте.
В комнате кто-то был, это несомненно, иначе отчего я слышу чье-то умиротворенное сопение? Постепенно из мрака выступила кровать у дальней стены. Чтобы выйти из комнаты, мне придется пройти мимо кровати. Я почти дошел до двери, когда под ногами скрипнула половица. Я остановился, сморщившись, как от зубной боли. Человек повернулся на другой бок и вновь засопел. Еще один шаг, и вновь скрип половицы.
На кровати нерешительно тявкнули. От неожиданности я едва не подпрыгнул. Собака? Как бы отвечая мне, тявканье повторилось.
— Что такое, Тоббиандр? — раздался сонный голос. Графиня Рантер! Вот в чью спальню меня угораздило ввалиться!
— Р-р-рав? Рав!
— Что там? Крысы?
Графиня привстала, слепо вглядываясь во мрак, но с кровати слезть не решилась. На мое счастье, ее проклятая псина тоже не отличалась храбростью и не спешила вонзить в меня зубы.
— Это все мерзкий граф, мой масенький! Говорила я ему, что крыс боюсь, а его люди поселили нас в такую комнату. Тут даже пол скрипит, чего уж говорить о крысах!
— Р-р-рав! — подтвердил Тоббиандр.
— Давай спать, мой хороший. Премерзкие крысы до нас не доберутся!
Тоббиандр для собственного успокоения еще раз тявкнул и затих. Мне пришлось отстоять все ноги, прежде чем я дождался сопения графини.
Постаравшись как можно тише покинуть комнату, я вышел в коридор, являющийся точной копией того, по которому совсем недавно проходил мой путь. Тот же ковер, то же освещение и та же пустота.
Я двинулся вперед, останавливаясь через каждые два ярда и вслушиваясь в тишину. Дверь справа от меня была приоткрыта.
— А кто она?
— Помолчи. Некоторые вопросы могут довести до могилы.
Бледный!
— Я всего лишь спросил…
— А я всего лишь дал совет — поменьше болтай языком. Ты же знаешь, граф любит укорачивать слишком длинные языки. Да и не знаю я, кто она. Мне сказали встретить, я и встретил, остальное меня не касается.
— Ладно, ладно, Ролио. Забыли! Плеснуть винца?
— Нет. И прекрати курить эту дрянь, голова раскалывается!
— Да что ты заводишься-то? — Голос у человека был обиженный.
— Меня беспокоит эта баба…
Я осторожно снял стеклянный колпак с фонаря возле двери и погасил фитиль. Участок коридора погрузился в полумрак. Теперь из комнаты меня уже не увидят.
Я заглянул в дверную щель, и в нос мне ударил слабый запах красавки [71] .
Бледный и еще один, тот, который курил, сидели за столом и кидали кости. Перед каждым высилась горстка разномастных монет. Ролио сидел ко мне спиной. Меня так и подмывало всадить ему болт промеж лопаток и враз избавить свою голову от возможных проблем.
— Прости меня, Ролио, но не о том ты, по-моему, беспокоишься. Тебе Заказ надо выполнять. Парень до сих пор еще на ногах, а уже больше месяца прошло.
— Ты занимайся своими делами, а я займусь своими! — прорычал Бледный.
Послышались шаги, парень, идущий сюда, топал, как во время парада на Парадной площади, так что я услышал его еще задолго до того, как он появился в коридоре. Отскочив от двери, я отчаянно озирался, ища, куда бы спрятаться.
— Ты чего? — послышался удивленный голос курильщика.
— Там кто-то есть.
— Где?!
— За дверью.
Я услышал, как отодвигается стул. В семи ярдах впереди в коридоре были ниши, где стояли огромные, в человеческий рост, вазы с цветами. В нишах властвовала полутьма, и я бросился к ним, надеясь спрятаться за одной из ваз. Между вазой и стеной расстояние было совсем маленькое, и поместился я там с большим трудом. Отодвигать вазу вперед я попросту не рискнул, опасаясь, что она опрокинется.
Мимо меня по коридору прошел человек. Его изрядно качало, будто он шел не по полу, а по палубе попавшего в шторм корабля. Иначе говоря, парень был изрядно пьян. Он едва не налетел на Бледного, когда тот с метательной звездой в руке выскочил в коридор.
— Идиот! — рявкнул Бледный с презрительной гримасой, отталкивая от себя человека. Человек рухнул на пол:
— С-спаси-бо.
— Вот видишь, Ролио, никто нас не подслушивал, — сказал Бледному напарник по игре в кости.
— Я-я не подсс-лушивал, да. Чес-с слово! Я заа-блу-дилсся!
— Заткнись!
Бледный бешеным взором оглядел коридор, вертя в руках звездочку, а затем нехотя убрал оружие за пояс:
— Пошли, Клоп. А ты иди спать!
— С-спасибо.
Бледный зло хлопнул дверью, оставив пьяницу на ковре. А нервишки-то у Ролио пошаливают — вот что значит невыполненный Заказ!
Я выскользнул из своего укрытия, пьяный пытался подняться с пола, и до меня ему не было никакого дела. Думаю, затей я вокруг него шаманскую пляску с песнями под бой бубна, он бы и то не понял, что здесь происходит.
Коридор кончился, я вышел на памятный мне балкон над залом приемов. Сейчас, без музыки, снующих слуг и разодетых в шелка дворян, зал казался пустым и холодным. Даже стражников у выхода нет. Ни свеч, ни факелов, ни фонарей. Тьма и спокойствие, лишь квадраты света от окон на полу. В высокие аркообразные окна заглядывал выбравшийся из-за облаков месяц.
Ковер кончился, пол на балконе и в коридоре был мраморным. К счастью, это обычный темно-красный с прожилками мрамор, а не исилийская [72] мраморная плитка.
Вновь я ощутил щекотку в животе и призывы ключа.
В коридоре с портретами горели редкие фонари, и тени разгулялись по стенам, играя друг с другом в пятнашки. Странно… Граф не любит света? Предки Балистана Паргаида смотрели на меня с портретов, и в их глазах я что-то не замечал дружелюбной насмешки. Как бы это странно ни звучало, но люди, изображенные на картинах, смотрели на чужака грозными взглядами.
На миг меня пронзил суеверный страх — я слышал сказку Фора, которую он рассказал мне еще в далеком детстве. Сказку о том, как люди с картин ожили и убили вора. Чушь! Суеверная чушь, и ничего больше. Я бросил быстрый взгляд на Суовика Паргаида и отвернулся. Сагот! Кем бы ни был художник, написавший портрет, этот сукин сын был явно талантлив! Не удивлюсь, что Суовик сейчас вывалится из картины прямо на пол.
— Я здесь! Я тут! Узы зовут! — пел мне ключ.
Перед дверью спальни графа караула не было. Еще одна странность. Обычно высокородные любят ставить перед спальней парочку охранников, чтобы они защищали их неспокойные сны. Спрашивается, для кого я приготовил сонное заклятие?