— Пол, — проговорила фигурка тонким человеческим голоском. — А вы, должно быть, Мардж.
— Вати. Мардж, это Вати, — подбирая слова, сказал Пол. Он подал голос впервые за долгое время; Мардж промолчала, глядя на куклу в ожидании. — Где все остальные?
— Что ты предлагаешь, Пол? — спросила кукла. — Что происходит? Ты хочешь вернуться?
— Погоди, — сказала Мардж фигурке. — Ты… ты с Билли? Где он?
— Билли не может прийти, — ответил пупс. — Там сейчас много всякого. — Он издал грустный смешок. — Кстати, Мардж, он передает вам привет. Очень переживает за вас. Не ожидал, что вы пришлете весточку. Он, э-э, обеспокоен… вашим спутником. Вряд ли вы знаете о нем все, что может быть полезным. Пол, что ты хочешь нам сообщить?
— Вати, понимаешь, понимаешь ли, вот теперь, когда ты здесь, я даже не знаю, с чего начать, — сказал Пол. — Мне так много надо сказать, я даже не… знаешь, у меня есть план. — Он говорил быстро, глотая слова; Мардж уставилась на него, настолько это выглядело неожиданным. — Чего я хочу? Вати, мне кажется, я хочу, чтобы ты скорее привел, да, привел сюда Билли. Чтобы ты… — Пол сделал паузу. — Ты знаешь, что случилось, Вати. Что замышляли лондонманты? Они готовы были меня убить. Ты об этом знаешь? Ты считаешь, что это нормально?
— Мы не знаем об их планах наверняка, Пол. Но куда же мы теперь двинемся? Чего ты хочешь?
— Они…
— Где частички Гризамента? Они ведь были в чашке, верно? — Пол сморщился и махнул рукой: мол, он нигде, он ничто. — Так куда мы теперь направимся?
— Я никуда не двинусь, Вати, — настойчиво сказал Пол. — Это ты должен туда отправиться. И привести Билли, Дейна и лондонмантов.
— Я здесь, чтобы выслушать тебя.
Только теперь, когда Мардж услышала эту странную беседу сквозь бесконечный рокот музыки в наушниках, грудь ей сдавило внезапное подозрение, что здесь ведутся переговоры о заложнице — о ней.
— Ступай, Вати, — велел Пол. — Поторопись.
— Нет, не уходи, — сказал новый голос. — Не сейчас, правда не надо. — Мардж узнала этот голос; к ним приближались два человека, то показываясь в свете фар, то пропадая в темноте. Мужчина и мальчик. — Наконец-то мы в полном составе и можем решить все вопросы раз и навсегда. Сегодня ведь намечается классная вечеринка, на которую придут все без исключения.
Госс и Сабби.
О великий Боже, всемогущий и всемилостивый!
Записной остряк и его мальчик с пустым лицом. Они вышли из черноты в плащах, забрызганных кровью и грязью, приблизились наглой походкой. Через каждые несколько вздохов Госс, у которого не было сигареты, выпускал дым.
Мардж тихонько вскрикнула и потянулась к ключам, но те исчезли. Она всхлипнула. Дыхание перехватило. Она так резко прибавила громкость айпода, что уши заныли от глупой песенки TLC «No Scrubs». Один наушник выпал. Мардж скребла ногтями по полу в поисках ключей.
— Беги, — шепнул ей Вати из крошечной вычурной фигурки. — Я позову на помощь.
Он тут же исчез — Мардж почувствовала, что его не стало. Хотя Вати говорил очень тихо, Госс сказал, жестко и нервно приближаясь из ниоткуда:
— Вправду, что ли, позовешь, дружочек? Ой сомневаюсь.
Подняв руку, Госс протянул что-то вроде каменной рукоятки. Глиняная фигурка, сильно пострадавшая за многие тысячелетия.
— Привет, боссоносец, — обратился он к Полу. — На твоей персоне имеется кое-что мое. Даже так: у тебя есть нечто, чему я служу. Ищешь помощи, не так ли? Поджидаешь кавалерию на утесе? Окружай, Сабби, сынок.
Мардж попыталась убежать, но прямо на нее уставился Сабби. В одном ухе звучало: «Нет и нет лохам, лохам, лохам». Она вскрикнула и отпрянула от мальчика. У другой дверцы стоял Госс.
— Привет, босс! — крикнул он, перегнулся через Пола и схватил айпод с коленей Мардж.
Та застонала, руки дернулись, чтобы удержать плеер, но ничто не могло помешать Госсу, и бежать было совершенно немыслимо, хотя дрожащий голос все звучал, затихая, из наушников. Госс не глядя отшвырнул айпод прочь. Тот пулей преодолел невозможно большое расстояние, пролетев через всю бетонную полость, и разбился вдребезги, уже невидимый.
— Как вы там, босс? — крикнул Госс в сторону Пола. — Что скажете? У старины Вати была минутка?
Он посмотрел на запястье, будто носил часы, и вытянул руку, в которой держал древнюю глиняную статуэтку.
(Вати перемещался так быстро, как только мог, маленький бестелесный калека несся, хромая, — бегущая стремглав трехногая собака. Скорее, скорее! Через керамический бюст, генерала на лошади, пластмассовых пилотов в турагентстве, кукол, горгулий, марионеток, на несколько миль назад, туда, где ждали остатки кракенистов и лондонманты; он переместил измученного себя в куклу, лежавшую в кармане одного из них, задыхаясь и крича: «Госс и Сабби! Они здесь, они схватили Пола и Мардж, они собираются…» А потом его товарищи с ужасом увидели, как из пластмассового человечка Вати внезапно и резко унесся от них, увлекаемый неодолимой силой, когда) Госс дернул древнюю фигурку — так, словно потянул удочку, запустил двигатель или начал высасывать грязь из стока. Напор, удушье, шлепок души о камень, и Вати вернулся, загнанный в предмет, который Госс держал в руках.
— Вот это да! Чуть не вернул вместе с тобой и твою куколку! — сказал Госс. — Напомнить, что это за старье? — Он покачал статуэткой, почти бесформенной из-за времени: можно было все еще угадать плечи и голову в виде пенька. Вмятина в глине напоминала рот, из которого бессловесно кричал Вати. — Вспоминаешь эту старенькую вещицу, Вати, мой мальчик? А знаешь, сколько чертовых лет нам пришлось преодолеть, чтобы найти эту маленькую безделушку, все время бредя среди песков? Как тебе мой загар?
Ушебти. Ну конечно. Первое тело, из которого появился Вати. Украдено из музея или из могилы. Вати кричал, Вати тянулся, вырываясь из сетей, которые удерживали его душу в этом рабском теле, — но сети не отпускали. Может быть, если бы он переориентировался и имел хотя бы несколько минут, чтобы собраться и вложить всю свою классовую ненависть в повстанческую магию большей мощности, то смог бы вывернуться и освободиться.
— Удача на нашей стороне, Вати, старина, — сказал Госс, меж тем как тот ревел тоненьким каменным голосом. Госс держал его вниз головой. — Ты достаточно набедокурил. Давай-ка запеленаем тебя. Пора баиньки.
Он опустился на колени. Вати все кричал и кричал. Госс поднял ушебти и хряснул им о бетонный пол, обратив в песок и в пыль.
Голос Вати оборвался.
На парковке стало на одного меньше. По всему Лондону члены побежденного Союза магических помощников, чем бы они ни занимались, застыли, ахнули, посмотрели вверх и завыли.
Госс раскидал ногами прах, оставшийся от ушебти, и подмигнул Сабби.
— Вот так-то, Пол, — сказал он и присел у пассажирской двери. — Здравствуй и ты, девочка! Много времени ушло. Мы здесь давно уже ждем, думаем, кого ты позовешь. Вот. Такое дело. По-твоему, мы не слышим сообщений, посылаемых через Лондон? По-твоему, ты можешь разговаривать с приятелем так, что мы не узнаем? Бла-бла-бла лампочкой. — Он покачал головой. — Ну ладно, юный сквайр, мне очень, очень надо поболтать со своим боссом. Так. Вылезай из машины. Снимай куртку и рубашку. Размотай тряпки, чтобы он мог говорить. Дай мне перемолвиться с ним словечком. Хорошо? А то все стало как-то сложно.