— Я думала, тебе уже объяснили, откуда берутся дети!
— Не, эту малявку демон не разорвет! Я ее сам раньше убью! — Хэм попытался вскочить, но я поставила ему подножку.
— Эй, детский сад, уймитесь! Мельницу всю развалите. Отбой!
— А как же демон? — в один голос воскликнули Хэм и Шапоруж.
— Об этом я подумаю завтра. Как говорят в Волкодавле — утро мудрее вечера.
Может, насчет мудрости поволчанская поговорка и ошибалась, по очередной сюрприз утро определенно принесло.
Когда на рассвете мы спустились в Кидалово — Хэм что-то ныл насчет парного молока перед дорогой, Малютка Шапоруж помалкивала, но всем своим видом красноречиво выражала согласие, — то снова встретили старосту.
— Ядрена Мать! — благочестиво приветствовал он нас на столичный манер. — Радуйтесь, люди! Ежели вы еще не передумали в Мочилово идти, то я вам спутника нашел… Блюстителя, чемпиона и поборника, так сказать…
На сельской улице, верхом на тонконогом золотистом коне красовался стройный всадник. Я сразу узнала его, хотя он прибавил к своему одеянию красный плащ, и перемотал тюрбан.
Сунув Малютке Шапоруж горсть отложенных на молоко деревянных, я подошла к Рыбину Гранату Кагору.
— Ты что, за нами ехал?
— Отнюдь. — Он подкрутил усы. — Но поскольку вы направляетесь на Ближнедальний Восток, я решил, что нам будет по пути.
— С чего ты взял, что нам в ту сторону?
— В «Белке и свистке» говорили. Разве вы едете не в Чифань?
— Слухами земля полнится, — проворчала я.
— И вообще вы должны радоваться, что я первым вас нагнал.
— С чего вдруг?
— Проповеди этого безумца, святого Траханеота, возымели действие, и несколько воинов снарядилось на поиски Милены Неможной. Царевна же, вместе со своим похитителем, по сведениям, доставленным Бабой-Ягой, обретаются где-то в Заволчье.
— Но ты не объяснил, почему мы должны радоваться именно тебе из всех ратоборцев Волкодавля.
— Потому что, возможно, нам предстоит встреча с демоном Лахудрой.
— А ты его знаешь?
— Нет. Но я кое-что о нем слышал… там, на Востоке. Он бесчинствовал в Балалайских горах, но Индра и Рудра прогнали его оттуда небесной скалкой, которой прежде раскатывали амриту для небожителей. Однако никто не предполагал, что он сумеет забраться так далеко на Север.
— М-да. Ума не приложу, как твои сведения помогут справиться с демоном.
Подошла Малютка Шапоруж с кринкой молока и подала его Хэму, молча слушавшему наш разговор. Тот выглотал содержание кринки, пробормотав «не кумыс, но тоже ничего», и отер молоко с губ.
— Мы едем дальше или нет? — осведомилась девочка.
Рыбин Гранат внимательно оглядел ее.
— Откуда ребенок?
— Из лесу, вестимо. Увязалась вот, к бабушке просится…
— А вы уверены, что не собираетесь принести ее в жертву?
— Я — только за! — воскликнул Хэм. — А что, можно?
Рыбин Гранат перевел на него тяжелый взгляд.
— У жителей Запада бытуют совершенно дикие представления насчет того, что чудовища находят какой-то особый вкус в девственницах. Не мудрено, что нечисть у вас так расплодилась. Ежу понятно, что наилучшая добыча демона — мудрец, предававшийся аскезе не меньше тысячи лет. Лучше всего — стоя на одной ноге между двумя кострами.
— Это ж до какой степени он провялится? — ужаснулся Хэм. — Там и есть нечего.
— В любом случае у нас такого нет. А жертвоприносить девочку мы не собираемся. Тем более, что, по твоим словам, это бесполезно.
— А что, если, типа, на живца демона половить? — снова выступил Хэм.
— Я согласна, — твердо сказала Малютка Шапоруж, и уточнила, — быть живцом.
Я развела руками.
— Вот так и живем, как здешний староста выражается. Сдается мне, после этих ребятишек общение с демоном будет сущим удовольствием.
— Сомневаюсь, — сухо промолвил Рыбин Гранат. — Мы едем или нет?
— Что ж, если ты по-прежнему намерен сопровождать нас и тебя волнует судьба Малютки, сажай ее к себе в седло.
— Правильно! — поддержал меня Хэм, которому пришлось везти Малютку Шапоруж минувшим днем. — Мы скакали, мы скакали, наши лошади устали…
Это он, положим, врал. Мы не скакали, а ехали шагом — на лесных тропах особо не разгонишься, и лошади наши были повыносливее, чем золотистый скакун Рыбина Граната. Онако я не стала опровергать Хэма. Пусть те, кто навязался к нам в спутники, заботятся друг о друге, у меня есть иные заботы.
Так мы покинули гостеприимное Кидалово, и темные своды заволчанских лесов снова сомкнулись у нас над головами. Я ехала впереди, за мной следовал Хэм с вьючными лошадьми, Рыбин Гранат с Малюткой Шапоруж замыкали процессию. Кони мерно ступали по мху и палой листве, ветер гулял над кронами деревьев. Мои размышления о природе предстоящей встречи были прерваны очередным вопросом Хэма.
— Слушай, Конни… А вот почему говорят: «Всю жизнь ждала принца — и не дождалась»? Типа их не хватает, что ли? А принцесс почему тогда столько водится?
— Хороший вопрос… Девочек вообще больше рождается, что в бедных семьях, что в правящих. А в монархини по наследственному праву не всякая попадает. Хотя многим хочется. Вот они и сидят, ждут, потому как в отличие от принцев, пассионарностью редко страдают…
— А пассионарность — это что такое? — в голосе Хэма послышалось опасение человека, только что узнавшего о новой заразной болезни.
— Это когда без царя в голове и семь верст — не крюк.
— Люди! Где вы!
От пронзительного вопля наши с Хэмом лошади шарахнулись, а нервный жеребец восточного единоборца поднялся на дыбы и заплясал на задних ногах. Малютка Шапоруж вылетела из седла, но ловко спружинила при падении, откатилась из-под копыт, и отскочила в сторону.
— Ядрена Феня!
Сквозь заросли на тропинку прорвалась женщина, явно не из числа местных селянок. Ее алое платье чифаньского шелка не предназначалось для пеших прогулок по лесу и сильно пострадало при соприкосновении с сучьями и колючками. Прореха на боку обнажала крутое бедро. Пышные волосы, рассыпавшиеся по плечам, были того дивного белокурого цвета, которого умеют добиваться лишь куаферы высокого класса. Устремив на нас прекрасные воловьи глаза и простирая белые руки, она воскликнула глубоким контральто:
— Наконец-то!
Хэм рванул поводья, осаживая коня.
— Назад! — крикнул он. — Это демон Лахудра! Заманивает! В облике жены багряноодетой!
— Нет, — сказала я. — Это царевна Милена.
— Вот именно, — подтвердила красавица. — Мы что, были представлены друг другу?