— Полицмейстером становиться раздумал? — ухмыльнулся Гаргулов.
— Ну тя к лешему! Была охота жить с промытыми мозгами, знаешь ли…
— Адораблева компания нас так просто не выпустит… — задумчиво молвил капитан.
— У нас с сестрой есть к вам предложение! — Тон у Марикса, по обыкновению, был чертовски самоуверенный. — Вы помогаете нам разыскать нашего высокочтимого родителя и вызволить его из плена…
— Ты ничего не забыл, мальчик? Мы вроде как в осаде…
— Это я беру на себя! — отмахнулся Марикс. — Так вот, вы помогаете нам… А Господин Высокое Небо, в качестве ответной благодарности, решает все ваши проблемы: как вы понимаете, для великого эгоиста нет ничего невозможного!
— Тогда почему он до сих пор в плену?
Мальчик и девочка переглянулись.
— Если б мы это знали! — вздохнула Ласса.
— А с чего это мы должны вам верить?
Марикс презрительно скривился.
— Я не быдлянин, чтоб опускаться до низменного обмана! Не хочешь — не верь! Спускайся вниз, становись верным прислужником этого амбициозного уродца…
— Что скажешь, Кость? — поинтересовался Гаргулов.
— Гм… Ну — альтернативы у нас, похоже, нет! — пожал плечами лейтенант.
— Дико не хочется вписываться в очередную авантюру! — неизвестно кому пожаловался Сан Саныч. — А вот поди ж ты… Это сколько времени потеряем; Козели нас как пить дать уволит!
— Да и шут бы с ним! — усмехнулся вдруг лейтенант. — От начальства, сам видишь, — одни неприятности… Что здесь, что там!
— Эт точно… — устало согласился Гаргулов.
* * *
— Лестница перекрыта! — доложил запыхавшийся Хорхе Сентеро. — Мышь не проскочит!
— Не забывай, мальчишка и его сестра — дети Господина Высокое Небо… — задумчиво проворчал Адорабль.
— Я все предусмотрел! Мы устроили несколько постов и парочку ловушек, они непременно попадутся, и никакое «эго»…
Младенец мрачно сунул в рот пустышку. Он поторопился, и все пошло наперекосяк: ценные кадры уплыли из рук, да еще и отпрысков великого эгоиста с собой прихватили… Хотя, надо еще разобраться — кто кого прихватил. Пожалуй, он недооценил маленьких мерзавцев! Его сбило с толку высокомерие Марикса и Лассы: он посчитал их самодовольными тупицами… И ошибся.
— Моя вина… — пробормотал вундеркинд, жуя безвкусную гуттаперчу.
— Что?
— Я говорю, это моя вина. Я совершил ошибку, Хорхе.
— Нет-нет! — горячо запротестовал испанец. — Ты здесь ни при чем, это обстоятельства…
— Оставь! — сурово оборвал Адорабль. — Великий человек должен уметь признавать свои ошибки… Что там за шум? Я же просил не беспокоить!
Хорхе выглянул в коридор.
— Это Збышек, он только что вернулся из города… Говорит, заметил какое-то движение на вершине Термитника.
Адорабль с силой выплюнул соску.
— На вершине?! Я должен увидеть собственными глазами! Бабки, коляску! Ох, нет, долго это… Хорхе, раздобудь зонтик и тащи меня вниз!
На ведущей к замку аллее толпились повстанцы, пальцы указывали вверх. Там, на головокружительной высоте, распахнулись заслонки; из темного отверстия выдвинулся наклонный пандус. С этого расстояния он казался тонкой темной чертой на фоне небес.
— Что они задумали? — недоуменно спросил Хорхе.
— Аэроплан… — Голос неожиданно отказал Адораблю, вместо слов раздавалось сипение.
Изящный, длиннохвостый, словно исполинская стрекоза, корпус показался из недр Термитника. Медленно расправлялись перепончатые, обтянутые полупрозрачным шелком крылья; туго натянутый канат удерживал хрупкую машину над бездной.
— Это же аэроплан! — завопил кто-то.
Застрекотал, словно цикада, мотор; канат с негромким щелчком отстегнулся — и рукотворное насекомое, коротко разогнавшись, нырнуло в воздушную стихию.
— Хорхе, там же наследники великого эгоиста… Ты понимаешь, что будет, если они ускользнут?! — прохрипел младенец.
— Что же нам делать?!
— А вам на все нужно мое распоряжение?!! — заорал ему прямо в лицо Адорабль, так что испанец отшатнулся и едва не выронил зонт. — Не можешь сам принять решение, да?! Хочешь, чтобы это было на моей совести?! Ладно! Хорошо! Я приказываю — сбейте этот вертопуллер, к чертям собачьим!!! Ну, ты доволен?!
— Можно я попробую? — с готовностью вызвался Збышек.
В руках у фельдшера отсвечивало вороненой сталью ракетное ружье.
— Господи! Откуда ты это взял?! — простонал Адорабль. — Заберите у него кто-нибудь ракетомет!
— Ну дай мне шанс! Я смогу!
— Это наши последние ракеты! — негодующе воскликнул Сентеро.
— Ладно, пали! Но если промахнешься… — Младенец скорчил зверскую гримасу.
Збышек, высунув от старания кончик языка, повел стволом и выстрелил. Один из повстанцев с проклятием отшатнулся — заряд пронесся прямо над его головой, и реактивная струя едва не сорвала шляпу.
— Промазал! — завопил, потрясая кулачонками, Адорабль. — Ух, я сейчас просто описаюсь от ярости!!!
Збышек выстрелил снова. На этот раз он почти попал — ракета прошла в каком-нибудь метре от крыла.
— Пшелвдупский!!! Клистирная трубка! Ничтожный человечишко! Сгною! — бесновался вундеркинд.
Хорхе Сентеро еле удерживал разбушевавшегося младенца. По лицу Збышека ручейками струился пот, вуаль липла к мокрой коже. Стиснув зубы, он поймал аэроплан в прицельную рамку — и нажал на спуск.
— Езус Мария! Я сделал это!
Ракета ударила в хвостовое оперение самолетика, брызнули щепки. Аэроплан накренился и пошел вниз, оставляя за собой бледную полосу дыма. Глядя на происходящее, Адорабль испытал неведомое прежде чувство раздвоения: казалось, какая-то часть его была там, вместе с беглецами; невероятным, скручивающим потроха напряжением воли пытаясь предотвратить неизбежное… Тот, кто сжимал сейчас в побелевших руках штурвал, изо всех сил старался удержать хрупкую машинку в некоем подобии планирующего полета, не дать ей сорваться в штопор. Кренясь все больше, аэроплан описал плавную дугу, пронесся над деревьями, едва не задевая крылом их верхушки, — и пропал из виду… Все ждали, затаив дыхание, но взрыва не было.
— В той стороне река… — нарушил затянувшееся молчание Хорхе. — Может быть, они упали в воду?
Адорабль вышел из ступора.
— Так, паромобиль мне, быстро! Мы должны разыскать их!
— Тебе не обязательно ехать самому! В городе сейчас небезопасно, мы можем столкнуться с cornejas… Пошли кого-нибудь…
— Ты не понимаешь, Хорхе! Если они остались в живых, если только остались… Я… Я должен извиниться, разрешить недоразумение, и все такое…