Убрать со сцены? — размышлял Гидеон.
— Надо подумать. Интересная идея. — Он кивнул им обеим. — Спасибо, леди.
— Рады помочь, и... мистер Тремейн? — окликнула его Ребекка.
— Да?
— Держите себя в руках. Нам бы не хотелось доставлять вам неприятности, но если вы обидите Кэролайн, проблемы гарантируем. — В голосе молодой женщины слышались кокетливые нотки, но глаза смотрели твердо и открыто.
— Полностью согласен с вами, — сказал он. — Тот, кто захочет обидеть Кэролайн, заслуживает жесткого наказания. Я бы даже помог вам.
Он не иронизировал, он хотел действительно позаботиться о Кэролайн.
Девушки правы. Их подруга очень устала, и если бы ему удалось устроить ей антракт, она смогла бы передохнуть. Проклятие, ему совсем не нужны ее жертвы, он не желает видеть, как она изводит себя ради него. Или ради Эрин.
Однако «убрать Кэролайн со сцены» оказалось непросто. Она считала своим долгом выполнять прихоти Сони, Дэниелы и его сестры. Стоило Соне проявить интерес к моллюскам, Кэролайн уже обсуждала новое меню с миссис Уильямс. Когда Эрин пожелала посетить местные магазины, Кэролайн тут же организовала поездку в город. И только одна особа могла затормозить ее бурную деятельность, особа, встречи с которой он старался избегать все эти дни.
Во второй половине дня Гидеон поднимался по лестнице в комнату Либби.
— Ей необходим отдых, — бормотал он себе под нос, замедляя шаг. — Пройдет несколько дней, ее работа закончится, она вернется к прежней жизни. Однако меня не будет рядом, и я не увижу настоящей Кэролайн. — В этом-то и состояла грустная истина. Он действительно хотел, чтобы Кэролайн чувствовала себя здесь как дома, чтобы ее работа была ей приятна и необременительна. Это желание было сильнее, чем тоска по ее ласке и нежности...
Понимая подлинные причины своего поведения, Гидеон должен был бы развернуться и уйти, позволить судьбе разрешить все вопросы, дождаться неизбежного завершения, но...
Он легонько постучал в дверь и вошел. Ребенок спал в кроватке, а Кэролайн сидела в кресле-качалке, поджав под себя ноги, сбросив туфли на пол. Она все еще была одета как и утром — в длинную юбку цвета хаки и белую блузку, волосы, уже не скованные шпильками, свободными локонами падали ей на грудь. Две верхние пуговицы блузки были расстегнуты, а рукава закатаны по локоть. В руках она держала огрызок яблока и книжку. При его появлении она сделала попытку привести себя в порядок.
— Не двигайтесь, — остановил он ее, когда она зажала рукой глубокий вырез блузки. — Просто не двигайтесь, пожалуйста, — продолжал он, с улыбкой приближаясь к креслу. Его голос звучал приглушенно. — Если вы попытаетесь застегнуть хоть одну пуговицу или убрать волосы в пучок, я буду вынужден упасть на колени и умолять не делать этого. Конечно, это несколько экстравагантно, но я выполню свою угрозу.
— Гидеон, — сказала она тихим, уставшим голосом, — я... кажется, я потеряла счет времени. Мне давно пора быть внизу. — Кэролайн начала подниматься.
Похоже, она посчитала его приход напоминанием о ее обязанностях — ответственности за каждое событие в доме. Можно подумать, она приняла бы другие причины его появления в этой комнате! В конце концов, это была Кэролайн, упрямая и прелестная.
Слово «упрямая» развеселило его, именно такую женщину он и искал.
Он бросился на колени.
— Я предупреждал вас.
— Гидеон, что вы делаете?
Вот теперь он полностью завладел ее вниманием. Наконец-то. О, эти синие глаза, огромные, полные сомнений! Ему больше ничего не нужно, лишь бы сжимать ладонями прекрасное лицо, окунуться в бездонную синь этих глаз, целовать, целовать влажные губы...
— Я пришел просить вас взять несколько часов отдыха и восстановить силы, — продолжил он. — В настоящий момент я ваш босс и требую подчинения. Вам необходима передышка в работе.
— Я не устала, — твердо заявила она, — и превосходно себя чувствую. — Она выпрямилась и спустила ноги с кресла, книга упала на пол с глухим стуком. Они оба стремительно нагнулись, и его пальцы задели ее руку.
Жар, охвативший его, был внезапным, стремительным и обжигающим. Кэролайн подняла голову — и утонула в его глазах, ее губы тихо зашептали что-то у его рта.
— Я скучал по вас, — сказал он. — Я чертовски соскучился, леди.
— Я здесь, Гидеон, — едва слышно проговорила она. — Я всегда была рядом.
— Недостаточно близко.
Он обхватил ее за плечи и привлек к себе на колено, левой рукой лаская роскошный шелк ее кудрей. Ее губы были совсем близко, и через мгновение они забылись в поцелуе.
Словно пламя костра на ветру, льнущее к вороху сухого хвороста, она трепетала в его руках, закинув руки на шею, отвечала на малейшее движение его губ. Она выгнулась дугою, заполнив все небольшое пространство между ними.
— Я не хочу этого, — прошептала она поспешно, слегка отстраняясь и жадно ловя ртом воздух.
— Я знаю, — ответил он, когда молодая женщина потянулась за следующим поцелуем. Он нежно трогал губами ее рот, тонкую линию подбородка, спускаясь все ниже вдоль изящной шеи к восхитительной груди, потом расстегнул еще одну пуговицу на ее блузке.
— Простите мою вольность. Я не должен касаться вас, — бормотал Гидеон. — Я остановлюсь через минуту.
— Не сейчас. Через минуту. — Кэролайн еще ближе прижалась к нему, просунула руки под рубашку, покрывая поцелуями его шею и плечи. Несколько пуговиц с треском отскочили на пол. — Через минуту.
Гидеон снова нашел ее губы. Никогда ему не забыть их пьянящий аромат, их сладость. Восхитительно! О, Кэролайн! Прежде чем она встанет и уйдет, он хотел насладиться ее близостью, хотя бы несколько мгновений.
Внезапно он уловил легкое движение в детской кроватке. Ребенок ворочался во сне. До его ушей донесся скрип двери. Он поднял голову и открыл глаза — и натолкнулся на понимающую улыбку Эрин. Он еще крепче обнял Кэролайн и с вызовом посмотрел в глаза сестры. Та быстро отступила назад и захлопнула дверь, однако Кэролайн успела обернуться и увидеть выходящую женщину.
Он почти физически ощутил каждый вздох, сотрясавший ее тело, ей с трудом удавалось держаться на ногах. Застывшими глазами она смотрела на дверь, пытаясь трясущимися руками застегнуть пуговицы высокого воротничка своей блузки. Эрин давно исчезла, но комната успела пропитаться атмосферой стыда и смущения.
— Что она подумает обо мне? — шептала Кэролайн, раскатывая рукава блузки и разглаживая складки на юбке. — Я целовала вас, своего босса. О, Гидеон! Как пошло...
Он потянулся к ней, хотел... что? Поцеловать ее снова? Нет, утешить, ободрить ласковым словом? Все в порядке? Нет, далеко не так. История повторяется — в своем худшем варианте.
— Это — моя ошибка, Кэролайн. Только моя.
— Нет. — Молодая женщина продолжала приводить одежду в порядок.