Book.

За одно это Алек заслужил ее вечную благодарность.

Неожиданно прозвучала трель свистка. Мичманы притихли.

Внизу прекратилась работа. Весь экипаж «Левиафана» спешно собирался к гондоле. Капитан намеревался выступить с речью.

На востоке из-за гор показался малиновый край солнца. В воздухе слегка повеяло теплом.

Мембрана «Левиафана» сразу начала менять цвет на черный, готовясь впитывать живительные солнечные лучи.

— Надеюсь, у капитана для нас хорошие новости, — сказал Ньюкирк. — Не хотелось бы надолго застрять на этом айсберге.

— Это называется «ледник». Доктор Барлоу опасается, что мы не скоро сможем отсюда убраться.

Тихий ропот толпы внизу затих, на снег вышел капитан.

— Последняя пробоина залечена сегодня в шесть утра, — сообщил он. — «Левиафан» снова пригоден к полету!

В толпе раздались радостные возгласы, к которым присоединились и мичманы.

— Доктор Баск проверил состояние корабля изнутри и нашел его удовлетворительным, — продолжал капитан. — Воздушный зверь вполне здоров. Далее: наши «друзья» жестянщики повредили гондолы, в частности перебили все стекла в иллюминаторах, но с этим мы быстро управимся. Серьезного ремонта требуют только направляющие двигатели.

Дэрин невольно бросила взгляд в сторону носовой машинной палубы. Пули буквально изрешетили двигатель, черное масло капало из пробоин на снег. Хвостовая машина выглядела не лучше. Похоже, основной мишенью для немцев служила именно механика. Как это типично для жестянщиков!

— Чтобы управлять кораблем, нам нужно два исправных двигателя. Но и это не проблема, запчастей у нас в избытке.

Капитан сделал паузу и продолжил:

— Наша важнейшая задача — подняться в воздух. «Вот оно», — подумала Дэрин.

— К сожалению, для этого у нас не хватает водорода. Толпа зашумела. Множество существ, обитавших в чреве «Левиафана», вырабатывали водород как побочный продукт жизнедеятельности. Корабль и раньше терял запасы газа, но всегда возобновлял их без всяких хлопот в течение нескольких дней. Это казалось таким естественным, что все забыли: водород не возникает сам по себе. Его производят пчелы и птицы. Слово взял главный ученый.

— Когда-то Альпы были дном древнего моря, — заговорил он. — Но сейчас это высочайшие в Европе горы, непригодные для обитания людей и животных. Оглянитесь: тут нет ни птиц, ни зверей, ни растений. Нашим хищникам здесь нечем питаться, точно так же, как пчелам. Пока фабрикаты живут старыми запасами, их экскременты понемногу перерабатываются «Левиафаном» в водород…

— Что такое экскременты? — прошептал Ньюкирк.

— На ученом языке — дерьмо, — объяснила Дэрин. Мичман хихикнул.

— Но корабль не предназначен для выживания в таких тяжелых природных условиях, — продолжил капитан. — И я с сожалением вынужден сделать вывод: всех запасов водорода не хватит, чтобы поднять нас в воздух.

В толпе началось перешептывание. Экипаж понемногу осознавал серьезность положения.

— Кто-то из вас наверняка думает: почему бы не синтезировать водород прямо из снега? — произнес доктор Баск.

Дэрин нахмурилась. Это не пришло ей в голову. А в самом деле, почему? Снег — это всего лишь вода, то есть водород и кислород. Дэрин всегда казалось удивительным, что из двух газов получается одна жидкость, но ученые уверяли, что ничего странного в этом нет.

— К сожалению, чтобы разложить воду на элементы, нужна энергия, а для ее выработки опять-таки необходима пища. Экосистема корабля построена на способности живой природы к саморегуляции.

Доктор Баск окинул взглядом ледник и сказал:

— А в этом ужасном месте живая природа отсутствует как таковая.

Капитан кашлянул и сделал шаг вперед. Вокруг воцарилась мертвая тишина, только сопели ищейки да ветер посвистывал в вантах.

— Рано утром мы отправили в Лондон пару почтовых крачек. Они отнесут весть о нашем бедственном положении в адмиралтейство. Не сомневаюсь, что ближайший корабль немедленно поспешит к нам на помощь, невзирая на войну.

Дэрин перевела дыхание. Слова капитана даровали проблеск надежды. Может быть, не все так плохо, как описывает доктор Баск…

— Но эвакуация сотни членов экипажа в военных условиях займет не меньше месяца, — продолжал капитан. — А наших запасов пищи хватит максимум на неделю, даже если вполовину сократить рацион. Учитывая другие ресурсы, протянем чуть дольше.

Глаза Дэрин полезли на лоб. Какие еще ресурсы?! Главный ученый же сказал, что на леднике ничего нет!

Капитан выпрямился. Стоявший за его спиной доктор Баск угрюмо опустил голову.

— Я, как капитан, отвечаю прежде всего за безопасность экипажа.

Он сказал — экипажа, подумала Дэрин. То есть людей. Он имеет в виду, что людям придется питаться животными? Или…

— Возможно, скоро нам придется сделать нелегкий выбор, — произнес капитан. — Жизнь экипажа или жизнь «Левиафана».

— Черт побери! — прошипел Ньюкирк.

— До этого не дойдет, — сказала Дэрин, выхватывая у него из рук бинокль. — Мой чокнутый парень спасет нас.

— Что?! — изумился Ньюкирк.

— Пусть начинают раскручивать лебедку. Я готова к подъему.

— Мне кажется, это невежливо, — прошептал мичман. — Капитан еще не закончил говорить!

Дэрин окинула взглядом ледник. Белоснежные просторы, сияющие алмазным блеском в лучах восходящего солнца, прекрасные и совершенно безжизненные. Но где-то поблизости скрываются люди, которые знают, как выживать в этой ледяной пустыне, а капитан сам сказал подняться с первыми лучами солнца!

— Хватит прохлаждаться, мистер Ньюкирк! Мичман вздохнул:

— Как пожелаете, ваше превосходительство. Прикажете подать вестовую ящерицу?

— Я сам ее вызову, а вы пока принесите сигнальные флажки.

Как только Ньюкирк отправился за флажками, Дэрин поднесла к губам свисток и выдула короткую трель. Внизу в толпе несколько человек завертели головами, но Дэрин не обратила на это внимания.

Вскоре на вантах мелькнуло зеленое тельце ящерицы. Когда зверушка взбежала на хребет «Левиафана», девочка щелкнула пальцами — и посыльная, проворно вскарабкавшись, уселась у нее на плече, как попугай.

— Держись крепче, — велела ей Дэрин.

Ворот начал раскручиваться, веревка провисла петлей вдоль борта. Ньюкирк вручил Дэрин семафорные флажки и отступил на несколько шагов.

Та показала большой палец, и мичман, кивнув, отпустил канат.

Чем выше она поднималась, тем прозрачнее становился воздух.

У поверхности ледника белыми вихрями клубилась едва заметная поземка, но когда Дэрин поднялась над ней, вся долина открылась как на ладони. Со всех сторон вздымались укрытые снегом горы. Рельеф древнего моря явственно проступал из-подо льда.