Шарп смахнул рукавом слезы и вытер кровь. Локхарт ухмыльнулся, и он тоже выдавил из себя улыбку.
– Получилось, а, Элай?
– Да уж, черт возьми. Получилось. – Они пожали друг другу руки.
– Спасибо, – сказал Шарп и, выпустив вдруг руку кавалериста, повернулся и пнул тело предателя. – Возьми его, Элай. Мерзавец стоит целое состояние.
– Так это Додд?
– Он, сучий потрох. Компания обещала заплатить семьсот гиней. Неплохие деньги для тебя и Клер.
– Для нас с вами, сэр. – Сержант выглядел никак не лучше прапорщика. Синий мундир, рваный и залитый кровью, годился теперь разве что на ветошь. – Поделим пополам, сэр. Половина мне, половина вам.
– Нет. Он весь твой. Мне деньги не нужны. Я лишь хотел отомстить. Другой награды не надо. – Шарп потрогал щеку. Кровь еще капала на мундир, который покрывала подсыхающая корка. Он повернулся к Гаррарду. – Пригляди за мальчишкой, Том.
Гаррард недоуменно взглянул на товарища.
– Хочу похоронить его как положено, – объяснил Шарп и, повернувшись, зашагал к лестнице. На стене среди убитых и раненых сидели красномундирники. Внизу сотни солдат ломились в распахнутые ворота, чтобы принять участие в дележе добычи.
– Ты куда? – крикнул ему вслед Гаррард.
Шарп не ответил. Ему нужно было найти еще одного врага и рассчитаться по еще одному долгу.
* * *
На защитников форта устроили настоящую охоту. Их находили и убивали. Убивали даже тех, кто сдавался и молил о пощаде. Убивали, потому что крепость сопротивлялась. Убивали, потому что такова участь непокорных. Кровь, арак и ром бушевали в головах победителей, рыскавших по форту со штыком в руке и алчностью в глазах. Добычи оказалось мало, зато женщин в избытке, и отовсюду уже доносились крики.
Около сотни маратхов, хорошо зная географию Гавилгура, выбрались из крепости тайными тропинками и ушли в горы, где расползлись подобно муравьям. Одни спрятались с надеждой, что ярость победителей рано или поздно исчерпает себя. Другие, кто не сумел уйти и не успел спрятаться, погибли.
Во дворце, где уже начали разлагаться мертвые, пировали мухи. Офицеры переходили из комнаты в комнату, удивляясь их неожиданной бедности. Они рассчитывали найти сказочные сокровища, подобные тем, что видели в Серингапатаме, где роскошные залы султана Типу украшали золотые безделушки, шелка и слоновая кость, инкрустированная драгоценными камнями мебель. Но раджа Берара никогда не был богат. Забредшие в подвал обнаружили внушительный арсенал оружия, но больше интереса проявили к набитым монетами бочонкам. К сожалению, монеты были только медные. Рота сипаев наткнулась на серебряный поднос, который поделили на всех, порезав штыками. Сьюд Севаджи отыскал своего врага, убийцу отца, но Бени Сингх давно испустил последний вздох, и Севаджи удовлетворил жажду мести тем, что плюнул на его тело.
Сотни победителей плескались в озере за дворцом, и некоторые, сполоснув мундиры, развесили их на деревьях. Никто и не заметил, как из дворца выбрался тихонько неприметный человечек в серых от пыли бриджах и грязной, рваной рубахе. Стащив с ветки первый подвернувшийся мундир, он натянул его и, слегка прихрамывая, поспешил к захваченным с немалыми жертвами воротам. В свертке под мышкой лежали белый мундир и черная перевязь. Мужчина был невысокого роста, с жидкими прилизанными волосами, щека его то и дело подергивалась, а в глазах прыгал страх. Никто не обращал на него внимания, так как он ничем не отличался от других красномундирников, и потому с каждым шагом Обадайя Хейксвилл чувствовал себя все увереннее.
Он спешил. Спешил унести сокровища, спрятанные в ворохе тряпья. Выбраться за ворота, пройти во Внешний форт, а потом – куда глаза глядят. Главное – подальше. Сержант знал, что ему еще надо украсть лошадь. Лошадей в лагере хватало, но лучше найти бесхозную, чей хозяин погиб. Тогда ее не хватятся еще несколько дней. За это время он доберется до Мадраса. В Мадрасе можно продать несколько камешков, купить достойное платье и стать джентльменом. Обадайя Хейксвилл, джентльмен. А уж потом он вернется домой. В добрую старую Англию. В Англии богатым джентльменам живется хорошо.
На красномундирников сержант старался не смотреть. Они победили, и это было чертовски несправедливо. Если бы не они, он мог бы стать раджой или по крайней мере занять равное положение. Проклятые ублюдки все испортили! Бочком, не глядя по сторонам и не поднимая головы, Обадайя Хейксвилл пылил по дорожке к воротной башне. Уже близко. Какой-то офицер с обнаженным палашом остановился перед ямой со змеями, наклонился, присмотрелся и, пожав плечами, двинулся навстречу сержанту. Он был весь в крови, с непокрытой головой и глубокой раной на щеке. Они разминулись, и Хейксвилл облегченно выдохнул, мысленно поблагодарил небесных покровителей и заспешил к цели. Встречных почти не попадалось, а попадавшиеся слишком спешили принять участие в разделе добычи, чтобы отвлекаться на пустые разговоры с незнакомым солдатом. Хейксвилл ухмыльнулся. Он уйдет. Он богат. Он станет джентльменом.
Что-то острое кольнуло его в спину, и сержант застыл на месте.
– Я искал тебя, Обадайя, – произнес ненавистный голос. – Искал много дней.
Сержант повернулся, чтобы посмотреть в лицо Шарпу, но лицо это было перепачкано кровью, из-за чего Хейксвилл и не узнал офицера у ямы со змеями.
– Меня взяли в плен, – захныкал сержант. – Я был в плену.
– Врешь, ублюдок.
– Бога ради, помогите мне. – Хейксвилл сделал вид, что не узнал давнего врага. Притвориться сумасшедшим – вот спасение. Он задергался, застонал, пустил слюну на подбородок и заломил в отчаянии руки. – Они заперли меня в темнице. Света белого не видел. Черномазые ублюдки держали меня под замком.
Шарп подался вперед и вырвал у сержанта сверток. Хейксвилл напрягся. Глаза его вспыхнули злобой, и Шари, заметив этот блеск, усмехнулся.
– Хочешь получить мундир обратно? Дерись за него. Сразись со мной, Обадайя. Ну же!
– Я был в плену, – мрачно пробормотал Хейксвилл. Безумцем он уже не притворялся.
Шарп развернул сверток.
– Тогда откуда у тебя белый мундир? Ты чертов врун, Обадайя. – Он ощупал карманы, наткнулся на что-то твердое и понял, что камни на месте. Хейксвилл скрипнул зубами. – Ну же, Обадайя, будь мужчиной. Дерись.
– Я был в плену.
Сержант украдкой посмотрел направо, напряженно размышляя, что делать дальше. Большую часть камней он потерял, но кое-что еще осталось в штанах. Да и жизнь дороже брильянтов. Значит, надо попытаться сбежать. Шарп не догонит – у него кровь на ноге. Прямо сейчас... Широкий клинок палаша уткнулся в плечо, и Хейксвилл вскрикнул. Острие сместилось влево, к горлу.
– Ты ведь продал меня Джаме, верно? Думал, больше не увидишь? Ошибся, Обадайя. Я дрался с джетти и победил. Они кормят теперь червей. И тебя ждет то же самое. Но сначала сними мундир.