— Пошли прочь! — прорычал он прислуге в комнате. — Пошли прочь!
Служанки убежали в слезах, а сэр Саймон захлопнул ногой сломанную дверь и приблизился к женщине, которая съежилась с ребенком на руках у детской кроватки.
— Кто вы? — спросил он по-французски.
Женщина попыталась говорить твердым голосом:
— Я графиня Арморика. А вы, месье?
Сэр Саймон собрался было наградить себя званием пэра, чтобы произвести впечатление, но соображал он туго и потому услышал, как произносит свое настоящее имя. Постепенно до него доходило, что обстановка комнаты говорит о богатстве. Полог у постели покрывала густая вышивка, массивные подсвечники были из серебра, а стены по обе стороны от каменного камина были украшены дорогими резными панелями. Сэр Саймон придвинул маленькую кроватку к двери, сочтя, что это обеспечит некоторое уединение, и подошел погреться у огня. Он сгреб угли к слабому огоньку и поднес к жару свои промерзшие перчатки.
— Это ваш дом, мадам?
— Мой.
— А не вашего мужа?
— Я вдова, — сказала Жанетта.
Богатая вдова! Сэр Саймон чуть не перекрестился от благодарности. Вдовы, которых он встречал в Англии, были нарумяненные старухи, а эта… Эта была совсем другое дело. Эта женщина была достойна победителя турниров и казалась достаточно богатой, чтобы спасти его от позора потерять все имущество и лишиться рыцарского звания. Может быть, ему даже хватит денег купить титул барона. Или… графа?
Он отвернулся от огня и улыбнулся ей.
— Это ваши корабли у причала?
— Да, месье.
— По праву войны, мадам, теперь они мои. Все здесь теперь мое.
При этих словах Жанетта нахмурилась.
— По какому такому праву?
— По праву меча, мадам, но я думаю, вам повезло. Я предложу вам мою защиту.
Жанетта присела на край кровати и прижала к себе Шарля.
— Право рыцарства, милорд, обеспечивает мне защиту.
Она вздрогнула от крика женщины в соседнем доме.
— Рыцарства? — переспросил сэр Саймон. — Рыцарства? Я слышал упоминание о нем в балладах, мадам, но здесь у нас не баллада, а война. Наша задача — покарать сторонников Карла Блуаского за его мятеж против законного господина. А наказание мятежников и рыцарство — вещи несовместные. — Он прищурился, вглядываясь в ее лицо. — Вы — Черная Пташка! — воскликнул он, вдруг узнав ее в свете разгоревшегося огня.
— Черная пташка? — не поняла Жанетта.
— Вы стреляли в нас со стены! И стрела поцарапала мне руку!
Сэр Саймон был не столько разгневан, сколько изумлен. Он ожидал, что при встрече с Черной Пташкой придет в ярость, но реальность изменила его планы. И он осклабился.
— Вы зажмуриваетесь, когда стреляете из арбалета, вот почему промахнулись.
— Я не промахнулась! — в негодовании воскликнула Жанетта.
— Царапина, — сказал сэр Саймон, показывая прореху в рукаве кольчуги. — Но зачем же, мадам, вы сражались за ложного герцога?
— Мой муж, — с усилием выговорила она, — был племянником герцога Карла.
«Боже милостивый! — подумал сэр Саймон. — Боже милостивый! Вот уж действительно награда». И поклонился ей.
— Значит, ваш сын, — сказал он, кивая на Шарля, который тревожно смотрел на него, — нынешний граф?
— Да, — подтвердила Жанетта.
— Прекрасный мальчик, — заставил себя польстить сэр Саймон.
На самом деле Шарль показался ему досадной помехой, чье присутствие удерживало его от естественного порыва повалить Черную Пташку на спину и таким образом показать ей сущность войны. Но он четко сознавал, что эта вдова — аристократка, красавица и родственница Карла Блуаского, племянника короля Франции. Эта женщина означала богатство. Сэру Саймону нужно было заставить ее понять, что в ее же интересах разделить его планы.
— Прекрасный мальчик, мадам, — продолжил он, — которому нужен отец.
Жанетта уставилась на него. У сэра Саймона было тупое лицо: нос картошкой, крепкий подбородок и ни малейшего признака ума или сообразительности. Впрочем, ему хватило самоуверенности полагать, что она может выйти за него замуж. Неужели он серьезно говорил это? Жанетта испуганно вскрикнула, когда под окном раздалась злобная ругань. Несколько стрелков пытались прорваться через охраняемые ворота. Сэр Саймон открыл окно.
— Этот дом — мой! — прорычал он по-английски. — Идите поищите других цыплят для ощипывания. — Он снова повернулся к Жанетте. — Видите, мадам, как я вас защищаю?
— Значит, на войне существует рыцарство?
— На войне существует удача, мадам. Вы богаты, вы вдова, и вам нужен мужчина.
Она посмотрела на него огромными пленительными глазами, словно не веря в такую беззастенчивость, и просто спросила:
— Зачем?
— Зачем? — Вопрос удивил сэра Саймона, и он указал в сторону окна. — Послушайте эти крики! Вы женщина, а что, по-вашему, делают с женщинами в павшем городе?
— Но вы сказали, что защитите меня.
— Да.
Он начал теряться в этой беседе и подумал: «Эта женщина при всей своей красоте удивительно глупа», — а вслух сказал:
— Я обеспечу вам защиту, а вы позаботитесь обо мне.
— Каким образом?
Сэр Саймон вздохнул.
— У вас есть деньги?
Жанетта пожала плечами.
— Внизу есть немного, милорд, спрятаны на кухне.
Рыцарь сердито нахмурился. Она принимает его за дурака? Думает, что он заглотит эту наживку и уйдет вниз, чтобы она вылезла в окно?
— Я кое-что понимаю в деньгах, мадам. Деньги никогда не прячут там, где их могут найти слуги. Их прячут в жилых комнатах. В спальне.
Сэр Саймон вытянул сундук и вывалил на пол белье, но там больше ничего не было, и тогда в приливе вдохновения он начал простукивать стенные панели. Он слышал, что такие панели часто скрывают тайники, и почти тут же был вознагражден сладостно гулким звуком.
— Нет, месье! — воскликнула Жанетта.
Пропустив ее слова мимо ушей, сэр Саймон вынул меч и стал рубить известняковые панели. Они раскололись и вывалились из креплений. Он вложил клинок в ножны и схватился руками в перчатках за деревянные рамы.
— Нет! — вопила Жанетта.
Сэр Саймон остолбенел. За панелями были спрятаны деньги, целый бочонок монет, но главной добычей были не они. Главной добычей были доспехи и оружие, о которых сэр Саймон мог только мечтать. Блестящие латы с гравировкой на каждой пластине, инкрустированной золотом. Итальянская работа? А меч! Когда он вынул его из ножен, ему показалось, что он держит в руках сам Экскалибур [2] . Клинок отливал синевой. Он был легче старого меча сэра Саймона и чудесно сбалансирован. Возможно, из знаменитых кузниц Пуатье, а то даже испанский.