— Мы отправимся на север, — сказал я.
На север, обратно к моему отчему дому рядом с морем Нортумбрии, к дому, который узурпировал мой дядя. На север, к Беббанбургу, на север, к землям, где язычники могут жить без того, чтобы к ним непрерывно приставали с распятым христианским Богом. Мы отправимся домой. Я служил Альфреду достаточно долго, но я хотел вернуться.
— Обещаю, — сказал я Гизеле, — клянусь, что мы отправимся домой.
Боги засмеялись.
Мы пересекли мост на рассвете — три сотни воинов и полторы сотни мальчиков, которым полагалось заботиться о лошадях и нести запасное оружие. Копыта громко стучали по импровизированному настилу, когда мы ехали в сторону дымов, говорящих о том, что в Уэссексе орудуют грабители.
Мы пересекли широкое болото, где во время прилива среди тонкой травы темнели лужи речной воды, и взобрались на покатые холмы за болотом.
Я оставил большинство людей гарнизона в Лундене, взяв только личные войска, воинов, давших мне клятву верности, бойцов, которым доверял свою жизнь. Из таких человек я оставил в Лундене лишь шесть, чтобы они охраняли мой дом. Ими командовал Сердик — он был моим боевым товарищем много лет и чуть не плакал, умоляя взять его с собой.
— Ты должен охранять Гизелу и мою семью, — сказал я ему.
Поэтому Сердик остался, а мы поехали на запад по тропе, истоптанной овцами и рогатым скотом, которых гнали в Лунден на убой.
Мы видели, что местные жители побаиваются. Они все время посматривали на далекий дым, и таны выставили дозорных на крышах домов и на возвышенностях среди деревьев.
Не раз и не два нас принимали за датчан, и люди в суматохе бежали к лесам, но, как только выяснялось, кто мы, возвращались. Им полагалось гнать свой скот к ближайшему бургу в случае опасности, но люди всегда неохотно покидают дома.
Я приказывал целым деревням взять скот, овец и коз и отправляться в Сутриганаворк, но вряд ли они послушались. Они предпочли бы выжидать до тех пор, пока датчане не начнут дышать им в затылок.
Однако враг оставался далеко к югу, поэтому, возможно, эти крестьяне рассудили правильно.
Мы сами свернули к югу и поднялись повыше, ожидая в любой момент увидеть захватчиков. Я послал далеко вперед разведчиков, и была уже середина утра, когда один из них дал сигнал, помахав красной тряпкой — он увидел то, что его встревожило. Я погнал лошадь к вершине холма, но увидел только деревню внизу.
— Люди бежали, господин, — сказал разведчик. — Они увидели меня и спрятались среди деревьев.
— Может, они бежали от тебя?
Он покачал головой.
— Они уже были напуганы, господин, когда я их увидел.
Мы оглядели широкую долину, зеленую, цветущую под летним солнцем. На дальней ее стороне возвышались лесистые холмы, и ближайший дым был за ними. Я видел небольшие поля, соломенные крыши деревни, дорогу, идущую на запад, мерцание ручья, извивающегося между лугами. Врага я не видел, но густолиственные деревья могли прятать всю орду Харальда.
— Что в точности ты заметил? — спросил я.
— Женщин, господин. Женщин и детей. Несколько коз. Они бежали туда.
Он показал на запад.
Итак, беженцы покинули деревню. Разведчик мельком заметил их между деревьями, но теперь их и след простыл. Как и тех, кто заставил их бежать. В длинной широкой долине не видно было дыма, но это не означало, что людей Харальда там нет.
Я подхватил поводья лошади разведчика, повел ее вниз, чтобы мы не выделялись на фоне неба, и вспомнил тот день — много лет назад — когда я впервые отправился на войну. Я был со своим отцом, который возглавлял фирд, толпу людей, оторванных от своих крестьянских хозяйств, вооруженных по большей части мотыгами, косами и топорами. Мы шли пешком и, конечно, представляли собой медлительную, беспорядочную армию. У датчан, наших врагов, были лошади. Они вытащили свои корабли на сушу и прежде всего нашли лошадей, а потом стали танцевать вокруг нас.
Мы извлекли из этого урок. Мы научились сражаться, как датчане, если не считать того, что Альфред теперь верил, будто его оснащенные гарнизонами города должны остановить вторжение Харальда — а это означало, что в сельской местности Харальд получил полную свободу. Я знал, что его люди будут верхом; но он вел слишком большую армию, поэтому его грабящие округу отряды, без сомнения, все еще прочесывали землю в поисках лошадей. Наша первая работа заключалась в том, чтобы убивать этих грабителей и отбивать у них захваченных коней. Я подозревал, что именно одна из подобных банд орудует на восточном краю долины.
Среди своих людей я нашел такого, который знал эту местность.
— У Эдвульфа здесь поместье, господин, — сказал он.
— У Эдвульфа?
— Тана, господин. — Он ухмыльнулся и рукой изобразил жирное брюхо. — Большой, толстый человек.
— Значит, он богат?
— Очень богат, господин.
Из всего этого следовал вывод, что какие-то датчане нашли роскошное место для грабежа, а мы нашли легкую добычу, которую можно будет перерезать. Единственная трудность — как провести триста всадников через гребень холма так, чтобы их не увидели с восточного края долины? Но мы обнаружили тропу среди деревьев, и к полудню все мои люди прятались в лесах к западу от поместья Эдвульфа.
Потом я бросил в ловушку наживку.
Я послал Осферта и двадцать других человек по тропе, ведущей на юг, к дымам. Они вели в поводу полдюжины лошадей без всадников и двигались медленно, как будто устали и заблудились. Я приказал им ни в коем случае не смотреть прямо в сторону дома Эдвульфа, где, как я знал, сейчас орудовали датчане.
Финан, двигавшийся меж деревьями, как призрак, подкрался поближе и вернулся обратно с вестью, что в деревне десяток домов, церковь и два прекрасных амбара.
— Они стаскивают вниз солому, — сказал Финан, имея в виду, что датчане обыскивают крыши, потому что некоторые люди прятали свои сокровища в соломе, прежде чем убежать. — И по очереди насилуют нескольких женщин.
— А что насчет лошадей?
— Только женщин, — ответил Финан, потом перехватил мой взгляд и перестал ухмыляться. — У них целый табун лошадей в загоне, господин.
Итак, Осферт двигался по тропе, и датчане проглотили наживку, как форель, клюнувшая на муху. Они увидели Осферта, тот притворился, что до сих пор никого не замечал, — и внезапно сорок или больше датчан помчались галопом, чтобы его перехватить. Осферт сделал вид, что осознал опасность, повернул на запад и поскакал туда, где прятались мои люди.
А потом все было просто, как украсть серебро у церкви.
Сотня моих людей вырвалась из-за деревьев на фланге датчан, у которых не было ни малейшего шанса спастись. Двое врагов завернули лошадей слишком быстро, и животные упали в вопящем хаосе молотящих копыт и дерна. Другие попытались повернуть обратно, и мы достали их копьями в спины.