Обряд погребения завершился. Однако Роуан ожидало еще одно потрясение: едва выйдя за ворота кладбища, некоторые участники церемонии направились прямо в расположенный напротив маленький ресторанчик.
Мистер Лайтнер откланялся, шепнув на прощание, что Майкл скоро приедет. Роуан хотелось расспросить его поподробнее, но, заметив, как холодно, даже сердито, косится в их сторону Карлотта Мэйфейр, Лайтнер поспешил уйти, и ей не оставалось ничего другого, кроме как разочарованно помахать ему вслед. Жара вновь стала невыносимой, и Роуан едва не теряла сознание. Рита Мей Лониган, проходя мимо, едва слышно шепнула несколько слов. Сотни людей, торопливо покидая кладбище, тоже произносили какие-то сочувственные фразы, подходили, чтобы обнять Карлотту… Людской поток казался неиссякаемым: «Поговорим при следующей встрече, Роуан…»; «Вы остаетесь в Новом Орлеане, Роуан?»; «До свидания, тетя Карл. Позаботьтесь о ней…»; «Скоро увидимся, тетя Карл. Вы должны непременно приехать в Метэри…»; «Я позвоню вам на следующей неделе, тетя Карл»; «Как вы себя чувствуете, тетя Карл?»…
Наконец улица опустела. Лишь по проезжей части несся поток машин, а на противоположном тротуаре щурились от солнца несколько человек, только что вышедшие из ресторана.
– Я не хочу туда идти, – упорствовала Карлотта, с неодобрением глядя на бело-голубые навесы над окнами.
– Ну пожалуйста, тетя Карл, хоть ненадолго, – уговаривала Беатрис, оглядываясь вокруг в поисках поддержки.
Стройный молодой человек – кажется, его звали Джеральд – взял Карлотту за руку:
– Действительно, почему бы вам не заглянуть туда. Всего на несколько минут. А потом мы отвезем вас домой…
– Я хочу побыть одна, – прервала его Карлотта. – И пойду пешком. – Она остановила взгляд на Роуан. Несмотря на возраст, глаза старой женщины светились острым умом. – Оставайся с ними, – приказным тоном произнесла она. – А после приходи ко мне. Я жду тебя дома, на Первой улице.
– В какое время вам это будет удобно? – спросила Роуан.
– Когда пожелаешь. – Холодная ироническая улыбка тронула губы старухи. – Полагаю, ждать придется недолго. Мне есть что тебе сказать. Я буду дома.
– Проводи ее, Джеральд.
– Непременно, тетя Беа.
– Если хочешь, можешь ехать рядом. – Карлотта кивнула головой и поудобнее ухватилась за рукоять палки. – Но пойду я одна.
Едва за спиной захлопнулись стеклянные двери ресторана, который, как выяснилось, назывался «Дворец командора», и Роуан оказалась в привычном мире белых скатертей и вежливых, одетых в униформу официантов, она повернулась и бросила взгляд через дорогу, туда, где над белой стеной кладбища виднелись островерхие крыши склепов. «Мертвые лежат так близко, что, наверное, могут сейчас нас слышать», – подумала она.
– Возможно, – словно прочитав ее мысли, откликнулся вдруг Райен Мэйфейр. – Но дело в том, что мы здесь, в Новом Орлеане, никогда их не покидаем.
Над Оук-Хейвен сгущались пепельно-серые сумерки, постепенно стиравшие границу между небом и землей. Вековые дубы почернели и словно плотнее сомкнули ветви, создавая непроглядную тьму, которая, казалось, постепенно поглощает не только свет, но и тепло уходящего дня.
Майкл только что закончил читать историю семейства Мэйфейр и теперь курил, покачиваясь на стуле, закинув ноги на деревянное ограждение террасы. Внутри у него все кипело от возбуждения. Он понимал, что им с Роуан суждено стать основными персонажами новых, еще не написанных глав этой истории, в которой до сих пор они играли лишь второстепенные роли.
С наслаждением затягиваясь сигаретой, он наблюдал, как быстро меняется закатное небо, как тьма неуклонно отвоевывает пространство у света, как постепенно исчезает, словно растворяется в воздухе дамба и становятся неразличимыми проносящиеся по ней автомобили – лишь желтоватые проблески фар короткими вспышками время от времени мелькают вдали. Малейший звук, запах или цветовое пятно рождали в его душе бурю воспоминаний, зачастую не связанных с каким-либо конкретным временем или местом. Скорее это можно было назвать «ощущением памяти» – уверенностью в том, что он дома, где цикады поют так, как ни в каком ином месте на этой земле.
Боже, как мучительна стоящая вокруг тишина, как мучительно бесконечное ожидание и как мучительны мысли, роящиеся в его голове!
Чем темнее становилось на улице, тем ярче казался свет ламп, падавший из комнаты на террасу.
Почему Эрон до сих пор не позвонил? Ведь похороны Дейрдре Мэйфейр, несомненно, давно завершились, и теперь он, должно быть, уже возвращается сюда. А что, если и Роуан с ним? Что, если она простила Майкла за то, что его не было рядом, – хотя сам он считал свое поведение непростительным, – и теперь едет к нему, и они будут вместе, и проговорят всю ночь, чувствуя себя в полной безопасности в этом уютном уголке?
Майкл вдруг вспомнил, что у него на коленях лежит еще одна папка, содержимое которой он не успел изучить. Надо как можно быстрее покончить с этим делом! Поспешно затушив в пепельнице недокуренную сигарету, он взял в руки папку и, раскрыв, поднял поближе к свету пачку разрозненных листов бумаги. Некоторые тексты были написаны от руки, другие напечатаны на машинке.
Майкл продолжил чтение…
Копия фототелеграммы, присланной в Таламаску Эроном Аайтнером.
Отель «Паркер Меридиен», Нью-Йорк, август 1989 г.
Только что закончилась организованная по заданию ордена «случайная встреча» с доктором, лечившим Дейрдре Мэйфейр (с 1983 года). Несколько сюрпризов.
Рукописную расшифровку разговора (машинопись пришлось отдать доктору по его просьбе) завершу на борту самолета в Калифорнию и пришлю позже.
Спешу сообщить несколько интересных фактов и прошу уточнить кое-что в уже имеющемся досье.
Доктор утверждает, что по крайней мере дважды видел Лэшера не рядом с Дейрдре, но в других местах неподалеку от Первой улицы. Одна встреча состоялась в баре на Мэгазин-стрит, где Лэшер материализовался весьма явственно. (Обратите внимание на упоминание о исходящей от него волне тепла и о движении воздуха.)
Кроме того, доктор убежден, что Лэшер пытался помешать ему ввести Дейрдре транквилизатор. А позднее вновь возник перед доктором только затем, чтобы заставить того вернуться на Первую улицу и каким-то образом защитить Дейрдре.