— Сушеный фенхель, укроп, соль, шалфей и чеснок.

— После того как вы победите злых духов, — сказал Байрон, — можно будет огурцы мариновать.

Люси не удержалась и рассмеялась:

— Давайте отыщем ваш экипаж и вернемся в Лондон.

Они свернули на дорожку, но Люси застыла на месте и схватила Байрона за руку. Ей стоило немалых усилий не закричать. Какое-то существо бежало в их сторону стремительно и грозно. Черное, грязное и страшное. Огромный мастиф. Невероятно, неправдоподобно огромный. Она в жизни не видела такой крупной собаки, размером чуть не с пони, с лоснящейся черной шерстью. Пасть открыта, видны острые, блестящие от слюны клыки. В свете пасмурного дня яркие, горящие глаза.

— Назад в дом! — скомандовал Байрон.

Он схватил Люси за руку, и они побежали к открытой двери. Люси колебалась, но не больше секунды. Она не хотела возвращаться в заточение, но быть растерзанной на куски чудовищной собакой тоже не желала. Но если они уже выбрались раз, смогут сделать это опять. Когда Байрон снова потянул ее за руку, Люси позволила повести ее назад к дому.

Они были на полпути, когда дверь захлопнулась, и Люси почувствовала какое-то движение в воздухе. Она была уверена, что это был беззвучный, злобный смех. Фасад дома простирался на сотни ярдов, но спрятаться было негде. Если бежать, они продлят себе жизнь на несколько секунд, полных ужаса.

Люси лихорадочно думала, что делать. Собака выглядела вполне телесно, но это не означало, что это не призрак. Она слышала легенды о черной собаке баргесте — по слухам, призраке или демоне. Она не видела иного выхода, как вести себя с ней так, как если бы это был призрак, и надеяться на лучшее.

Люси набрала пригоршню смеси из трав:

— Будем надеяться, сработает. Больше у нас ничего нет.

Оставшуюся смесь она всыпала в ладонь Байрона. Они сжали кулаки, расставили ноги пошире и застыли на месте. Люси повидала много чудесного и фантастического, но никогда до конца не верила, что ее заклятия, амулеты или травы будут действенны, пока не убеждалась в этом воочию, а секунды спустя уже сомневалась, что так и было. Еще до того, как они увидели собаку, Люси начала сомневаться, что ей удалось освободиться из-под стражи злых духов. Она стояла с занесенной наготове рукой, ее непокрытые волосы развевались на ветру, но она не очень верила, что травы их защитят. Люси была почти убеждена, что скоро умрет и смерть ее будет жестокой и мучительной. И не останется никого, кто бы спас Эмили. В этот миг охватившие ее грусть, разочарование и гнев пересилили страх, как бы он ни был силен.

Собака прыгнула, готовая напасть, и Байрон скомандовал: «Пора!» — бросив горсть трав. Люси не надо было подгонять. Она выждала секунду и, когда собака была чуть ближе, бросила травы. Они рассеялись в воздухе, как облако. Собака с огромной открытой пастью, с языком, болтающимся, как гигантская волна, слегка наклонила голову, продолжая прыжок.

Люси приготовилась принять мучительную смерть, но послышался громкий удар — собака столкнулась с облаком. Она взвизгнула, взбрыкнула лапами в воздухе и завалилась на бок. Теперь она неслась прямо на них, как громадный снаряд. Люси схватила Байрона за руку и оттащила в сторону. Собака, весившая, должно быть, не меньше тридцати стоунов, врезалась в дверь, которая разлетелась в щепки. Мастиф шмякнулся на землю и замер, безжизненный и окровавленный.

— Бог мой, — вымолвил Байрон. — Я, конечно, надеялся на спасение, но полагаю, что даже вы не ожидали подобного результата.

Люси растерянно смотрела на собаку, не зная, что и подумать. Та вовсе не походила на призрака, а, наоборот, была создана из плоти и крови. Крови было в особенности много. Живот был вспорот, вокруг безжизненного тела образовалась лужа. Люси почувствовала едкий запах, будто стреляли из ружья. Она обернулась и увидела стоящую на дороге женщину с длинноствольным охотничьим ружьем в руке. Женщина как раз опускала ружье. Она находилась в двухстах футах от них, но ее высокую тонкую фигуру, бледное лицо и неземные светлые волосы, развевающиеся на ветру, нельзя было не узнать. Это была Мэри Крофорд.

28

Люси не знала, что сказать и как себя вести. Это была Мэри Крофорд, которая внезапно исчезла, бросила ее, возможно, даже похитила и подменила Эмили. И только что спасла Люси жизнь. В этом не могло быть никаких сомнений.

Ноги у нее стали как ватные, словно чужие, подгибались и были тяжелые, как гири, но она заставила себя пойти навстречу Мэри, которая стояла с грустной улыбкой на лице.

— Нам нужно спешить, — сказала Мэри. — Я не знаю, когда леди Харриет вернется.

— Кто вы? — резко спросила Люси. — Кто вы? Это вы похитили Эмили?

Мэри взяла Люси за руку:

— Я отвечу на все ваши вопросы, Люси, клянусь, но не сейчас. Если мы не уйдем сейчас, может быть слишком поздно.

— Мэри права, — сказал Байрон. — Надо спешить.

Люси повернулась к нему в удивлении:

— Так вы знакомы?

— Не понимаю, о чем вы, — сказала Мэри. — По-моему, вы здесь одна. Не вижу тут никакого, даже самого жалкого, подобия мужчины, который трусливо прячется, в то время как вы пытаетесь его спасти.

— Мэри, — сказал Байрон примирительно, — сейчас не время для обвинений.

— Если вы думаете, — резко ответила Мэри, — что я не выпущу вам пулю в колено, когда вы последуете за нами, то это лишь показывает, как плохо вы меня знаете. Мне безразлично, пострадаете вы или нет. Я забочусь только о подруге, которую люблю. Вам это чувство незнакомо, а если и знакомо, то только по отношению к самому себе.

Люси смотрела то на одного, то на другого. Она чувствовала себя ребенком, которого тащат в разные стороны незнакомые и непонятные взрослые. Похоже, Мэри близко знакома с Байроном и разочарована этим знакомством, хотя ничего об этом не сказала, когда они впервые встретились в доме дяди, где он лежал без сознания. Не надо было обладать богатым воображением, чтобы предположить, что Байрон сделал с Мэри, чтобы вызвать подобный гнев, или почему она хранила в тайне эту связь. Он был таким, каким был, и не притворялся другим, но он был красив и обаятелен, а Люси еще раз на себе убедилась, каким искусителем он мог быть.

— Я его не брошу, — сказала Люси. — Я попросила его привезти меня сюда, и он помогал мне, когда это требовалось. Я его не предам.

— Черт с ним! — сказала со злостью Мэри. — Я увезу его отсюда до постоялого двора. И все. Пусть только скажет одно неверное слово, и на второй щеке появится синяк, для симметрии.

* * *

Они ехали в экипаже Мэри до постоялого двора минут двадцать. Все хранили молчание, Люси украдкой бросала взгляды то на Мэри, то на Байрона. Мэри сидела с каменным лицом и смотрела в окно. Байрон выглядел пристыженным и напоминал Люси ребенка, которого застали, когда он шалил.

Люси хотелось что-нибудь сказать, помирить двух своих друзей, двух людей, благодаря которым она почувствовала себя особенной и сильной. Она испытывала симпатию к обоим, возможно, даже любила их, но не могла им доверять.