— Она моя, — сказала Люси. — Книга с самого начала была моей. Они украли ее у меня и разорвали на части, но не осмелились уничтожить.
— Не совсем так. Ваш отец распорядился это сделать и, как мне кажется, дал поручение единственному человеку, которому мог доверить книгу.
Люси кивнула:
— Понимаю. Это Эмили. Незадолго до смерти она ездила в Кардифф, и вы тоже туда ездили искать книгу. Это Эмили разделила книгу, чтобы ее сохранить, и только она знала, где находятся страницы.
— Думаю, это так, — сказал мистер Моррисон. — Но и разрозненные страницы обладают силой. Полагаю, вы и сами в этом убедились. В них содержатся сведения для тех, кто знает, как их расшифровать, или чувствует их. Поэтому их можно почувствовать. Некоторые страницы находятся там, где Эмили их оставила, другие были найдены и поменяли хозяев не один раз.
— Все это время я шла по стопам сестры, — сказала Люси.
Мистер Моррисон кивнул:
— Теперь вам понятно, почему леди Харриет хотела, чтобы вы вышли замуж за мистера Олсона. Ваше имущество стало бы его. Книга бы вам больше не принадлежала. Леди Харриет было необходимо, чтобы вы вышли замуж за него до того, как все страницы будут найдены, так как никто не хотел, чтобы книга была собрана, пока вы остаетесь ее владелицей.
— Почти никто, — сказала Люси очень тихо.
Одна только Мэри осмелилась заставить Люси собирать книгу, в которой содержался секрет ее собственного уничтожения.
Мистер Моррисон отвернулся:
— Почти никто.
Люси нужно было знать. Она преодолела волнение и задала вопрос, пока не лишилась смелости:
— Если вы ее любите, какое все это имеет значение? Она ушла, но потом вернулась, так почему вы не вместе? Почему она не носит ваше имя?
Он покачал головой:
— Я не буду это обсуждать.
— Я не хочу причинять вам боль, — тихо сказала Люси. — Хочу только понять.
Она смотрела на него и думала, как все странно получилось. В течение нескольких лет она ненавидела его, считала самым подлым человеком на свете, а он был совсем другим. Был добрым и верным другом, который служил отцу Люси и ей самой.
Она решила не думать больше об этом, а начать поиски. Люси медленно прошлась по комнате, как скучающий ребенок, которому нечем заняться, провела ладонью по книжным полкам в надежде, что почувствует какой-нибудь импульс или тепло оттого, что близко страницы. И вдруг она услышала их беззвучный крик. Люси подошла к полке, где, как она помнила, всегда стояла книга «Паломничество» Перчаса, и раскрыла ее. Между страницами, аккуратно сложенные, лежали два листа из «Немой книги».
Люси взглянула на них. Они были прекрасны, странны и непонятны, как и все остальные. На них изображались образы, перетекающие один в другой: ветки деревьев превращались в лозу, а затем в животных. Растения и животные были тесно переплетены. Они представляли собой будущее и прошлое. Люси догадалась, что речь идет о проницательности, о способности видеть правду, несмотря на туман обмана и скрытность. Но, кроме этого, было что-то еще. Философский камень считался источником трансформации и изменения. Для этого требовались мудрость, рассуждение и терпение, и все это было на страницах. Люси долго смотрела на изображения в надежде, что на нее найдет озарение и она поймет, что делать дальше.
И ее озарило.
Она сказала, обращаясь к мистеру Моррисону и миссис Эмет:
— Мне нужно, чтобы вы не подпускали ко мне сестру. Мне нужно, чтобы вы удерживали ее внизу, что бы ни случилось.
— А вы куда? — спросил мистер Моррисон.
Люси волновалась, собирая всю свою смелость, чтобы сказать то, что она задумала сделать. Она обернулась к миссис Эмет и приняла решительный вид:
— Я пойду и поговорю с подменышем.
* * *
Поднимаясь по лестнице, Люси услышала чьи-то шаги. Из дверей детской появилась кормилица — полная симпатичная светловолосая женщина лет тридцати. У нее были красные глаза и темные круги под ними. Она тяжело двигалась. По всему было видно, что она утомлена и подавлена.
— Мне нужно побыть с ребенком наедине, — сказала Люси. — Я ее тетя.
— Мне все равно, кто вы, — сказала женщина и поспешила прочь. — Можете быть с ней сколько хотите.
Люси вошла в комнату. Там было темно, единственным источником света служил неяркий огонь в камине. Когда-то это была ее собственная комната, теперь она едва узнала ее. На стенах висели картины с изображением животных, на полу лежал новый ковер простого плетения, вся мебель была новая. Подле камина стояла детская кроватка, но Люси не надо было подходить и склоняться над ней. Подменыш встал на ноги и цеплялся за решетку тонкими пальцами, похожими на когти. Он следил за ней своими лягушечьими глазами, а когда она подошла ближе, предостерегающе зашипел и обнажил острые зубы, высунув раздвоенный язык.
Люси подошла ближе. Существо склонило голову и снова зашипело. Оно явно ее боялось. Любопытно.
— Говорить умеешь? — спросила она.
— А ты? — спросил он низким скрипучим голосом.
— Разумеется, — сказала Люси и сделала еще шаг вперед.
Существо снова зашипело и стало царапать когтями воздух:
— Не подходи, ведьма.
Люси остановилась, но скорее от возбуждения, чем от страха. К своему удивлению, она обнаружила, что не боится подменыша. Она находила его отвратительным, но не страшным, может быть, оттого, что он явно боялся ее.
— Почему ты меня боишься?
— Ты бы отослала меня обратно, если бы знала как, — сказал подменыш.
— А ты не хочешь возвращаться? Тебе нравится мучить мою сестру?
— Мне велено не дать тебе отправить меня назад, — сказал он. — Ради благополучия ребенка. Это приказ моей хозяйки, а я ей повинуюсь.
— Твоя хозяйка — Мэри Крофорд?
— Да, — прошипел он.
— Как найти мою племянницу? — спросила Люси.
Подменыш открыл рот, но ничего не сказал, а только зашипел.
— Ты собирался мне сказать, — сказала Люси, — но не сделал этого. Потому что тебе приказали не говорить?
— Да, — ответил он грустно.
— Но тем не менее ты отвечаешь на мои вопросы честно. Почему?
Подменыш отвернулся и начал тереть шершавую голову длинными руками, будто размышляя. Он что-то пробурчал, но Люси не расслышала.
— Говори отчетливо, — сказала Люси.
Он повернулся и оскалил зубы:
— Это из-за страниц книги. Они заставляют меня говорить правду.
Люси улыбнулась и подошла ближе:
— Ты можешь сказать, как вернуть племянницу?
— Нет, ты не сможешь заставить меня сказать это.