Я кивнула. Еще бы не помнить! В то лето, когда наша компания впервые столкнулась со сверхъестественным, мы познакомились с одной девушкой, отлично разбиравшейся во всех этих туманных вопросах. Она называла себя «ведьмой в хорошем смысле этого слова», обладала необычными способностями, благодаря которым, кстати сказать, спасла всех нас от неминуемой гибели. Эта Светлана и поведала о некой параллельной реальности абсолютного зла, стремящегося разрушить грань между мирами и уничтожить наш мир. Оказывается, зло проникало в жизнь через людские души, которые по своей воле открывали проход в бездну.
– Насколько я понял, – невозмутимо продолжал Яша, говоря таким тоном, словно отвечал урок у доски, – обида и гнев Безликого Программиста открыли еще один проход в измерение абсолютного зла. На этот раз проход находится в виртуальном мире, но он так же опасен, как и любой другой. Теоретически, его может закрыть сам виновник случившегося. Я убежден, если этот Андрей сумеет простить своих обидчиков, кошмар прекратится.
– И не мечтай. Безликий Программист живет этой обидой, наслаждается ею, лелеет, холит. Мне кажется, ему нравится быть униженным и оскорбленным. К тому же он не хочет умирать, прекрасно понимая, что «Ухмылка мертвеца» – это его шанс продолжать жизнь после смерти. Если он поймет, что я хочу уничтожить игру, то превратится в опасного врага. В общем, Яша, он нам не помощник.
– Я так и думал, однако надо рассмотреть все возможности. Второй вариант – действовать через реальную составляющую этой игры и уничтожить саму программу.
– Как?
– Взломать. Внедрить вирус, который сожрет ее изнутри.
– Безликий Программист говорил, что пытался это сделать. И не смог. Я ему верю.
– Возможно, попытка оказалась неудачной, потому что он сам находится внутри игры, стал ее частью. Надо атаковать программу из реального мира.
– Хорошая идея, да только где найти того, кто способен на такие подвиги?
– Я попробую…
– Ты?!!
Я посмотрела на Яшу Абрамова так, словно видела первый раз в жизни. Передо мной стоял щупленький парнишка в нелепых очках и куцем, не по росту пальто. Все в классе знали – Яша неплохо разбирается в компьютерах, но представить, что он может взламывать программы, было трудно.
– Ты что, хакер?! – только и смогла вымолвить я.
– Громко сказано, Таня. Но я думаю, что взломать игру мне по силам. На самом деле это не так уж и сложно.
– Но это необычная игра! Вдруг в ней все по-другому?
– Вполне возможно, но попытаться надо. Это реальный шанс избавить Сеть от «Ухмылки мертвеца».
– Послушай, Яша, если даже обычные игроки погибают, вступив в игру, страшно даже подумать, что случится с тем, кто попытается ее уничтожить! Пожалуйста, не делай этого! Умоляю! А какой третий вариант? Ты же говорил о трех направлениях наших возможных действий.
– Третий еще недостаточно четко прорисовывается. Это скорее сбор информации, которая впоследствии поможет выработать стратегию борьбы. Ты должна сблизиться с Катериной, сделать ее нашим союзником.
Слова Абрамова подействовали на меня как ледяной душ в Антарктиде. Внутри все похолодело и оцепенело, словно душа в один миг покрылась толстой коркой льда.
– Яша, это невозможно… Я не могу…
– Вполне вероятно, ты видишь игру глазами Катерины. Это она находится там, а не ты.
– Прекрати, я даже слушать этого не хочу!
– Она смотрит на мир живых твоими глазами, а ты видишь мир мертвецов – ее.
– Бред!
– Таня, я почти на сто процентов в этом уверен!
– Замолчи!
– Андреева!
Я больше не слушала очкарика. Побежала прочь прямо через заваленный снегом газон к видневшемуся за голыми деревьями дому. Наверняка мое бегство выглядело нелепо и глупо, сильно смахивая на сцену из дешевенького телесериала, но мне не удалось совладать с собственными эмоциями. То, что предлагал сделать Абрамов, было намного хуже любого безумного кошмара. Я знала абсолютно точно – никогда, ни при каких обстоятельствах я не заговорю с Катериной, кем бы она ни была на самом деле.
Родной дом встретил меня словно чужой. Я так любила его теплую добрую атмосферу, спокойствие и уют, но сегодня все изменилось – в спальне меня поджидал компьютер, а со стен скалились коварные зеркала. Они вели в другую реальность – вселенную хаоса, холода и смерти. И невозможно было укрыться от их взоров, и некуда было бежать. Родители еще не вернулись с работы, и я находилась в квартире одна-одинешенька, оставшись наедине с кошмарными мыслями и догадками.
Есть не хотелось, смотреть телевизор или читать книжку – тоже. Уроки в голову не лезли, а в ушах настойчиво звучал голос Абрамова: «Вполне вероятно, ты видишь игру глазами Катерины. Это она находится там, а не ты. Она смотрит на мир живых твоими глазами, а ты видишь мир мертвецов – ее». «Нет, я никогда не заговорю с Катериной, иначе она обрадуется и вновь начнет плести коварные интриги, стремясь вырваться из зеркального плена», – мысленно отвечала я, стараясь не думать о третьем варианте действий, предложенном Яшей. Но и отсиживаться в сторонке было почти преступлением. Стоцкий ежесекундно по легкомыслию рисковал жизнью, Абрамов намеревался сунуться в пекло осмысленно, а я в это время, видите ли, никак не могла разобраться со своей раздвоившейся душой, шарахаясь от собственного отражения.
Взгляд, как нарочно, зацепился за валявшуюся на кресле косметичку. В ней среди прочих вещей всегда лежало маленькое круглое зеркальце в футляре, отделанном стразами, – мамин подарок на Новый год. Наши встречи с Катериной всегда происходили при помощи больших, почти в полный рост, зеркал, когда двое стояли друг напротив друга и казалось, что между ними нет никаких преград, а зеркальце, лежавшее в косметичке, было маленьким и безобидным на вид. Во всяком случае, только человек с очень развитым воображением мог представить, что с помощью этой безделушки удалось бы затянуть кого-то в Зазеркалье.
Мои пальцы чуть дрожали, когда я открывала усыпанный «бриллиантами» футляр. Даже в эти самые секунды я не была до конца уверена в том, что отважусь заговорить с Катериной. Маленькое зеркало отразило большие синие глаза под густой челкой. Мои или Катерины? Взгляд девчонки наполнял испуг и сомнения. Вообще, с чего я взяла, что Катерина захочет разговаривать со мной?
– Катя, нам надо поговорить. Ты слышишь меня?
Губы отражения повторяли мои слова, в глазах светилась тревога. Прежде я часто ловила себя на мысли, что, глядя в зеркало, вижу не собственный отраженный образ, а таинственного двойника, копировавшего каждое движение, но сегодня, как назло, никаких странных ощущений не возникало.
– Катерина, не притворяйся, будто не слышишь меня!
Никакой реакции. Расхрабрившись, я отложила маленькое зеркальце и направилась в прихожую, туда, где находилось самое большое в квартире зеркало.