— Мы принадлежим друг другу. Это означает, что, как только ты будешь готова, мы зарегистрируем наши отношения с помощью какой-нибудь официальной печати. А можем продолжать нежиться в божественном грехе еще шестьдесят лет. Все будет, как ты пожелаешь, Хейвен.
— Спасибо тебе.
У нее ком подступил к горлу. Хейвен никогда не представляла себя девушкой, которая заплачет над колечком, да и чувства Йейна ее уже не удивляли. Но почему-то здесь, в номере отеля, она ощутила нечто странное. Перстень был наделен силой. Ничего подобного она прежде не испытывала. Она знала: ее мать была бы против подобных украшений. Мэй Мур до сих пор молилась о том, чтобы ее девятнадцатилетняя дочь вернулась в Сноуп-сити. Она не понимала, что Хейвен обрела свой дом.
— Пожалуйста, — ответил Йейн и закончил разговор поцелуем.
Потом, лежа возле Йейна под тонкой смятой простыней, она увидела сон. Она была флорентийской девушкой и жила семьсот лет назад. Беатриче стояла в просторной пустой комнате и разглядывала фреску. Мебель из дома вынесли и погрузили на повозки, которые днем раньше спешно уехали из города. В палаццо могли явиться грабители, воровавшие все, что осталось — ну, разве что кроме фресок. На той картине, которую рассматривала Беатриче, было изображено массовое убийство невинных — истребление новорожденных младенцев в Вифлееме по приказу царя Ирода. По улицам бежали испуганные женщины, пытавшиеся спасти своих детей от мечей римских воинов. В верхнем левом углу фрески Беатриче заметила человека в черном, который наблюдал за кровавой бойней из окна.
Беатриче шагнула поближе, но внезапно услышала звук шагов позади. Она обернулась, а в комнату уже ворвалась группа женщин. Одни — юные, другие — старухи. Тут были и крестьянки, и дочери или жены богачей. Одна из них была переодета в воинские доспехи. Компанию возглавляла девочка не старше одиннадцати лет. Личико у нее оказалось чумазым, одежда рваной, но говорила она серьезно и властно.
— Ты передумала? — требовательно спросила она.
— Да, — услышала Хейвен свой голос.
А в следующее мгновение она проснулась от звонка мобильника.
— Мам? — простонала Хейвен. — Ты забыла, что у нас тут на шесть часов раньше, чем у вас? Сейчас ночь.
— Прости, что разбудила тебя, детка, — произнесла Мэй Мур. — Но Бен Декер только что попросил меня позвонить тебе. Дело срочное.
Хейвен приподнялась и села.
— Что-то случилось с Бью? — спросила она, и в ее воображении сразу возникла сотня самых худших вариантов развития событий.
— Понимаешь, мы ничего не знаем и надеялись, что ты нам поможешь.
— Каким образом?
Раньше Хейвен и ее мать всеми силами старалась держаться подальше от реального мира. Измученная жестокими слухами, окружившими гибель мужа, Мэй Мур, что называется, ушла в себя. Чаще всего она говорила шепотом и никому не могла смотреть в глаза. Только когда имя ее супруга реабилитировали, психическое состояние Мэй Мур значительно улучшилось. Еще немного — и она стала бы той самой, солнечной, очаровательной женщиной — прежней Мэй Мур. Однако она до сих пор с трудом ориентировалась в окружающей действительности.
— Бью пропал.
Хейвен упала на подушки. Как это было в духе Бью — уехать из города и никого не предупредить!
— Он улетел в Нью-Йорк, — заявила Хейвен. — Я тебе все расскажу утром, как только немного посплю.
— Бен знает про поездку, — произнесла Мэй. — Вчера вечером Бью должен был позвонить. Его самолет приземлился, а от мальчика — никаких вестей. Он с тобой не связывался?
— Нет.
Хейвен зазнобило.
— Ох, — еле слышно вымолвила Мэй.
— Мистер Декер сильно встревожен?
Отец Бью двадцать лет служил в армии. Он бы не стал психовать без причины.
— О, да, — ответила Мэй. — Думаю, он с самого начала был не очень-то рад тому, что Бью собрался в Нью-Йорк, но что тут поделаешь? По словам Бена, Бью всегда звонит. В отличие от некоторых моих знакомых.
Язвительный намек матери Хейвен оставила без внимания.
— Я уверена, с ним — полный порядок, — сказала девушка, пытаясь успокоиться.
— Значит, ты знаешь того человека, с которым собрался встретиться Бью?
— Лишь его имя. Рой Брэдфорд.
— Верно. Бью сообщил отцу, что познакомился с Роем в Интернете. Бен вечером завис в сети, но никого с таким именем и фамилией не обнаружил.
— Передай мистеру Декеру, чтобы он позвонил в Колумбийский университет, — предложила Хейвен. — Рой там учится.
— Бен уже испробовал. Студента нет в списках.
— А как насчет телефонных книг? — спросила Хейвен.
— С таким именем на Манхэттене нашлось три человека. Никто ничего не слышал о Бью.
Хейвен тщетно обшарила память в поисках подсказки.
— Милая? — прервала мать ее раздумья. — Я понимаю: официально ты — взрослая, и все такое прочее. У тебя есть собственные деньги, но тебе не кажется, что пора приехать домой? Ты бы поддержала Бена.
— С Бью — полный порядок, — неуверенно повторила Хейвен.
Мэй вздохнула.
— Если он свяжется с тобой, скажи ему, чтобы он позвонил отцу.
— Конечно, — пообещала девушка.
— Ну, хорошо. Теперь поспи еще немного, детка. Прости, что побеспокоила.
Конечно же, заснуть Хейвен не смогла. После разговора с матерью она еще долго сидела, сжав мобильник в кулаке.
— Что случилось? — поинтересовался Йейн. — Это твоя мама?
— Бью исчез, — пробормотала Хейвен. Дисплей телефона погас, и она уставилась в темноту, окаменев от страха. — Вчера вечером он улетел в Нью-Йорк, и с тех пор — все заглохло. Отец Бью хотел разыскать Роя Брэдфорда, но похоже, такого человека не существует.
Теплая рука Йейна легла на плечо Хейвен.
— Может, Бью прислал тебе письмо?
Надежда всколыхнулась в ее сердце. Ведь она весь день провела в пути и ни разу не проверила входящие сообщения!
— Точно, — кивнула она и ввела пароль почтового ящика. — Да! — прокричала она, увидев значок в виде нераспечатанного конверта рядом с именем Бью.
Хейвен кликнула на иконку, и послание открылось.
«ПЭН-ПЭН, ПЭН-ПЭН», [5] — вот и все, что написал Бью. Мобильник мягко выскользнул на пол. Ужас с такой силой сковал Хейвен, что она перестала владеть своим телом.