— Да? А в чем дело?
Молья отер с виска выступившую там бусинку пота:
— В дело влезло Министерство юстиции и оттеснило нас.
— Это я понял. Но почему оно влезло, детектив?
Молья смерил его взглядом:
— Не догадываетесь?
— Говорили что-нибудь насчет юрисдикции.
Молья кивнул.
— Эти крючкотворы-юристы иногда метят территорию не хуже, чем собаки, писающие на пенечки. Понимаете, о чем я? Они нашли тело вашего родственника в Национальном парке, а значит, он подлежит расследованию на федеральном уровне.
— По-моему, я читал, что делом занимается ваше отделение.
— Первоначально так и было.
— Как же так?
— Потому что сигнал поступил от нашего патрульного. А по правилам, тогда тело отправляется к коронеру округа, до тех пор пока все не будет законным порядком оформлено.
— Я и не знал. А каким образом патрульному это стало известно, прежде чем узнали остальные?
— Неясно, — сказал Молья.
— Вы не знаете?
Молья окинул его взглядом; одной рукой он придерживал руль, локоть другой был в окне машины.
— Полицейский этот мертв, Джон.
У Слоуна сжалось сердце.
— Мертв?
— Похоже, его машина сверзилась с обрыва, вроде бы направляясь к месту происшествия. Он так и не доложил, поэтому мы не знаем.
Слоун отметил про себя слова «похоже» и «вроде бы».
— Простите, — сказал он, опечаленный еще одной смертью. Потом в голову ему явилось некое соображение: — Я считал, что такие звонки регистрируются.
— Его звонок был зарегистрирован, но звонок, что найдено мертвое тело, ни от кого не поступал, если вы об этом говорите. Единственный сигнал был от Купа, от офицера полиции Берта Купермана.
— Откуда же он узнал?
Молья лишь покачал головой.
— Мне позвонили домой. Когда я прибыл на место, дело требовала себе парковая полиция. И надо сказать, что в споре позиции мои были весьма шатки, но я настоял на своем и отвез-таки труп к коронеру округа.
— А почему вы так боролись за него?
Прежде чем ответить, Молья помолчал немного, потом кивнул:
— Наверное, потому что я люблю во всем порядок.
— Ну а что показало вскрытие?
— Не производилось. Министерство...
— Я так понял, что его сестра специально просила коронера округа произвести вскрытие.
Молья опять окинул взглядом Слоуна.
— Его сестра?
— Сестра Джо, — неуклюже поправился Слоун. — Моя жена. Она попросила о вскрытии.
Молья кивнул.
— Похоже, Министерство юстиции тут наложило лапу. Сообщило, что проведет вскрытие самостоятельно. Удивительно, что вас они не поставили в известность, Джон.
— Может быть, жена и в курсе. Просто я занимался другими вещами.
— Разбирали его кабинет?
— Разбирал его кабинет. Значит, дело теперь не ваше?
— Так мне сказали.
— И все же вы его пока не закрыли?
Молья улыбнулся, как мальчишка, которого застали за воровством печенья из банки.
— Разрешите мне объяснить вам кое-что из деятельности правоохранительных органов, Джон. Такие дела, как это, обычно не проходят бесследно. Ну, как тухлый завтрак, если понятно, что я имею в виду. Они имеют способность к тебе возвращаться. За двадцать лет я нахлебался этих тухлых завтраков достаточно. И вот могу сказать, как все будет: Министерство юстиции вмешалось, потому что ваш родственник — важная шишка, но после того как шумиха утихнет, власти не захотят, да и не смогут, уделять время какому-то там самоубийству, а значит, они спихнут дело нам обратно, бросят его на мой стол для завершения. Вот на этот случай я и держу папку открытой.
— Звучит не слишком обнадеживающе.
Такому объяснению Слоун поверил не больше, чем он поверил искренней готовности детектива совершить часовую с лишним поездку в Вашингтон ради пустой болтовни с недавним знакомцем. Он наблюдал подобную тактику у лучших адвокатов: наступив себе на горло, разыгрывают простачка, чем располагают к себе присяжных и добывают у свидетелей необходимую информацию. Местная газета цитировала анонимный источник, утверждавший, что работа местных органов правопорядка была дезорганизована и сведена на нет вмешательством Министерства юстиции в дело Браника. Теперь Слоун легко мог догадаться, кто был этим анонимным источником.
— Ну а что вы надеялись узнать, Джон?
— Семья несколько растеряна, детектив. На многие наши вопросы мы не получаем ответов.
Протянув руку, Молья прикрутил радио. До этого времени Слоун даже не замечал, что оно включено.
— Какие же вопросы вы имеете в виду, Джон?
— Брат моей жены не принадлежал к типу самоубийц, детектив. Поэтому жена и попросила коронера о вскрытии, и он согласился. Теперь же мы слышим, что вскрытие так и не было произведено. Министерство юстиции нам мало что сообщает. Это обескураживает.
Молья опять кивнул, но на этот раз лицо его сморщила задумчивая улыбка.
— Мне это чувство знакомо.
Старое здание администрации представляло собой сооружение из белого гранита с крышей и колоннами. Было в его облике что-то римское, впрочем, Слоуну вся архитектура Вашингтона с его приземистыми зданиями и памятниками казалась римской. Когда они припарковались возле переднего входа, Том Молья спросил, не может ли он сопровождать Слоуна. Тот не слишком удивился. Он догадывался, что детектив держит папку открытой не из-за тухлого завтрака: у него тоже не было уверенности, что смерть Джо Браника являлась самоубийством, а гибель полицейского — несчастным случаем. Он так же был обескуражен, в чем и признался, не получая ответов на многочисленные вопросы. Он решил, что для начала неплохо было бы завязать дружбу с кем-нибудь из родных Браника. Слоун, со своей стороны, не видел причины отказывать детективу в просьбе взять его с собой. Иметь рядом доброжелателя не повредит, как не повредит и то, что доброжелатель этот — полицейский и при оружии, особенно учитывая тот факт, что Слоуну пришлось оставить свой «кольт-дефендер» в бардачке взятой напрокат машины. Его все еще преследовало видение телефонного мастера в галерее, с пистолетом в руке направляющегося к нему. Надо думать, найдутся и другие, что захотят приблизиться к нему с тем же намерением. А вдобавок ему нравился Том Молья. Он был как старый ботинок — надежный, удобный.
Они вошли в здание вместе, и Молья оттянул ворот рубашки, пуская внутрь прохладный кондиционированный воздух. Как и предупреждала Эйлин Блер, в вестибюле их встретили пост секьюрити и металлоискатели. Слоун надеялся, что и ее план обеспечить ему доступ за красную линию сработает так же четко. Он наблюдал за шедшим впереди них человеком в костюме. Охранник лишь мельком взглянул на его документ, прежде чем пропустить его через детектор.