— Я теряюсь в догадках, господин президент.
— Лучше вам прекратить теряться и выяснить все об этом человеке. Я желаю знать его фамилию, как он познакомился с Джо, какое отношение он имеет к этой истории и зачем ему понадобился Чарльз Дженкинс. Я желаю знать его местопребывание, с кем он успел пообщаться и как получилось, что он выдал себя за Джо Блера. Я желаю знать всю его подноготную, что он ест, сколько спит, в какое время привык мочиться, черт возьми.
Медсен кивнул.
— Я возьму это под контроль.
— Серьезно? Потому что я начинаю сомневаться в вашей способности брать что-либо под контроль. Вы обещали, что все дело будет спущено на тормозах и прикрыто. Это были ваши собственные слова, разве не так?
— Дело в наших руках и движется, господин президент. Расследование близится к завершению. Все сомнительное отсекается.
— Разрешите возразить вам, генерал: нечто весьма и весьма сомнительное только что вышло из моего кабинета. Позаботьтесь, чтоб отсекли и это тоже!
Пик перевел дух, бросил в мусорную урну недоеденный сандвич и распахнул дверь.
— И еще, Паркер...
Медсен тем временем двинулся к другой двери. Он остановился и повернул голову.
— Сэр?
— Этот человек заявил, что Джо недавно общался с Чарльзом Дженкинсом. Я только что заверил его, что Чарльз Дженкинс умер. Вы не собираетесь сделать из меня лжеца или выставить идиотом, не правда ли?
Слоун вылез из черного линкольна-лимузина и пошел по парковочной площадке к зданию Чарльзтаунского полицейского отделения. Послеполуденный африканский зной курился дымкой над асфальтом. Было так жарко, что легкие саднило от каждого вздоха. Куртку, в кармане которой лежал листок со списком телефонных номеров, он накинул на плечи. Мигрень еще не одолевала его, но чувствовал он себя как после приступа. Руки и ноги дрожали, его подташнивало. Встреча с Паркером Медсеном далась ему тяжело, как никакая другая. Правая рука до сих пор горела, и он не мог избавиться от воспоминания о неподвижных кружках глаз, уставившихся на него. От них веяло жутью и неизбывной злобой.
Слоуну предстояло войти в здание полиции, чтобы разыграть свою роль перед детективом Томом Мольей. Оба они выдавали себя не за тех, кем были на самом деле, но Слоун симпатизировал Тому Молье. Детективу было велено прикрыть дело и отойти в сторону, так почему бы не послушаться, черт возьми? Браника Том Молья знать не знал и все же, вопреки приказу начальства, продолжает расследование, которое, кроме неприятностей, возможно, ничего ему не сулит. Строго говоря, он целает вещь недозволенную, чем единственно и можно объяснить, что отрекомендовался он Риверсу Джонсу под вымышленной фамилией.
Ну, а если Слоун ошибается, то что грозит ему лично?
Роберт Пик либо солгал, либо действительно не знает, что Чарльз Дженкинс жив. Потому что злезть в кабинет доктора Бренды Найт и стащить там записи относительно Слоуна мог если не Дженкинс, то пришелец из потустороннего мира. Слоун понятия не имеет, на чьей стороне выступает Дженкинс. С тем же успехом он может быть убийцей Джо Браника, вознамерившимся сейчас убить Слоуна, хотя Слоун так и не думает. Ясно одно — выбора у Слоуна нет. Ему надо отыскать Дженкинса, не то сам Дженкинс его отыщет, а Слоун предпочел бы первое, особенно теперь, заручившись помощью полиции.
Он оглядел парковку, но ни малейших признаков зеленого «шевроле» не обнаружил. Он остановится в другом отеле и оттуда позвонит детективу. Подойдя к взятой напрокат машине, он отпер дверцу, открыл ее и наклонился внутрь, но тут же испуганно отпрянул, покачнулся и чуть не упал.
— Я же предупреждал вас, Джон. В это время суток машину надо сначала проветрить, не то задницу обжечь можно.
На месте рядом с водительским сидел Том Молья с кольтом-45 на коленях. По воротнику его рубашки и манжетам на закатанных выше локтя рукавах расползались серые пятна пота. Казалось, что он брошен в сауну прямо в одежде.
— Что это вы тут делаете, черт побери?
— Дожидаюсь беседы с вами, — невесело ответил Молья. — Сам придумал этот план, чтобы не дать вам уехать, не пообщавшись со мной за чашкой кофе. Подозреваю, что за последние двадцать минут я сбросил фунтов пять. Волосы на себе рву — надо же было соображать, что делаю. Вы всегда путешествуете с пистолетом и полным боевым комплектом, а, Джон? — Молья кинул на него взгляд, как бы говоривший: «Шутки в сторону». — Иметь и прятать у себя оружие без специального разрешения противозаконно, и не думаю, что вы собирались мне его предъявить. Как противозаконно заниматься и адвокатской практикой без лицензии, по крайней мере здесь, в Массачусетсе, хотя эту проблему мы можем и опустить, так как вы житель Калифорнии. — Он протянул ему водительское удостоверение Джона Блера с фотографией: — Неплохо! Чертовское сходство, но мы не в «подковки» играем, так что сходство вроде и ни к чему.
— Чего вы хотите?
— Хочу убраться к чертовой матери из этого пекла еще до звонка, вот чего я хочу! Я просто таю на солнце!
Ленхем, Мэриленд
Таксист сбросил его перед затейливой резной решеткой ворот. Вытащив из кармана записку, Чарльз Дженкинс набрал нужные цифры кода и услышал вой механизма и грохот одновременно раздвигающихся створок; он очутился за каменной оградой. Дженкинс пошел по подъездной аллее мимо поросшей густой зеленой травой лужайки и небольшого яблоневого сада, и путь этот показался ему длиннее, чем запомнилось. В траве валялись переспелые брэберны, а аллея вела к выстроенному в испанском средиземноморском стиле дому под рыжей шиферной крышей. Стены были овиты плетьми голубой и лиловой бугенвиллеи — ее тоже раньше не было. Ветви плакучей ивы развевались, как подхваченные ветром девичьи косы. Ветер все усиливался, и Дженкинс почувствовал приближение грозы, хотя грозы здесь и отличались от гроз на Камано, где небо затягивалось серой погребальной пеленой, а дождь сопровождался густым туманом. На восточном побережье грозы были иными — мощными и надвигались стремительно. На еще ясное небо с горизонта наползала тьма, разражалась гроза и тут же уходила.
В его кармане зазвонил сотовый.
— Где ты находишься? — спросил он.
— Все еще стою в пробке, — сказала Алекс. — Уже двадцать пять минут торчу здесь. Гроза придет — будет совсем невесело. А она уже приближается.
— Да, вижу.
— Ты в ворота легко прошел?
— С фасада, как мы и договорились. Все еще похоже на испанскую крепость, — сказал он, подходя по кирпичной дорожке к входной двери — неструганому куску дерева с медными кольцами и широкими квадратными засовами. Тут он набрал второй код. — Чересчур надежно забаррикадировано для университетского профессора.
— Ты же знал отца. Он был предусмотрителен и не считался с расходами.
— Ты собираешься здесь жить? — спросил он.