В поход шли только мужчины, без подростков и девушек. Исключение составили несколько крепких подростков-гуаро, взятых в качестве переводчиков. Среди них оказался и сын вождя племени гуаро, четырнадцатилетний подросток Пача, названный уже по-новоросски – Павлом. Жить Пашке среди виракочей очень понравилось. Особенно учиться в школе. За короткое время он узнал столько, сколько не узнали его предки за целые века. Парень уже довольно хорошо говорил по-русски и кечуа. Он уже не таил зла за смерть отца, а горел желанием, чтобы и его народ зажил, как эти дети богов. Возвращать сына старшего вождя гуаро было определенным риском. Не было гарантий, что он не вспомнит прошлое и не предаст своих учителей. Также оставалось опасение, что в борьбе за власть нынешний вождь Кхуко может просто убить паренька как конкурента. Но все же решились взять Павла, рассуждая так: мы пришли надолго и, если что-то пойдет не так, применим силу и жестоко накажем.
Общее командование группировкой передавалось полковнику Уварову как заместителю председателя совета. Бондарев назначался его начальником штаба. Олег хотел проверить подготовку своих диверсантов в боевых условиях джунглей, и поэтому в поход шли все его подчиненные.
К походу готовился и большой обоз. Не в рейд по вражеским тылам идем, а новые земли осваивать! Отбирались семена пшеницы, ячменя, ржи, овса, корзины с картошкой, кукурузой и другими культурами. Их предполагалось посадить на новых землях и научить аборигенов выращивать все это. Не все же время им друг дружку жрать – надо переходить на новый продукт, цивилизованный!
Для сбора и переноски нефти сделали сотню латунных пятнадцатилитровых плоских канистр, которые могли переноситься на спине с помощью плетеных каркасов, похожих на современные туристские рюкзаки. Эти канистры также использовались для переноски и хранения бензина, спирта и других жидкостей.
Собирался и необходимый инструмент. Опыт работ показал, что в местных условиях вместо лопаты и кирки предпочтительнее мотыга, совмещающая в себе оба этих инструмента. Их уже заготовили достаточное количество, наштамповав из листового железа. Конечно же большая часть будет передана своим племенам – уаминка и уанка, – но и для гуаро приготовили пару сотен.
Изготовили и универсальный инструмент сельвы – мачете. Большой широкий нож с семидесятисантиметровым клинком, похожий на короткую саблю пехотинца. Клинок расширялся от рукояти к острию и имел одностороннюю заточку. На толстом обухе располагались зубья пилы. Рукоять к концу зауживалась и, изгибаясь, образовывала дужку с гардой. Она имела деревянные накладки. Таким мачете можно было рубить лианы, прокладывая себе тропы в густых зарослях, пилить дерево и даже копать землю. Он изготавливался путем штамповки из листовой стали и весил немногим меньше килограмма. Хотя мачете и предназначался в качестве подарка для гуаро, но он так понравился многим как универсальное орудие, что большую часть изготовленной партии пришлось раздать своим. В качестве защитного вооружения для гуаро решили предложить бронзовые щиты пятидесяти сантиметров в диаметре, легкие доспехи в виде широких бронзовых пластин на грудь и спину, скрепленных между собой кольцами и ремнями. К набору прилагались и шлемы-котелки, которые можно было не только использовать в качестве защиты для головы, но и при случае готовить в них пищу.
Вместе с военными шли и гражданские. Плотники, мастеровые для строительства лесопилки и форта Нефтегорск, специалисты по сельскому хозяйству, Ольховский со своей геологической группой, Кожемяка с голландцем с целью поиска подходящего места для верфи и другие. Они брали с собой все необходимое для выполнения поставленной задачи.
На сборы выделялось три дня. Все имущество предполагалось отвезти на автомобилях и подводах до Уаман-канча, а там, перегрузив на вьючных лам, двинуться в форт Асту.
На исходе третьих суток, когда Новоросск как расстревоженный пчелиный улей был готов выпустить первопроходцев новых земель, из форта Коваленково поступил сигнал, изменивший планы.
Синяков сообщал, что прибыли встревоженные Синчи Пума и Иллайюк. Не дожидаясь, когда дорогие гости доберутся до Новоросска, Антоненко, Уваров, Климович и Качи на «форде»-пикапе, помчались навстречу.
– Вчера прибежал гонец-часки из пограничной крепости инков, расположенной в Долине великих вождей, – объяснил Синчи Пума свое прибытие и тревогу. – Сапа Инка Уаскар приказывает мне идти на войну с армией Атауальпы, которая движется из Кито на юг. Через неделю я должен прибыть с тысячей воинов к губернатору нашей провинции. Там собираются все окрестные вожди со своими отрядами.
– Видно, дела у Уаскара не очень хорошо идут, если начинает войска скрести по сусекам, – констатировал Уваров. – Неплохо бы воспользоваться такой ситуацией.
– Что ты предлагаешь? Отложить поход к гуаро и помочь Уаскару? – спросил Николай. – Не рановато ли?
– А ты хочешь сидеть и ждать, когда сюда придут полководцы Атауальпы? – ответил вопросом Олег. – Это не лояльный к уаминка Уаскар, они устроят здесь резню похлеще Холокоста.
– Откуда вы знаете? – поинтересовался Климович. – Тоже из будущего? И у вас происходило поголовное уничтожение народов, как турки поступили с армянами?
– Скорее не у нас, а у вас. Это в вашем времени, Алексей Аркадьевич, фашисты во главе с Гитлером уничтожали целые народы: евреев, славян, цыган и других, по их мнению, недочеловеков, – пояснил Уваров. – Геноцид своего народа евреи назвали Холокостом и твердят об этом на весь мир, хотя во Второй мировой войне больше всех погибло славян. Мы не твердим, но помним.
– Да. Нашему народу присуще великодушие и всепрощение, – покачал головой Климович. – Выходит, что Атауальпа не такой уж и святой, как нам его преподносили историки.
– Да нет. Он не исключение из всех правителей, живущих в этом времени. Просто, как у нас говорят, его командиры всегда зачищают захваченную территорию от ненадежных и нежелательных элементов – сторонников Уаскара. Например, как уаминка и уанка. – Уваров кивнул в сторону Синчи Пума и его сородичей.
– Китонцы найдут здесь свою смерть! Мы сбросим их в Ущелье мертвых! – воскликнул Качи. От внезапного волнения он вскочил с места и с силой сжал эфес сабли, висевшей на левом боку. Это оружие ему очень понравилось, как и все остальное, полученное от новороссов. Качи брал уроки фехтования у Новицкого и теперь не расставался с саблей.
– Сбросим, обязательно сбросим! Ты не горячись, Качи! – успокоил его Антоненко. – Но все же лучше воевать на территории противника, а не на своей!
– «Мы войны не хотим, но себя защитим. Оборону крепим мы недаром. И на вражьей земле мы врага разгромим. Малой кровью, могучим ударом!» – продекламировал Алексей Аркадьевич. – Была у нас перед войной такая песня из кинофильма «Если завтра война!» Но вышло все наоборот…
– Идея была верной, но ее реализация… Увы. Надо было еще в тридцать девятом дальше по Польше идти и немцев бить, а не сюсюкаться с ними. Германия тогда не сильнее нас была, и два фронта не вытянула бы. Но… после драки кулаками не машут. Давайте поближе к нашим баранам, то есть ламам, – предложил Антоненко. – Олег, что ты конкретно предлагаешь?