"Хорошо", – сказал я, несколько удивившись неожиданной новости. До сих пор я был занят исключительно собой, мучимый страхами, странными снами с Ревеккой и взглядами отнюдь не призрачного Гоблина, обретшего краски персонажа цветного кино.
Мысль, что Жасмин будет управлять Блэквуд-Мэнор, меня взволновала. Я решил, что для нее это идеальное занятие. Тетушка Куин понимала Жасмин, как никто другой, даже лучше ее самой.
Внезапно, с непонятно откуда взявшейся живостью, я захотел удрать из больницы. Если Жасмин начнет сопротивляться своей "судьбе", то я хотел с ней поговорить. Дело-то ведь было очень простое – Жасмин уже заправляла почти единолично всем особняком, и, хотя я не был на все сто уверен в поддержке ее брата Клема, из него мог получиться неплохой помощник, который стал бы приглядывать за работниками, – эту обязанность раньше выполнял Аллен, помощник Папашки. Мне отчаянно захотелось вернуться домой.
Мне захотелось увидеть нарядную Жасмин в костюме от Шанель.
"Так и быть, я готов поговорить с вашим консилиумом, – согласно кивнул я. – Но я хочу переодеться в собственные вещи. Не бойся, я не собираюсь убегать. Просто хочу надеть шмотки от Армани, одну из тех рубашек ручной выделки, которые ты присылаешь мне из Европы, и счастливый галстук от Версаче. А, ну да, еще туфли от Джонстона и Мерфи. Я хочу выглядеть как нормальный человек. И Гоблину эта одежда нравится. Стоит мне разодеться для какого-нибудь события дома, как он прямо с ума сходит".
"Это очень обнадеживает, – сказала тетушка. – Я немедленно распоряжусь. Но советую все-таки надеть туфли от Черч. Мы можем надеяться, что Гоблин будет с тобою рядом на этой встрече?"
"Ну конечно, – ответил я. – Ты что думаешь, я вычеркну его из списка приглашенных? А кроме того, я не всегда могу контролировать его поступки. В больнице он ведет себя тихо. Ему часто приходится мириться с неуважительным пренебрежением".
"Да, наверное", – согласилась тетушка, и я увидел, что она взглянула именно туда, где находился Гоблин. А он смотрел на нее так же холодно и отстраненно.
Одного я не мог рассказать тетушке: во время моего пребывания в больнице Гоблин вел себя очень странно. Он вообще отказался разговаривать со мной до тех пор, пока не привезли компьютер, и одно это было весьма необычно. Кроме того, внешне он больше не напоминал моего двойника, хотя вновь им стал, когда я принарядился перед разговором с психиатрами.
Он не носил больничных халатов и фланелевых рубах, которые были на мне, а ходил в джинсах и рубашках – таких же, как у меня, но мои-то остались дома. Все это мне казалось очень странным.
Но больше всего меня пугала быстрая смена выражений на его лице. Я теперь мог различить каждую его черточку, не то что раньше. Временами оно выражало безразличие, иногда – отчаяние, и почти никогда его лицо не отражало моих чувств.
Как бы то ни было, в больнице меня больше не посещали обычные приступы паники. Я наслаждался трусливым чувством защищенности. Жизнь в палате кипела ключом: тетушка Куин то и дело устраивала чаепития с сытным угощением, Большая Рамона, навещая меня, каждый раз баловала новой вычурной ночной рубашкой, любимая сестра Милочки, тетя Руги, закармливала меня вкуснейшими шоколадными конфетами, в дверь без конца заглядывали охранники, а еще с визитами вежливости являлись многочисленные родственники, хотя не представляю, что они думали по поводу моего пребывания в больнице.
В общем, после многочисленных проволочек я получил долгожданный лэптоп. Устроившись с ним в кресле возле больничной кровати, я собирался вызвать Гоблина на разговор. Мысли о Гоблине не давали мне покоя, путаясь в голове.
"Теперь мне нужно поработать, тетушка Куин, – сказал я как можно мягче. – Поцелуй меня и отправляйся в ресторан, например во "Дворец командора". Ты не была там с тех пор, как заварилась эта каша".
Тетушка что-то заподозрила.
"Но сюда не проведен телефон. Что ты собираешься делать с лэптопом? Писать роман?"
"С его помощью я разговариваю с Гоблином. Ему так легче, чем внушать мне мысли. Он подпитывается электричеством и сам попросил привезти сюда компьютер".
"О, мой дорогой Квинн", – всполошилась тетушка, замахав руками.
"Тетушка Куин, позволь мне еще раз тебе напомнить, что он спас мне жизнь. Если бы не Гоблин, тот ублюдок убил бы меня!"
"Дорогой, а что случится, если ты просто-напросто перестанешь разговаривать с Гоблином? Что касается острова, то, думаю, лучше бы нам снести Хижину Отшельника, разобрать этот странный мавзолей, перевезти все золотые пластины в Особняк – и пусть себе глициния растет, где хочет".
"Ты меня поражаешь, – сказал я. – Мне больно тебя слушать! Я хочу оставить Хижину Отшельника для себя. Послушай, я прекрасно сознаю, что причиняю тебе горе. Я знаю, сколько ты выстрадала из-за смерти Папашки, и вовсе не намерен заставлять тебя страдать дальше, но этот остров мне нужен. Как ты не поймешь, он принадлежит нам, а не какому-то чужаку!"
Я посмотрел на Гоблина. Он пристально разглядывал тетушку Куин, а потом перевел взгляд на меня, но это был уже равнодушный взгляд. Со стороны могло показаться, что ему нравится скучать. Нет, нужно обязательно с ним поговорить. Должен же я выяснить, что именно он теперь знает! Я единственный во всем мире мог разобраться в этой загадке.
"Ну ладно, мой драгоценный, – сказала тетушка. – Поднимусь-ка я наверх, поужинаю".
Она несколько раз напоминала мне, что при больничном комплексе есть четыре ресторана и лучший из них мог бы составить конкуренцию любому подобному заведению в Новом Орлеане. Это была целиком идея Роуан Мэйфейр – предоставить больным и их родственникам разнообразнейшее питание. Можно было перекусить на скорую руку в общем кафетерии в подвальном этаже или подняться на крышу здания в ресторан "Гранд-Люминьер", предлагавший самые изысканные блюда.
Тетушка Куин успела стать завсегдатаем "Гранд-Люминьер" и устроила так, что мои тарелки с едой поступали непосредственно из их кухни.
"У меня встреча с Нэшем, знаешь ли, – на прощание сообщила она, – и если бы ты согласился..."
"Я встречусь с ним, но только когда буду одет по-человечески, – сказал я, – а не как Крошка Вилли Винки [23] ".
Тетушка поднялась, собираясь уходить.