— Женщин, значит, нельзя, а подростков можно, — рассмеялся Влад.
— Да им только дай чего-нибудь расколотить или сломать, — усмехнулся Мишель. — Погоди, они ещё ссориться будут, кто больше камней собрал. А маски и подходящую спецодежду я им придумаю. Так что, согласен?
— Можно подумать, у меня выбор есть.
— Вот и отлично. Значит, запрягай своего гиганта, пусть готовится работников принимать.
— А что с оставшимися сектантами делать будем? — вспомнил Влад.
— А что с ними поделаешь? — пожал плечами Мишель. — Сидят в своих пещерах и носа на улицу не высовывают. Охотники говорят, оттуда то вой, то плач раздаётся. Ума не приложу, куда их девать.
— Может, по посёлкам разогнать. Расселить подальше друг от друга и пусть работают. Жрать захотят — начнут шевелиться.
— Ну, с женщинами в этом плане проще. Их развести по посёлкам можно. К твоим же пенсионерам в прислугу определить, например. А вот что с теми кастратами делать? Они же немые, да ещё и упрямые.
— Вы с их складов всё вывезли? — задумчиво спросил Влад.
— Кроме продуктов и одежды, — кивнул Мишель.
— Тогда подождём, когда еда закончится, а потом заберём у них всех детей. Определим их в семьи. Один ребёнок никого сильно не объест, зато дети под присмотром будут. А взрослых нужно будет сразу поставить в известность, что за воровство будем отстреливать как бешеных зверей. Хотят есть — пусть работают на общественных работах. На каких, придумаем. Пусть вон хоть снег на лётном поле кидают. Нет, пусть добывают себе пропитание сами.
— Жёстко, но честно, — подумав, кивнул Мишель.
— А кастратов потом на добыче грунта используем. Сил там как у быков, вот пускай и пашут. Благо Илья любому из них способен башку голыми руками снести, так что особо не забалуют.
— Уговорил. Подождём, когда проголодаются, — кивнул Мишель и, попрощавшись, отключил коммуникатор.
* * *
Оказавшись в крепости, Альказ первым делом отправился на доклад к генералу, но едва войдя в зал совета штаба, растерянно замер. Кресло генерала оказалось пустым. Обведя сидевших у длинного стола советников, Альказ взял себя в руки и, отвесив положенный поклон, спросил:
— Кому я могу доложить о выполнении задания?
— Генерал отправлен в отставку, а нового начальника штаба верховный управляющий ещё не назначил, — тихо, словно нехотя, пояснил первый заместитель. — Но вы можете доложить обо всём нам. До появления нового генерала все вопросы будет решать совет штаба крепости.
— Это приказ верховного управляющего? — настороженно спросил Альказ.
— Да. Желаете прочесть его лично? — спросил первый заместитель с едва заметной угрозой в голосе.
— В этом нет необходимости. Все здесь собравшиеся являются достойными офицерами и опытными советниками. Кому как не мне об этом знать? Ведь я служу в этой крепости с момента получения звания офицера, — с достоинством ответил Альказ, отвешивая очередной поклон.
Напрягшиеся было советники заметно расслабились, сообразив, что опальный офицер не собирается устраивать очередной бунт. Выдержав эффектную паузу, ксеноброн принялся докладывать о выполненном задании ровным спокойным голосом, словно речь шла о рутинном деле. Услышав, что комплекс связи доставлен и техножрецы уже усиленно над ним работают, члены совета быстро переглянулись и настороженно уставились на Альказа. Не понимая, что означают эти взгляды, ксеноброн закончил доклад и вопросительно покосился на первого заместителя. Помолчав, тот нервно сжал несколько раз когтистые пальцы и, вздохнув, еле слышно сказал:
— Ваш верховный техножрец уже объяснил вам, что именно требуется империи для достижения известных вам целей?
— Да. Мы говорили об этом, и определённая подготовка к выполнению этого задания уже проведена.
— Вот как? Вы не теряете времени даром, — не удержался от колкости заместитель.
— Я служу своей империи, — жёстко отрезал Альказ, не понимая причины его агрессии.
— Не сомневаюсь. Но из сообщения верховного техножреца крепости следует, что вам придётся действовать в одиночку. Это так?
— Не совсем. Со мной будет верховный техножрец линкора. К сожалению, без него мне в этой операции не обойтись. Не хватает технических знаний, — коротко пояснил Альказ.
— И как вы собираетесь действовать? — продолжал допытываться первый заместитель.
— Пока не знаю. Точно мне известен только первый этап операции.
— Что это значит?
— Только то, что сказал. После того как мы попадём в систему, населённую мягкотелыми, нам придётся действовать по обстоятельствам.
— Но мы должны знать порядок ваших действий, чтобы знать, что докладывать верховному управляющему, — возмутился заместитель.
— Сожалею, но мне нечего больше добавить к тому, что уже сказано. Всё дело в том, что сразу после того, как мы покинем корабль, все наши действия целиком и полностью будут зависеть от решений и поведения изгоя из расы мягкотелых. А их поведение предугадать невозможно, — ответил Альказ, старательно подбирая слова.
Сообразив, что капитан снова прав, первый заместитель невольно скривился и, не удержавшись, проворчал:
— Тогда откуда уверенность, что вы вернётесь из этого похода?
— А я и не утверждал, что обязательно вернусь, — пожал плечами Альказ. — Возможно, мы видимся в последний раз.
— И вы говорите об этом так спокойно?
— А чего вы ожидали? — не удержавшись, зарычал ксеноброн. — Что я начну жалеть себя и грызть клинок своей сабли? Или ради спасения своей жизни откажусь от предложенной мне миссии? Я офицер армии Ксены, и буду делать всё, что должен делать ради её спасения. Получив своё звание, я всегда знал, что рано или поздно погибну. Так какой смысл впустую сотрясать великую бездну?
Не ожидавшие от него такой экспрессии члены совета замолчали, дружно уставившись на первого заместителя. Понимая, что переспорить упрямого капитана не сможет, он нехотя поднялся, и тяжело оперевшись на стол, с угрозой ответил:
— Вы слишком много на себя берёте, ксеноброн. Никто не смеет повышать голос в зале совета.
— Я смею, — прозвучало в ответ, и на пороге зала появился верховный техножрец крепости.
Пройдя в центр зала, он повернулся к Альказу и, кивая на дверь, приказал:
— Ступай к себе, капитан. То, что будет здесь говориться, не для твоего слуха. А вы, великий совет, замолчите и слушайте меня внимательно…
В голосе техножреца Альказ расслышал неприкрытое презрение и угрозу. Сообразив, что, оставшись, навлечёт на себя гнев всех высших офицеров крепости, ксеноброн поспешил ретироваться из зала. Опыт и чувство такта давно уже подсказывали ему, что дело зашло слишком далеко, и про разнос, который будет устроен в данном помещении, ему лучше ничего не знать.