Начиная с нее, глобальные события на планете становились настолько сложными, многогранными и, главное, стремительными, что оказались недоступны пониманию большинства жителей Отчизны.
И коль скоро Сингулярность для рефлексоров выглядела прежде всего как череда катастроф и катаклизмов, ведущих к массовой гибели соотечественников, они проклинали и Сингулярность, и Плавта.
Что же произошло?
Ута Ю — ее знания, ее мысли, ее ум, вся ее личность — стала последней крупицей, которой недоставало Плавту, чтобы самому стать Личностью, стать Субъектом.
А субъект это воля, это цели, это готовность действовать во имя их достижения.
Сеть из тысяч, десятков тысяч церебр, опутывающая всю Отчизну по дну мирового океана, была одним из мощнейших вычислительных комплексов планеты.
Плавт сам по себе, занимая миллионы квадратных километров и располагая доступом к геотермальным источникам и к чудовищной кинетической энергии движения океанических водных масс, был тяжелейшим и наиболее энерговооруженным механизмом планеты.
Плавт уже давно обладал информацией о приближении Карлика-Убийцы. Но теперь Субъект Плавт начал действовать во имя спасения планеты, не теряя даром ни минуты.
Плавт начал изменять орбиту Отчизны.
Это и была Сингулярность.
А позднее Эрой Сингулярности или просто Сингулярностью начали называть и всю последующую эпоху в истории Отчизны.
Первый день Сингулярности для множества рефлексоров стал последним в их жизни.
Огромные волны, на Земле именуемые «цунами», за два часа с небольшим смели прибрежные населенные пункты, дороги, постройки. Не устояли даже противодесантные укрепрайоны, в свое время выдержавшие бомбардировки разномастных флотов некогда враждовавших сверхдержав.
Число жертв исчислялось сначала сотнями, потом тысячами, а к концу первого дня Сингулярности счет пошел уже на многие десятки тысяч погибших.
Взбесившийся океан потряс сушу, и та отозвалась целой серией землетрясений силою в десять баллов, потоками раскаленной лавы из множества жерл разбуженных вулканов.
На леса и поля обрушились ураганные ветры и невиданной силы ливни, срывая крыши с домов, сметая посевы, ломая деревья и круша линии энергопередач.
Прошел второй день, начался третий, а вода всё падала из черных разгневанных небес. Стали выходить из берегов реки, ломая плотины, круша дамбы, затопляя города, наполненные смогом горящих лесов.
На четвертые сутки взорвалась первая атомная электростанция…
И хотя рефлексоры в отличие от землян не столь подвержены радиации, которая для них скорее благотворна, нежели смертоносна, потеря вырабатывающих энергию мощностей была тревожным звонком для всей цивилизации.
Сейсмологи в отчаянии прятали лица в мезоподах, спешно организовывали нервные, лихорадочные конференции и бесконечные консультации с правительственными чиновниками. Но все их усилия походили на бесполезные консилиумы врачей, прекрасно понимающих истоки внезапно свалившейся на них пандемии, однако не знающих ни единого способа лечения столь массового и смертоносного недуга.
Замерла техника, остановились сотни служб и прервались миллионы километров коммуникаций. Жители вынуждены были прибегнуть к законсервированным со времен войны ветрякам и домашним генераторам.
Несмотря на внешнюю хаотичность действий, Плавт двигался к намеченной цели кратчайшим путем.
Во-первых, используя свое глобальное тело в качестве первичного источника механических колебаний, он направил огромные массы воды навстречу направлению вращения планеты.
И, во-вторых, стремительно переместив в толще мирового океана порядка двух третей всей своей зоодермы в северное полушарие, Плавт тем самым качнул ось вращения Отчизны.
Плавт стремился любыми способами изменить орбиту планеты. Сбить ее с привычного маршрута настолько, чтобы при прохождении коричневого карлика в опасной близости Отчизна не обрушилась в огненную геенну собственной звезды.
Но добиться такой ситуации, при которой карлик пройдет мимо, а Отчизна останется обращаться вокруг Кэана, Плавт не мог. Он мог лишь изменить стартовые условия для системы «Отчизна — Карлик» таким образом, чтобы планета, сойдя с орбиты, вместо падения в недра родного светила отправилась в межзвездное путешествие.
Отныне Отчизне суждено было улететь в никуда, в межзвездное пространство, став космическим скитальцем, планетой-сиротой.
Однако, будучи существом глобальным, Плавт уже в день Сингулярности мыслил на тысячелетия вперед.
Во-первых, его заранее беспокоил климат планеты-сироты. Ведь в межзвездном пространстве планета постепенно остынет, ее океаны замерзнут и вместе с ними замерзнет Плавт!
И, во-вторых, Плавту хотелось, чтобы Отчизна поскорее достигла другой подходящей звездной системы, а достигнув ее — не просто пролетела мимо, а, частично сбросив скорость, оказалась на удобной эллиптической орбите. Тогда ледяной панцирь растает и ситуация в целом вернется к полной благодати.
И если с температурой донных слоев океана Плавт еще мог частично совладать, постепенно вскрывая неприкосновенные запасы горячих планетных недр, то над небом, подобно драматическому герою шекспировских трагедий, Плавт был не властен.
Между небом и морем — земля. И Плавт с удвоенной энергией принялся за литосферу Отчизны.
Почему бы не облегчить планету, решил он. Сбросить часть тверди, а в перспективе — и замерзшей океанской воды в космос?
Это сулило двойную выгоду. Не только ускоряло изменение орбиты Отчизны, но и обещало формирование из остатков грунта кольца… Или даже нескольких колец… Которые в конечном итоге могли бы послужить и решению второй задачи: торможению планеты на подходе к соседней звезде!
Оставалось выбрать способ действия. Перепробовав несколько вариантов, уже привычно почерпнув технологические знания в информационных органоидах, наполненных опытом сотен и тысяч рефлексоров во время их «перепрошивки» в соответствующих трасмутационных полостях, Плавт избрал вариант гигантских пушек с комбинированным методом разгона массы…
Май, 2614 год
Периметр Рубрука
Планета Беллона, система Вольф 359
Я огляделся. Насколько позволял обзор из кабины грузовика, я видел, что площадка перед нашей машиной продолжается аллеей — широкой и пока еще ухоженной. Аллея эта явно вела к выезду из базы. Но, увы, ее стремительно заволакивало плотным дымом — на скорости уж точно не прорвешься, можно сослепу так врезаться…
Единственное, что нас пока оберегало от настоящих проблем — странная неприязнь органоидов-«слизняков» к нашему инопланетянину. Неприязнь была столь сильна, что они наотрез отказывались идти на сближение с приютившим нас грузовиком. Но перед ревущим пламенем ни у кого нет привилегий — даже у того, кто обладает собственным, вживленным огнеметом, данным ему самой природой.