С тоскливым скрипом открылась дверь, и в избу зашла знакомая нам девочка Лиза. Она внесла ведро с водой, с трудом водрузила его на табурет при входе. Потом сняла куртку и повесила на гвоздь. Подошла к столу, села рядом с матерью, погладила ее по голове. Женщина оторвала свое помятое лицо от грязного стола, мутным взглядом посмотрела на дочь и кое-как пробубнила заплетающимся языком:
— Лиза, доченька… ложись спать.
Неожиданно открылась входная дверь, и на пороге избы появилась Оксана, держащая большую спортивную сумку. Следом за маклершей появился ее муж Игнат, волочивший за шиворот абсолютно пьяного Давыдовича. Старик походил на тряпичную куклу с остекленевшими глазами, лицо его кривилось дурацкой косой улыбочкой. Увидев Оксану, Лиза в страхе обхватила мать за шею и прижалась к ней с неистовой силой. А маклерша, окинув пренебрежительным взглядом помещение, наигранно весело спросила:
— Ну, как вы здесь поживаете?
Ответа не последовало. Тем временем ее муж кое-как затащил в избу качающегося и стонущего Давыдовича. Стоило ему опустить старика на пол, как тот немедленно запел пьяным голосом:
— «Ой, туманы мои растуманы…»
— А я вам тут гостинцев привезла за хорошее поведение, — прервала песнопение Оксана и, взгромоздив сумку на стол, принялась выставлять содержимое: четыре бутылки водки, сосиски, огурцы и еще что-то по мелочи. — И денег вам тоже привезла. А если приютите на время моего хорошего знакомого, — продолжала Оксана, — буду с гостинцами каждую неделю приезжать. Мне надо, чтобы он месяца три у вас перекантовался, а там я его определю. — Оксана посмотрела на алкоголичку, отрешенно уставившуюся в одну точку, после чего провела ладонью перед ее глазами и настороженно спросила: — Але! Ты меня слышишь? Ты как? Жива?
Пьяная женщина начала тихо плакать, сопровождая свои слезы еле слышными словами:
— Уж лучше бы я подохла… лучше бы я, а не он…
А Оксана как ни в чем не бывало повернулась к утомленному мужу и распорядилась:
— Так, Игнат, сгоняй по-быстрому в машину за матрасом и вещами Давыдовича, а я его пока что в себя приведу.
Игнат повиновался, а маклерша зачерпнула ладонью воду из ведра, стоящего рядом с входом, и вылила ее на лицо Давыдовича. Эту незатейливую процедуру она повторяла до тех пор, пока старик не начал бубнить с закрытыми глазами:
— Ну, хватит, хватит… уже мокро.
В этот момент Давыдович приоткрыл глаза и удивленно посмотрел по сторонам, а после поинтересовался слегка осипшим голосом:
— А мы где? У нотариуса, что ли?
— У нотариуса, у нотариуса, — передразнила Оксана.
В этот момент появился Игнат с матрасом в руках. Он положил его в свободный угол и небрежно развернул. Внутри матраса оказались подушка и одеяло — все, разумеется, старое и задрипанное. Затем он выпрямился и вопросительно посмотрел на жену, словно бы ожидая дальнейших распоряжений.
— Да-да, Игнат, подожди немного, скоро поедем, — заверила та и, обращаясь к Давыдовичу, продолжила: — В общем, располагайся здесь как бог на душу положит, но только не хулигань особо — здесь ведь ребенок малолетний. Ты меня понял?
— Понял… понял. А где доплата за мою квартиру?
— Я же тебе уже говорила, как все документы оформятся, так и доплата будет, а пока вот тебе на первое время деньжат немного. — Оксана вытащила из кармана кошелек и сунула несколько купюр полулежащему Давыдовичу. — Ну вот и все. До скорой встречи, господа селяне! — сказала маклерша и вместе со своим покладистым мужем покинула убогое жилище.
Давыдович повернул голову в сторону стола, где по-прежнему сидела пьяная женщина в объятиях маленькой Лизы. Давыдович поднял руку с деньгами и каким-то трогательным, не свойственным пропойце голосом произнес:
— Возьми на конфетки, внучка.
Все словно замерло в безысходном отчаянии присутствующих, и лишь медленно капали на Лизины ручки слезы из глаз спившейся вдовы.
Василий сидел за столом и писал протокол со слов потерпевших — той самой супружеской пары из Харькова, ставших жертвами коварного Аркадия. Постоянно вспоминая девушку-агента из фирмы «Инбом», причем далеко не лестными словами, которая, кстати говоря, узнав о совершенном мошенничестве, сразу же сменила телефонный номер и уехала в «отпуск» на неопределенный период, харьковчане имели весьма жалкий вид. Закончив свою писанину, Василий протянул лист посетителям, внимавшим его действиям с самыми напряженными лицами.
— Прочитайте, пожалуйста, внимательно, и если все как вы рассказали, то напишите: с моих слов записано правильно и мною прочитано, число и подписи.
Супруги, притулившись друг к другу, принялись читать протокол. В этот момент открылась дверь, и на пороге появился Александр Сергеевич.
— Приветствую всех!
— Здорово! — ответил Василий.
— Здравствуйте. Доброе утро, — сказали супруги по очереди.
Александр Сергеевич повесил свою верхнюю одежду на вешалку, причесался перед зеркалом и попросил заместителя:
— Василий Андреевич, когда закончишь, не убегай никуда. Ты мне очень нужен.
— Так мы уже почти закончили, — кивнул помощник.
Супруги передали ему подписанный протокол и застыли в ожидании дальнейших распоряжений. Василий еще раз пробежал протокол глазами и положил рядом с договором о задатке, принесенным супругами в качестве доказательства мошенничества.
— Так, ну вот и все. Эту бумажку я прикладываю к делу, и, если что-нибудь прояснится, мы вас вызовем. А сейчас вы свободны.
Супруги встали и, попрощавшись, вышли из кабинета. Тем временем к Василию подошел Александр Сергеевич и как-то старчески наклонился над его столом, чтобы взять дырокол. Случайно заглянув в договор о задатке, он застыл на месте. Лицо Александра Сергеевича сосредоточилось. Василий уже собирался убрать бумаги в папку, но Александр Сергеевич остановил его резким движением руки:
— Подожди-ка!
Затем отложил в сторону дырокол и взял в руки заинтересовавший его лист бумаги. Василий смотрел на своего начальника с нескрываемым интересом. Тем временем Александр Сергеевич достал из сейфа папку с делом под условным названием «Черный мак-мачо». Следователь быстро листал страницы, пока не добрался до залитой кофе записки, которую разглядывал совсем недавно. Приложив к ней договор о задатке, он какое-то время буравил их взглядом, а потом внезапно охрипшим голосом заявил:
— Знаешь, Вася, я не верю собственным глазам.
— Чего там?
— Посмотри на записку Редлиха и этот договор.
Василий оживленно встал и посмотрел на надпись в договоре: «Сумму денег в размере трех тысяч долларов США получил, претензий не имею», затем уставился в папку. Он почесал затылок и изрек с неподдельным удивлением: