– Втайне? Но тогда какой в этом смысл?
Вместо ответа, Никита посмотрел на нее столь плотоядным взором, что она мгновенно все поняла.
– Мне кажется, ты напрасно сюда пришел, – произнесла Наташа, стараясь сохранять хладнокровие.
Никита словно бы только этого и ждал, мгновенно вспыхнув от страсти.
– Как же напрасно, когда я увидел тебя, мое сокровище. – И он попытался взять ее за руку, которую она тут же отняла. – Я так давно мечтал сказать тебе о своих чувствах, что переполнен ими с головы до пят.
– Никита, не надо…
Но он уже не мог остановиться и, подсев ближе, обнял за плечи и быстро поцеловал в шею. Наташа невольно поежилась, и тогда он принялся лизать своим горячим языком ее ушко, бормоча при этом всякие непристойности вроде:
– Ну, пожалуйста, давай сделаем это только один раз, и никто ничего не узнает.
– Нет, – наконец сказала Наташа и поднялась на ноги, – я не могу и не хочу этого делать. И вообще, как говорят в американских фильмах, я думаю, что тебе лучше уйти.
«Коварный искуситель» разом помрачнел и уже собирался было уйти, как вдруг вспомнил о последнем разговоре с режиссером. Никита, словно бы и теперь находясь под незримым воздействием Воронцова, встал на колени перед Наташей и быстро заговорил, стараясь придать своему голосу самую тревожную интонацию:
– Ты хочешь, чтобы со мной случилось что-нибудь ужасное? Ты на меня беду хочешь навлечь?
– Что ты? – испуганно воскликнула девушка, явно не ожидавшая такого поворота событий. – Какую еще беду? Что ты выдумываешь?
– Я пока не могу об этом рассказать, поэтому остается только умолять – не отталкивай меня! Иначе со мной действительно произойдет нечто непоправимое…
– Прекрати! Немедленно прекрати это дурацкое представление.
– Это не представление!
– Сядь и постарайся расслабиться. Сегодня ты просто неузнаваем – очень возбужден и все время дергаешься.
– Это потому, что именно сегодня должна решиться моя судьба, – глядя в сторону, глухо сказал Никита и тут же мысленно выругал себя за эту пошлейшую фразу.
– Каким же образом?
Никите было неясно, догадывается ли она о том, что он собирается ей сказать, или задает этот вопрос из вечной женской привычки прикидываться, когда это удобно, ничего не понимающей. В любом случае она предоставляла ему возможность высказаться, – а это в тот момент было самым главным. Он мельком взглянул на Наталью – такую красивую и такую стройную! – после чего с деланым смущением потер рукой лоб и начал говорить:
– Я хочу предложить тебе… То есть нет, не так, я хочу сделать тебе предложение. Я люблю тебя, Наталья, и мечтаю увидеть тебя своей женой. Разумеется, я не очень-то богат, но сумел бы обеспечить тебе достойную жизнь. Впрочем, наверное, я говорю что-то не то… Ты столь прекрасна, что заслуживаешь кого-то более достойного, чем я или Серж… Не знаю, может быть, тебе кто-то нравится… Конечно, ты притягиваешь стольких мужчин, и наверняка среди них есть весьма достойные персонажи, но… Впрочем, опять что-то не то. Наталья!
Только теперь он осмелился поднять на нее глаза и, завороженный выражением ее лица, уже не стал отводить их в сторону. Она сидела в такой позе… Никите вдруг подумалось, что, наверное, в такой же позе сидела Клеопатра, выслушивая признания своих знаменитых поклонников. Как жаль, что он не Цезарь и не Марк Антоний (хотя и неоднократно исполнял их роли в пьесах Шекспира!), а потому не может предложить любимой женщине стать царицей покоренного им мира! Как жаль, что он всего лишь скромный актер без ангажемента и с не совсем понятными перспективами! Никогда прежде его не волновали проблемы власти и славы, богатства и могущества, и вот теперь, поставив свое счастье в зависимость от решения этой чудесной девушки, он вдруг понял, насколько же мало может бросить к ее восхитительным ногам!
Изящная маленькая ножка, закинутая на другую, игриво покачивалась в воздухе, а Никита, затаив дыхание перед этим упруго-рельефным чудом, жадными глазами следил за восхитительным маятником. Ему вдруг страстно захотелось упасть на колени и прижаться к ней губами, и захотелось с такой неистовой силой, что он задрожал.
Однако стоило ему увидеть глаза Натальи, как он мгновенно понял, что она угадала его желание. Угадала – и, устало улыбнувшись, покачала головой.
– Не стоит, Никита.
К чему относилось это «не стоит»? Только лишь к желанию целовать ее ножки или к случайно вырвавшемуся предложению выйти за него замуж? Никита не понял этого, но уныло поник головой.
– Я не готова принять твое предложение, – после небольшой паузы снова заговорила Наталья. – Не спрашивай меня почему и не огорчайся! Ты все равно сейчас не поймешь моих чувств и моего нынешнего положения…
– А к этому имеет отношение какой-то другой мужчина? Тот же Сергей, например? – Он и сам понимал, что задает глупый вопрос, хотя в подобной ситуации любой вопрос выглядел бы глупым. Все! Ему отказали, так что надо вставать и с достоинством уходить. Но, боже, как же его тянет к этой девушке, как же невыносима мысль о том, что ему никогда не держать ее в своих объятиях!
– Нет, – Наталья засмеялась, – какой же ты, оказывается, глупый и ревнивый!
– Но ты кого-нибудь любишь? Сергея?
– Нет… не знаю… не спрашивай! Я не могу тебе сказать ничего определенного, кроме одного – так счастлива, что меня все любят! А теперь – прощай.
Он поцеловал протянутую руку и быстро вышел в прихожую. И только тут вдруг осознал, насколько же тяжелые испытания его теперь ожидают. Видеться с любимой девушкой, у которой получил отказ и которая постоянно будет находиться перед его глазами, ласкаясь с так называемым женихом и его бывшим другом… И что ему остается? Вздыхать и томиться невдалеке, надеясь получить очередную приветливую улыбку? Не лучше ли самому отказаться от дальнейшего общения и, переборов душевную боль, вернуться к своим прежним занятиям?
Но разве это возможно? Без Натальи ему уже все неинтересно и нет ни в чем смысла… А жить бессмысленно могут только сумасшедшие. И что за утешение думать о том, что любые переживания рано или поздно пройдут… Пройдут, разумеется, но вместе с ними исчезнет и надежда на счастье… Но навсегда ли?
Мысль о том, что Наталья остается одна и, стоит ему уйти, позвонит и пригласит к себе Сергея, обожгла его сознание. Немного потоптавшись в прихожей, Никита вдруг не выдержал и вернулся в комнату. Наталья продолжала задумчиво сидеть на диване спиной к нему. Никита осторожно приблизился и, глядя на себя в зеркало трюмо, стоявшее у окна, вдруг положил обе ладони на ее плечи.
– Что это, ты опять! – возмущенно-весело вскричала девушка, резко меняя тон и вскакивая с места. – Вы, сударь Барский, кажется, решили начать боевые действия? Но разве я давала вам для этого хоть какой-нибудь повод?
– Нет, но я…
– Не смей и немедленно убирайся вон!