Домине де Фроом прервал свой рассказ, допил коньяк и глянул на свой стакан, равно как и на опустевший стакан Ренделла.
— Еще по одному, мистер Ренделл?
— Нет, не надо ничего, кроме вашей истории. Что же случилось потом?
— Как и всякий опытный журналист после встречи Пламмер сделал подробные заметки о произошедшем. Я их прочитал. Суть этих заметок? Вот она. Настоящее имя нашего самозаявленного мистификатора — Роберт Лебрун. Пламмер пишет о нем, как о глубоком старике — восьмидесяти трех лет, как выяснилось потом — но вовсе не дряхлом, с ясной головой. Волосы выкрашены в каштановый цвет. Глаза серые, на одном глазу катаракта. Очки в стальной оправе. Остроконечный нос. Длинная нижняя челюсть. Зубов практически нет. Глубокие морщины на лице. Вес средний, как показалось Пламмеру, но, скорее всего меньше, поскольку мужчина горбился. Походка странная, ногу тянет или хромает; это из-за того, что левая нога у него ампутирована, и сейчас он носит протез, о чем распространяться не любит. Его прошлое кое-что объясняет во всей его истории.
— Откуда он?
— Из Парижа. Родился и вырос на Монпарнасе. Правда, слишком многого он Пламмеру и не сообщал. Они стояли возле могилы Бальзака, на солнце, и Лебрун довольно быстро устал. В юности он был учеником гравера. Парень был честолюбивый и хотел заработать много денег для себя самого, для матери, сестер и братьев, потому-то и начал играться с мелкими подделками. Он обнаружил в себе дар для подобного рода преступлений. Начал он с подделки паспортов, потом переключился на банкноты небольшого номинала, затем занялся письмами исторических личностей, редкими рукописями, фрагментами средневековых иллюстрированных Библий, написанных минускулом. Ну а потом он заелся, решив подделать без специальной подготовки некоторые официальные документы. Подробности мне не известны. Его подделку открыли, самого же автора арестовали, судили, а поскольку кое-какие грешки за ним водились и ранее, то его осудили на заключение в знаменитой каторжной колонии в Французской Гвиане. Здесь на каторге, для молодого Лебруна жизнь была просто невыносима. Начальство не делало ни малейших попыток вернуть его к законопослушной жизни. Он сделался более непокорным, чем обычно, его за это наказывали, и в результате совершенно сломили. В какой-то момент, когда его перевели на один из трех островов, названных впоследствии Дьявольскими, Лебрун был готов покончить жизнь самоубийством. И вот в это самое время он подружился с одним французом, католическим священником из конгрегации Святого Духа, который дважды в неделю приезжал на острова к каторжникам. Кюре весьма заинтересовался Лебруном, он обернул его к религии, вере, духовному чтению, в результате чего жизнь молодого каторжника обрела какую-то цель и смысл. После трех лет пребывания на каторге Лебруну представили некую возможность заслужить прощение. Пламмеру не удалось узнать всех подробностей этого дела. Но, как бы там ни было, возможность эта оказалась предательством по отношению к Лебруну, после чего он сделался еще более антисоциальным и озлобленным. Особенно же, на религию.
Ренделл был сбит с толку.
— Не понял, — сказал он.
— Прошу прощения за то, что не прояснил вам этот крайне важный момент. В принципе, я и сам не очень много знаю об этом. Все, что Лебрун захотел рассказать, это лишь то, что священник, которому он так доверял, духовник, сделал ему предложение от имени французского правительства. Если Лебрун добровольно согласится участвовать в каком-то опасном предприятии или эксперименте, и если он останется после этого в живых, тогда ему предоставят амнистию и освободят с каторги. Лебрун не очень-то хотел идти в добровольцы, но, подбодренный кюре, он согласился. Он выжил в этом предприятии, потеряв левую ногу, но ведь свобода стоила даже такой цены. Только свободы он не получил. Амнистию, которую пообещал священник от имени правительства, ему так и не предоставили. Лебруна вновь возвратили в тропический ад. И с этого черного дня измены Лебрун поклялся мстить. Правительству? Нет. Он был настроен против священников, против всех религий, поскольку его обманул представитель религиозной организации. И вот в своей голове и пышущем яростью сердце он разработал хитроумный план, способный обмануть всех верующих в Христа, и нанести неотвратимый удар по священникам любых конфессий.
— Подделка нового евангелия, — пробормотал Ренделл.
— Правильно, и эта подделка предлагала бы языческий источник, относящийся к суду над Христом, которого он ненавидел всей душой. Всю свою жизнь он посвятил подготовке мистификации, чтобы заставить публику поверить в нее, а затем открыть ее суть, тем самым показав ложность религиозной веры и легковерность слепого поклонения. Между 1918 годом, когда Лебруна вернули на тропическую каторгу на острове в Гвиане, и 1953 годом, когда Франция наконец-то покончила со своей знаменитой каторжной колонией, Роберт Лебрун готовил свою месть. Он серьезно занялся изучением Библии, библейских текстов и истории христианства первого века нашей эры. В конце концов, после тридцати восьми лет заключения, после того как Франция ликвидировала свою колонию, Лебрун вернулся во Францию свободным человеком, но его душа была во власти навязчивой идеи отомстить церкви.
— И тут он занялся подготовкой своей грандиозной подделки?
— Не сразу, — сказал домине де Фроом. — Поначалу ему были нужны деньги. Он начал подпольную жизнь фальшивомонетчика, превратившись в фабрику из одного человека по изготовлению фальшивых паспортов. Еще он продолжил свои исследования Писаний, Иисуса, времен раннего христианства, изучения арамейского языка. Несомненно, он стал замечательным ученым, получившим все свои знания совершенно самостоятельно. Наконец он накопил достаточно средств, чтобы купить древние материалы, которые были ему необходимы. С этими материалами, со своими знаниями и ненавистью он покинул Францию, чтобы поселиться в Риме и в тайне от всех начать готовить папирусы и пергамент, которые, как он надеялся, станут самой знаменитой подделкой в истории. И он закончил их, к собственному удовлетворению, около десяти лет назад.
Ренделл был совершенно очарован, слишком заинтригован, чтобы испытывать хоть какое-то недоверие.
— Ну а Монти? — спросил он. — Как попал во все это профессор Монти? Или же Лебрун познакомился с ним в Риме?
— Нет, в начале Лебрун не был знаком с профессором лично. Но, естественно, в ходе своих занятий библейской археологией Лебрун узнал это имя. И однажды, когда он уже закончил работу над своей подделкой и теперь раздумывал над тем, где и как захоронить ее, чтобы потом извлечь на свет божий во время раскопок, ему на глаза попалась радикальная статья, написанная Монти для одного археологического журнала.
Ренделл кивнул.
— Правильно, очень спорная статья, в которой профессор обосновывает возможность обнаружения пропавшего документа Q <Документ Q (от немецкого слова Quelle — источник ) — предполагаемый документ, послуживший источником для написания синоптических евангелий: от Матфея, от Марка и от Луки — Прим. перевод.> в Италии, а не в Палестине или же Египте.
— Вот именно, — возбужденно сказал де Фроом. — Вижу, вы очень хорошо сделали свое домашнее задание, мистер Ренделл. Хотя, конечно же, у вас был прекрасный учитель в лице дочери профессора Монти. Ну ладно, продолжим. Как только Лебрун однажды прочитал в Национальной Библиотеке эту статью профессора Монти, сразу же все детали операции, которую он готовил, сложились. Среди всех мест, предлагаемых Монти для возможной будущей находки, он выбрал древние руины вдоль берега возле Остиа. После тщательного изучения местности Роберт Лебрун решил захоронить свою подделку глубоко в земле среди развалин римской виллы первого века нашей эры.