— Мистер Ренделл, когда вы встретитесь с ним, не говорите, что сюда вас привела Мария.
— Не скажу, Мария. Обещаю вам.
Ренделл проследил, как девушка пошла по направлению к виа Венето, он смотрел на ее покачивающиеся ягодицы и сумку, затем повернулся к двери дома.
«Роберт Лебрун», — подумал он. «Наконец-то».
Ренделл прошел по грязному мраморному полу у входа, открыл высокую стеклянную дверь и вошел в фойе. За стойкой portiere никого не было. Ренделл направился в полутемный внутренний дворик.
В центре дворика громоздились искусственные растения, а слева от прохода, в открытом окне очень смуглый молодой человек, по виду явно сицилиец, поливал стоящие на подоконнике цветы в горшках. Он прекратил свое занятие и с любопытством поглядел на пришельца.
— Привет, — сказал Ренделл. — Вы говорите по-английски?
— Si. Немного.
— Где я могу увидеть портье?
— Это я портье. Вы что-то хотеть?
— Здесь живет один мой приятель. Мне бы хотелось…
— Минуточку. — Портье исчез в глубине комнаты и уже через секунду возник в боковой двери, ведущей в дворик. Это был маленький, бойкий человечек в синей майке и заплатанных джинсах. Уперев руки в бок, он встал перед американцем. — Вы кого-то хотеть видеть?
— Приятеля. — Ренделл раздумывал над тем, какое имя назвать. Он забыл спросить у Марии, под каким именем живет здесь старик. Скорее всего, под итальянским. — Синьоре Тоти.
— Тоти. Простите, но никакой Тоти здесь не живет.
— Он пользуется псевдонимом. Дука Минимо.
— Дука…? — Портье энергично потряс головой. — С таким именем здесь тоже никого нет.
«Тогда это должен быть Лебрун», — решил Ренделл.
— Ну, он француз. В основном, мы все знали его как Роберта Лебруна.
Портье уставился на Ренделла.
— Здесь есть один Роберт, француз — но не Лебрун. Может быть, вы имеете в виду Лафоржа? Роберт Лафорж?
Лафорж. Ну, конечно же. Это было то самое имя, под которым Сэм Хелси, сотрудник агентства «Ассошиэйтед Пресс» в Париже, отыскал Лебруна в архивных записях. Это было настоящее имя Лебруна.
— Ну да! — воскликнул Ренделл. — Именно он. Всегда я путаю его фамилию. Роберт Лафорж именно тот, кого я хочу видеть.
Портье как-то странно поглядел на Ренделла.
— Вы ему родственник? — спросил он.
— Я его близкий приятель. Синьоре ожидает меня. Мы должны обсудить одно очень важное деловое предложение.
— Но это невозможно, — сказал портье. — Вчера в полдень возле Восточного вокзала он попал в аварию. На него наехал какой-то сумасшедший водитель и тут же скрылся. Старик скончался на месте. Примите мои соболезнования, синьоре, но ваш приятель умер.
* * *
МОЛОДОЙ, СОГЛАСИВШИЙСЯ ПОМОЧЬ ПОЛИЦЕЙСКИЙ вывел Стива Ренделла из здания Квестуры, главного полицейского управления в Риме, махнул проезжающему такси, назвал водителю адрес: «Obitorio, Viale dell' Universita», и вдобавок протарахтел по-итальянски, несколько раз повторив слово «Obitorio», а потом указал более точный путь: «Площадь дель Верано, 38».
Таксист быстро перекрестился, сменил скорость, и сейчас они уже направлялись к громадному комплексу зданий Римского университета, где располагался городской морг.
Дергаясь из стороны в сторону, по мере того, как такси вписывалось в повороты, Ренделл постепенно отходил от первоначального шока.
Большинство людей, считал Ренделл, за всю свою жизнь всего лишь несколько раз переживают сильнейшие потрясения. Сам же он познал такие чувства — наваливающиеся изумление, ужас, неожиданное оцепенение всех чувств и эмоций — уже второй раз в течение месяца. В первый раз это был удар отца, Барбара и развод, проблемы с наркотиками у Джуди. А после всего этого был момент, когда его заставили поверить, будто Анжела выступала в роли предательницы, а еще период времени, когда ему стало известно об измене Богардуса. Был и такой момент, когда Ренделл узнал о том, что профессор Монти пребывает в психиатрической клинике, не говоря уже о тех нескольких минутах в лифте, когда домине де Фроом признался в том, что виделся с автором подделки документов Иакова и Петрония. Понятное дело, были и другие неприятные моменты, когда какое-то известие доводило его до головокружения, когда сердце бешено билось в груди, а кровь застывала в жилах. Так получилось, что для Ренделла в последние несколько недель шок сделался привычным состоянием.
Только до сих пор не переживал он удара сильнее того, что встретил его два часа назад, когда портье доходного дома сообщил ему, что Роберт Лебрун мертв.
Удар был настолько неожиданным, что практически полностью выбил Ренделла из колеи. Тем не менее, охваченный ужасом он как-то переварил эту новость, даже удержал себя в руках, потому что пребывание в Воскрешении Два закалило его чувства.
Ренделл вспоминал — для него все события были как бы родом из кошмарного сна — как портье пересказал ему события воскресных пополуденных часов, произошедших только вчера. Полиция прибыла в дом на улице Бонкомпаньи, чтобы убедиться, действительно ли здесь проживал синьоре Роберт Лафорж. Узнав, что этот дом как раз тот самый, в котором Лафорж — Лебрун жил, полицейские сообщили портье, что их бывший жилец тремя часами ранее погиб в результате уличной аварии.
Жертва несчастного случая переходила площадь от пирамиды «Чао Цестио» к входу метро «Порта Сан Паоло», направляясь к небольшой железнодорожной станции, известной как «Стационе Остиенсе», как вдруг большой черный автомобиль — один свидетель считал, что это был американский «Понтиак», хотя другой свидетель утверждал, будто это был английский «Астон мартин» — ворвался на площадь, ударил несчастного, отбросив его метров на десять, и пока длилось замешательство, скрылся из виду. Старик, чье тело было буквально переломано, скончался на месте.
По словам портье, полиция, помимо документов на имя Роберт Лафорж, в которых был и адрес, не нашла у жертвы ничего, касающегося его приятелей, родственников или названия страховой компании. Знает ли портье каких-нибудь родственников или знакомых, которым следовало бы сообщить о смерти и которые бы занялись телом? Тот не мог вспомнить никого, кто был бы близко связан с покойным. Тогда, в соответствии с процедурой, полицейские поднялись в квартиру Лебруна, чтобы поискать каких-либо указаний. Скорее всего, они так ничего и не нашли.
Ренделл вспоминал, как он сам попросил разрешения поглядеть на жилище Лебруна. Будто сомнамбула он последовал за портье к лифту. В кабине имелась щель для монет — все, кто пользуются электричеством, должны платить за него, как пробормотал портье — который сам бросил монетку в 10 лир и нажал кнопку четвертого этажа.
Уже наверху, слева от лифта, портье открыл ключом зеленую дверь. За дверью была прихожая, когда-то тоже выкрашенная зеленой краской, а теперь выцветшая и облупившаяся; одна комната с послужившей кроватью, двумя торшерами с уродливыми бежевыми колпаками, дешевым шифоньером, радиоприемником, треснувшим зеркалом, все еще громко урчавшим небольшим холодильником (портье сразу же отключил его от сети), несколькими стоявшими на кирпичах полками, на которых громоздились потрепанные книжки в бумажных обложках на французском и итальянском языках (в основном, относящиеся к политике, и романы, здесь не было ни одного издания, связанного с богословием, античностью, древним Римом или Палестиной). С потолка свисала дешевенькая люстра с мутной лампочкой. Рядом с комнатой был маленький закуток, который трудно было назвать кухней, где едва размещалась деревянная стойка с газовой плитой и сливной раковиной; с другой стороны располагалась такая же крошечная ванная.