Ну так почему бы и нет? Почему бы и не поиграть в старую, ненавистную игру?
Она уже начинала разбираться в их характерах. Фактов у нее не было. Но она подобрала ключи к их уязвимости, и они стали ей понятнее. Эти древние афоризмы о том, что можно много чего рассказать о человеке по его собаке, по его книгам, по его манере играть в карты, были не более истинны, чем ее познания в том, что можно узнать о человеке по его поведению в спальне.
Возьмем, к примеру, Злодея. Он техасец, она была в этом уверена. На жизнь зарабатывал руками. Необразован, но пронырлив. Садист, и поэтому самый опасный. У него навязчивая идея насчет того, что он неудачник, не получивший своей доли в жизни. Но в его доспехах жеребца был явный просвет. У него было высокое мнение о себе в плане обращения с женщинами. Он считал себя суперлюбовником. До сих пор она отказывалась отвечать на это. Сама идея казалась ей отталкивающей. А что, если она ответит? Если она намеренно усилит его сексуальное «Я»? Заставит его ощутить себя гигантом? Куда могла бы привести эта игра? Долгое дело, да, но в результате она могла бы его обезоружить, он стал бы больше ей доверять и больше бы раскрыл себя.
Или возьмем Продавца. С ним гораздо легче, он более уязвим для манипуляций. Он был мыльным пузырем, жабой, старающейся стать быком, постоянно скрывая, что внутри нет ничего, пустота. Он не был уверен в своей удали насчет секса. Вероятно, ему доставило бы облегчение заняться эксцентричными видами секса, он смог бы расслабиться, насладиться полностью. В подобных обстоятельствах, если его заставить считать себя удачливым, он мог бы рассказать больше чем надо, и кое-что из того, что он рассказал бы, могло оказаться правдой.
А возьмем Скромнягу. Он признался, что в чем-то является профессионалом. Он женат в течение долгого-предолгого времени. Ему нужно разнообразие, стимуляция, экзотические высоты, которых он не знал, и ему нужно отдаваться этим актам без чувства вины. Он робок. Нервозен. Встревожен. Если ему сделать щедрый укол уверенности в себе, возрождения к юности, езды ради истинного удовольствия, без чувства вины, он мог бы растаять, выбраться из-за своего внешнего фасада, ощутить себя признательным и обязанным ей и заговорить о вещах, о которых иначе и не вспомнил бы.
Или, наконец, возьмем Мечтателя. С виду, казалось бы, им манипулировать легче всего по причине его всепоглощающей, как он заявляет, любви к ней. Но в определенном отношении добраться до него труднее всех. Он пребывает где-то посередине между фантазией и реальностью. У него чувствительность творца, он лелеял приличные мотивы, но они были искажены его бегством в мир снов наяву, которые он старался претворить в жизнь. И все же здесь тоже можно было бы что-нибудь сделать. Он очень уязвим. Он создал иллюзорную жизнь с ней и теперь хотел, чтобы она осуществилась. Просто он влюбился в Шэрон Филдс, которая существовала в его мечтах, а не в ту, которую увидел во плоти. Предположим, она станет той богиней, какой он ее видит? Что если она будет исполнять все его мечты об их совместной жизни? Если прикинется, что приняла его любовь, сочтя это честью для себя, и ответит взаимностью? Что если она восстановит его мужскую силу? Ну и работа, но, Бог ты мой, какую пользу это могло бы принести. Больше, чем в случае других, он мог бы стать ее доверенным лицом и даже — да, даже союзником, сознательно или бессознательно.
Материал был. Сырая глина, которую надо слепить, сформировать, сделать своей.
Какова же практическая польза от всего этого?
Она перебрала разумные цели и различные шаги, которые могли бы привести к достижению хотя бы некоторых из этих целей. Перечислила в уме первые, начальные шаги.
Она должна уговорить их развязать ее и не связывать — оставить хотя и пленницей в ограниченном пространстве, но со свободой передвижения в этом пространстве. Они должны развязать ее ради самих себя, ради удовольствий, которые они от этого получат, удовольствий, которые она им гарантирует, как только будет освобождена.
Свобода в этой клетке будет началом. Она может привести к свободе в пределах дома, участка вокруг него, а со временем к свободе убежать при случае.
Дальше. Ограниченная свобода может обеспечить ей доступ к оружию. Револьвер, вероятно, принадлежит Злодею, и это еще один шанс на побег.
Дальше. Ограниченная свобода даст ей больше возможностей заставить одного из них по-настоящему в нее влюбиться, поверить ей, увериться в том, что она хочет убежать с ним. Вот еще один способ побега.
Если возможность побега никогда не представится, а это вполне вероятно, есть другой план, который должен проводиться в действие одновременно.
Она должна играть в свои сексуальные игры с этими мужчинами, смягчить и запрограммировать их, чтобы один из них, сам того не зная, послужил бы ей мостом к внешнему миру. Эта идея была пока неопределенной, но заслуживала внимания, и она постарается развить ее дальше.
Самое главное: она должна начать работать по отдельности с каждым из них, дать им каким-то образом приоткрыть их истинные сущности. Их имена. Их работу. Их место жительства. Эти знания могут стать драгоценными, если она сможет установить связь с внешним миром, так как это позволит ей дать тем, кто снаружи, ключ к своим похитителям, ключ, который может привести к месту, где находится она и ее похитители. А если и не поэтому, то она все равно должна узнать, кто они, просто, чтобы отомстить им потом, если для нее вообще будет это «потом». Но самая важная часть процесса сбора информации, все время, пока она бодрствует, — постоянно внимать, следить за словами, кем-нибудь сказанными ненароком или в порыве страсти, что могло бы дать ей понятие о месте, где ее держат. Они никогда не скажут ей этого прямо. Но могут сказать косвенно, сами не сознавая того.
Как только у нее будет эта информация, надо найти возможность передать ее миру. Может быть, это и невозможно, но другой надежды нет. Это надо делать осторожно и тонко. Так как стоит хотя бы одному из них узнать, что ей стало известно о том, кто они или где она, это несомненно будет означать ее смерть.
Использовать их.
Очень хорошо. Чтобы использовать мужчину, чтобы получить от него что-то взамен, надо что-то отдать. В обмен на минимальное сотрудничество она уже получила минимальное вознаграждение — питание, и не более того. Тот вид сотрудничества, на который она пошла, был минимален. Он давал им слишком мало, и она слишком мало получала взамен. Если она даст больше, может и получить больше.
Что она могла предложить? Ей не было нужды задумываться об этом, потому что она знала свои богатства.
У нее было именно то, что им было нужно, ради чего они пошли на такой риск и за что заплатили бы неимоверную цену. У нее был образ себя такой, какой они ее представляли. У нее был тот потенциал сексуальности, которым, по их мнению, она и должна была обладать. Она обладала для них звездно-очаровательной аурой секс-символа, секс-богини. Все было на месте, это было присуще ее натуре, и ей нужно было только дать им ту Шэрон Филдс, которую они хотели и ждали.
Да, ее троянским конем будет притворная секс-бомба, которой, по их мнению, она и должна быть.