Жизель перестала есть и еще раз внимательно изучила их по отдельности. Поначалу их последовательность казалась бессмысленной, но потом до нее дошло: странной деталью были усы, летающие усы Толли. Они были фальшивыми. Жизель восстановила в памяти эту сцену во всех подробностях. Он вылез из ванны, и у него отвалились усы, потому что намокли. Человек остановился, чтобы поднять их и приклеить обратно.
Забавно.
Но в то же время и подозрительно. Густые усы Толли казались ей настоящими. Однако снимки уверенно доказывали, что это фальшивка, маскировка.
С чего бы это никому не известному профессору с другого конца света маскироваться в таком месте, где он и без того является иностранцем, до которого никому нет дела?
Разве что ему необходимо остаться неузнанным, потому что не такой уж он неизвестный. По всей вероятности, мы имеем дело с приезжим, которого могут узнать, но который предпочел бы находиться в Лурде инкогнито.
Интрига нарастала со скоростью одна миля в минуту, как говаривала сама Жизель, употребляя полюбившееся ей выражение, вывезенное из Америки. Ее любопытство обострилось до предела.
Какого черта этот профессор боится быть узнанным в Лурде? Опасается столкнуться со старой французской подружкой, которая может находиться здесь же? Или пытается улизнуть от местного кредитора, которому задолжал за прежние развлечения, оказавшиеся не по карману? Или…
Не исключено, что этот человек никакой не Сэмюэл Толли. Может быть, имя его точно такая же подделка, как и усы. Что, если он какое-то другое, более значительное лицо, которому вовсе не надо, чтобы его засекли в Лурде?
Какая-то важная шишка?
Жизель отбросила вторую и третью фотографии, сосредоточив все внимание на первой, где Толли получился безусым. Пожилой мужчина со своим собственным лицом — реальным, неприкрытым. Жизель поднесла фото к самому носу и прищурила глаза. Это лицо имело явно славянские черты. В мире насчитываются тысячи важных лиц, а ей были известны лишь немногие, в основном из мира шоу-бизнеса и политики, да еще кое-какие из тех, что мелькают в ежедневных газетах. И все же в этой фотографии человека, который называл себя Толли и носил накладные усы, было что-то знакомое.
Где-то она его раньше видела.
Да, явно славянская внешность. Плюс характерная верхняя губа, которую теперь можно было рассмотреть во всех подробностях. Бородавка на этой губе. Славянская внешность вовсе не удивительна у американца русского происхождения, который преподает русский язык в Колумбийском университете. И все-таки вполне возможно, что он не тот, за кого себя выдает…
Жизель заморгала. А если он русский, настоящий русский?
И тут ее словно громом ударило. Она узнала его!
Она точно видела этого мужчину или его двойника. В том числе в газетах! Жизель постаралась восстановить в памяти недавнее прошлое, месяцы, проведенные в ООН. Да, именно там встретилось ей это лицо с бородавкой. Ее любовник Шарль Сарра повел ее как-то на прием в ООН, и она увидела там этого великого человека, испытав восторг и благоговение от близости к нему. А не далее как позавчера она видела его фото на первой полосе «Фигаро».
Жизель начала быстро перебирать кипу непрочитанных газетных номеров. Ага, позавчерашний выпуск, первая страница. Вот он, перед ней! Один из трех кандидатов, которых прочат в преемники больному председателю правительства Советского Союза. То же самое лицо, что и на цветной фотографии, сделанной у грота.
Сергей Тиханов, министр иностранных дел Союза Советских Социалистических Республик.
Нет, это невероятно, просто невероятно! Но тем не менее очень похоже на правду. Должна же она верить собственным глазам.
Жизель быстро положила обе фотографии рядом: одну из парижской газеты и другую, сделанную накануне ею самой рядом с гротом. Еще раз сравнила оба снимка.
Сомнений быть не могло: на снимках запечатлен один и тот же человек. Сэмюэл Толли с фальшивыми усами — это не кто иной, как знаменитый и могущественный Сергей Тиханов.
Господи Иисусе, подумать только!
Ее аналитический разум лихорадочно перебирал возможные объяснения. Напрашивался один логический вывод.
Тот, кто должен взять на себя руководство Советским Союзом, болен. Представляясь в качестве американца Толли, он сам признавался, что болеет. Перед ним открывалась высшая должность в России. Но его подтачивала болезнь, и врачи, должно быть, не слишком обнадеживали его. А потому он искал исцеления любым путем. Между тем в последние недели газетные заголовки только и кричали о Лурде. Отчаявшись, министр решился на поездку в Лурд. Однако, будучи одним из руководителей крупнейшей атеистической державы в мире, он не мог допустить огласки столь идеалистического и эксцентричного поступка со своей стороны, как попытка выпросить исцеление у Девы Марии в наиболее уважаемой католической святыне. Таким образом, ему пришлось приехать сюда, изменив имя и внешность.
Жизель откинулась на спинку стула, потрясенная масштабами своего открытия.
А вдруг это и в самом деле так?
Открытие тянуло на крупную премию, но должно было соответствовать истине. Его необходимо было проверить и подтвердить. Здесь недопустима ошибка. Единственным свидетельством было очень четкое фото Толли-Тиханова, снятое возле пещеры. Этот человек поразительно напоминал главу советского МИД, которого ей довелось мельком видеть на приеме в ООН. Но память могла подвести ее, поскольку память не в состоянии удержать все детали. Была еще, конечно, фотография в газете — четкая, но не в достаточной мере, воспроизведенная по дешевой полиграфической технологии.
Какие еще нужны доказательства?
Прежде всего фотография лучшего качества, более четкая, чем в газете. Необходим качественный отпечаток, который она могла бы смело сопоставить с безусловно четким снимком, сделанным ею у грота.
И еще одно. Надо получить неопровержимое свидетельство того, что имя Толли — выдуманное, что оно на деле не принадлежит ему и является такой же маскировкой, как и накладные усы. Если удастся доказать, что Толли на самом деле никакой не Толли, и раздобыть более достоверную фотографию Тиханова, которая подтвердила бы, что у грота находился именно он, то сомнений больше не останется. И она сможет разоблачить того, кто всеми силами хотел бы избежать разоблачения. Это был бы действительно крупный улов, крупнейший за всю ее молодую жизнь.
Но сначала — улики.
Жизель стала обдумывать следующий шаг, вернее, два шага, которые ей предстоит предпринять. Ей хватило нескольких секунд, чтобы понять, что именно нужно сделать.
Первое — более надежная фотография министра Тиханова. Как только у нее будет это свидетельство, можно переходить ко второму этапу. А первый этап — получение более качественного снимка — невозможен без помощи со стороны. По всей видимости, со стороны какого-нибудь фотоагентства или отдела фотохроники какой-то газеты. С этим возникали проблемы. Никакого фотоагентства в Лурде не было и в помине, а местная газета была слишком мала и провинциальна, чтобы иметь в своем досье раздел с портретами советского министра иностранных дел. Такую папку может вести только газета в каком-нибудь крупном городе вроде Марселя, Лиона или Парижа. Вот если бы удалось связаться с одной из таких газет… И ее тут же осенило, как это можно организовать.