Я оглянулся, ожидая поддержки. Но Эн была ошарашена полностью. Озиралась, держа бластер обеими руками, словно готовилась отразить нападение. Вот у Артема в глазах вдруг появилась искренняя детская радость. Мальчишка попал в свои героические сны. Самые-самые героические, когда тебе внезапно дается в руки власть и оружие.
– Принимаю командование, – сказал я, не узнавая своего голоса. – Доложить обстановку.
Кресло командира было слишком велико, словно я снова стал ребенком. Потом я сообразил, что оно рассчитано на человека в тяжелой боевой броне.
– Объект охраны подвергается вторжению. Противник идентифицирован как псилонский десантный крейсер «Лоредан». Силы вторжения: четыре десантных бота, сорок особей десанта, три истребителя типа «Трамп». К настоящему моменту планетарными силами уничтожено: один десантный бот и три особи десантников. На объекте в данный момент находится тридцать семь особей десанта. Истребители осуществляют охрану «Лоредана», вышедшего на посадочную траекторию. Расчетное время касания – двадцать четыре минуты.
Компьютер бункера не умел удивляться. Он тоже был тенью из долгих-предолгих снов.
– Вспомогательные точки «альфа», «бета», «гамма» уничтожены атакой истребителей. Обращаю ваше внимание на точность атаки, предполагаю наличие на планете вражеских агентов. Силы ополчения рассеяны и беспорядочно движутся по полю космодрома. Обращаю ваше внимание на некомпетентное руководство войсками. Продолжается сопротивление наших сил в районе штаба. Предполагаемое время захвата штаба – девять минут. Жду приказаний.
Пульт передо мной сиял сотнями кнопок, сенсорных панелей, индикаторов, мелких экранчиков. Я не знал, как с этим всем управляться, но это было в общем-то не важно.
– Доложить возможные меры противодействия десанту, – сказал я.
– Атака крейсера «Лоредан» в момент спуска на планету. Вероятность успеха – пять процентов. Атака псилонского десанта на поле космодрома. Вероятность успеха – семьдесят три процента с последующим уничтожением бункера космическими силами агрессора.
– Мы же пришли сюда затаиться! – выкрикнула из-за спины Эн Эйко. – Алексей!
Я читал достаточно книг о войне, да и фильмов повидал немало. Я лишь не знал, насколько боевые посты стационарных огневых точек дублируют рубки космических кораблей.
Вот и шанс проверить.
– Опасность бунта! – сказал я.
– Выполнено, – отрапортовал компьютер, когда синеватый стакан защитного поля накрыл кресло. Эн Эйко, уже поднявшая пистолет, не рискнула выстрелить.
Я посмотрел на экран, где красные точки «рассеивали» зеленые, а десяток десантников сходился вокруг штаба.
– Атака десанта, выполнять, – сказал я.
– Выполняется, – подтвердил мягкий голос.
Что происходило над нами, на поверхности, я представлял прекрасно. Лазерные турели и ракетные трубы, лезущие из земли. Разворачивающиеся чащи радаров. Всполохи энергии – огненные плети, мощности которых хватает для боевых кораблей.
На десант, пусть и хорошо защищенный, тоже должно хватить.
– Мы же все равно не победим! – закричала Эн Эйко. – Все равно! Истребители уничтожат бункер, «Лоредан» сядет и закрепится, планету сожгут мезонной бомбардировкой!
Ее голос был искажен защитным полем и казался не совсем человеческим.
В какой-то мере оно было верно.
– Там мои друзья, – сказал я, кивая на экран, где безнадежно огрызался штаб космопехоты. – Теперь у них есть шанс.
– У нас? У нас – есть? – крикнула Эн Эйко. Маленькая, хорошенькая, кудрявая девочка Эн, которую очень хорошо научили служить и защищать.
Своих.
Мы все для нее чужие. И нет разницы между псилонцем и человеком с фронтира.
– Шанс был бы, – сказал я. – Если бы ты не передала псилонцам информацию о трех известных тебе боевых точках.
Я смотрел на лицо Артема – мне хотелось знать, известно ли это ему.
Мальчик закусил губу.
Знал.
– Псих! – закричала Эн Эйко. – Это была единственная возможность! Нам позволили бы покинуть планету!
Одной рукой она схватила Артема, прижала к себе, словно куклу. Пистолет смотрел мне в лоб, но стрелять девочка не пробовала. Видимо, реально оценивала мощность защитного поля.
– Сорок процентов боевых систем выведены из строя, – сообщил компьютер. – Уничтожено девять вражеских особей.
Я ждал. Мне не надо было касаться кнопок и ловить врагов в перекрестие прицела. Время детских игр кончилось.
– Шестьдесят процентов боевых систем выведено из строя. Уничтожено четырнадцать вражеских особей. Случайные потери наших сил – в границах допустимых норм.
Игры – кончились. Зато нормы – остались.
– Восемьдесят процентов боевых систем выведено из строя. Уничтожено шестнадцать вражеских особей. Расчету рекомендуется покинуть территорию бункера.
– Снять защиту с поста командира, – сказал я, вставая. На главном экране красные точки торопливо стекались в нашу сторону. Не уйти. Все равно – не уйти. Но лучше под небом, а не в раскалившейся от плазмы бетонной норе.
– Сволочь! – сказала Эн Эйко.
– Не стреляй, я запрещаю! – крикнул Артем. – Не убивай его!
Я пожал плечами. Мне было почти все равно. Я смог сделать то, что должен был сделать. Дальше – все равно смерть.
– Кто же вы такие, – сказал я. – Знать бы.
Эн Эйко плакала, опустив пистолет. Она с удовольствием бы меня пристрелила, но, похоже, не могла нарушить прямой приказ брата.
Мне бы тоже стоило ее убить. Потому что эта девочка совершила самое неслыханное преступление в истории – предала человечество «чужим». Даже в годы Смутной войны это случалось совсем редко. Если и случалось – то под пытками, психоломкой, шантажом.
А здесь, гляди-ка, добровольно!
Что же происходит, а? Для чего сделали, именно сделали, эту девочку-робота, готовую пожертвовать человечеством ради – нет, не ради себя, – ради братца.
Если он ей брат, конечно.
– Я выхожу наверх, – сказал я. – Вы – как хотите. Уговаривать не буду.
Но уговаривать и не пришлось.
Только откинув люк и оказавшись на поверхности, я понял масштабы произошедшего.
Все произошло слишком быстро. Не как в кино. Нырнули в бункер, приняли командование, приказ был отдан, боевые системы заработали. Три минуты боя, отсиженные под землей.
Теперь я видел, что способна сотворить стационарная огневая точка космопорта, если ее вовремя не уничтожить.
Черное все было вокруг, выжженное в шлак. Пожарище с островками бетонных плит. Там, где выдвигались оружейные турели, вообще ничего не осталось, только поблескивали лужицы расплавленного металла. Небо закрывали облака пепла, по ногам тоже мело черной порошей.