– Привет, парень, – сказал Кей, опуская стекло.
– Привет, незнакомец, – донеслось от корабля низкое контральто. – Ты похож на моего хозяина.
– А я он и есть, – ответил Кей.
– А не врешь? – Голос поднялся, обретая интонации сварливой жены.
– Не вру!
– Может, и пароль скажешь? – вкрадчиво поинтересовался корабль.
– Да раз плюнуть!
– Ладно, входи, гулёна, – чистым лирическим сопрано согласился катер. Из кабины плавно выдвинулся трап.
Кей открыл дверь и гордо сказал Томми:
– Ему только в «Аиде» петь, не находишь? Голос ставила бывшая певица… из любви к искусству.
Мальчику сейчас было не до вокальных способностей гиперкатера. Он выбрался из машины, беспомощно огляделся. Ангар был пуст, только в дальнем углу высился распределительный терминал. Шланги и кабели были аккуратно свернуты, но пульт светился. Там наверняка был телефон, но наручники не давали никаких шансов до него добраться.
– Не спи, – направляясь к трапу, сказал Кей.
– Мальчика тоже впускать? – полюбопытствовал корабль.
– Да, придется…
– Я, в общем, не напрашиваюсь, – в последнем приступе отваги сказал Томми. Кей захохотал.
По сравнению с жилым отсеком грузовика гиперкатер был вершиной комфорта и уюта, но Томми в отличие от Артура этого оценить не мог. Каюта скорее подошла бы лайнеру средней руки, чем крошечному суденышку. Мягкий ковер на полу, кресла, хрусталь в горке из темного дерева, пара хрупких столиков. На одном даже стояли цветы в вазочке… увядшие.
– Долго болтался в этот раз, – сообщил катер, когда Кей неодобрительно глянул на букетик. – Кстати, по местным сетям сообщили, что ты убит.
– В первый раз, что ли? – Кей вынул букетик и отправил его в керамический сосуд, стоявший на полу. В сосуде заурчало.
– А еще говорили, что убийца – мальчик лет тринадцати, ровесник нашего гостя, как я понимаю?
– Если бы не я сам отлаживал твою логику, то пришлось бы счесть тебя разумным, – сказал Кей.
– Благодарю, – сухо ответил корабль, в очередной раз сменив колоратуру – на баритон.
Кей посмотрел на Томми. Тот стоял у закрывшегося входа, беспомощно теребя браслет на кисти. Кей вздохнул и расстегнул свою половинку наручника. Браслет на руке Томми щелкнул, спадая. Мальчик дернулся.
– Что будем делать… убивец? – спросил Кей. – Медленно запихивать тебя в утилизатор, приклеивать под дюзы, нарезать кусочками, облучать из алгопистолета, пороть?
Губы Томми задрожали. Он заплакал.
– О, – разочарованно сказал Кей. – Укатали силикоида кислородные планеты… Тот, да не тот.
– Чего… чего ты хочешь?
– Иди в ту дверь, там душ. Вымойся, на тебя противно смотреть – грязь и сопли…
– Зачем?
– Я предпочитаю убивать свежевымытых детей, – сказал Кей. – Иногда я их даже кормлю ужином. Иди. Одежду сунешь в чистящий блок, достанешь через десять минут.
Он повернулся и вошел в открывшуюся перед ним дверь в маленькую рубку, освещенную огнями просыпающихся пультов.
Когда Кей вернулся в каюту, Томми только начал мыться. Он потратил десять минут, прежде чем убедился, что шлюз не откроется, а корабль даже не подумает вызвать полицию. Кей примерно этого и ожидал. Он приготовил ужин и успел выпить бокал вина, прежде чем Томми Арано рискнул выйти из душа.
– Хочешь есть? – дружелюбно спросил Кей. – На ночь наедаться вредно, но мы уснем не скоро.
Томми отвел глаза. Он успел составить свое мнение о действиях Кея и ничего хорошего не ожидал.
– Поешь, – повторил Кей, наполняя бокал. – Хотя погоди, иди сюда.
Особого выбора у мальчика не было. Он подошел. Кей вынул из заднего кармана его джинсов металлическую расческу, с улыбкой провел пальцами по острым зубцам.
– Ты забыл причесаться, Арти.
– Меня зовут Томми Арано, – безнадежно сказал мальчик.
– Я подзабыл… Пробор налево, верно? Там, правда, есть фен, но мы не в театр собрались…
Кей опустил расческу в свой карман и стал расстегивать на Томми еще влажную рубашку. Мальчик дернулся, но сопротивляться не рискнул.
– Так и думал, – удовлетворенно сказал Кей, разглядывая грубый рубец на левом плече Томми. – Чуть-чуть я промазал… Что, долечиться денег не было? Или считаешь, что шрамы украшают мальчиков? Они даже взрослых не красят, дружок. Иди ешь.
Опасливо поглядывая на Кея, Томми уселся в кресло, быстро застегнул рубашку.
– Сейчас мы проделаем эксперимент над твоим пищеварением, – поигрывая бокалом, сказал Кей. – Ты чего застыл? Это же просто сосиска. Ешь, а я расскажу тебе вечернюю сказочку, нарушая выработку желудочного сока и моторику кишечника.
Он поморщился, глядя, как Томми начал послушно жевать.
– Круто тебя опустили, мальчик. Отвага осталась, а от воли одни ошметки. Вспыхнуть можешь, гореть – нет. По сравнению с этим твои съежившиеся бицепсы и тощие плечи – ерунда.
Томми опустил надкушенную сосиску, впервые поглядев на Кея с проблеском любопытства.
– Что, помнишь? Год назад ты был великолепно развит… для ребенка, конечно. А вот поддерживать форму уже разучился.
– Я расту, – сказал Томми.
– Ага. Вглубь. Ешь, тебе нужны протеины. И перестань бояться, я тебя не убью. Ты даже не догадываешься, каких наказаний избежал, ты счастливчик.
Томми недоверчиво смотрел на Кея.
– Знаешь, кто такой Кертис Ван Кертис?
– У меня семь баллов по политологии, – с нерешительной гордостью сказал Томми.
– А кто такой Артур Ван Кертис?
– Его сын… кажется.
– Пока будем считать так. Ешь! Наша сказочка начнется в грязной гостинице, где мирно спал человек по имени Кей Альтос. Накануне, сажая катер, он перешел на ручное управление, и гравитационные двигатели убили девчонку, делающую свой маленький бизнес… – Кей отставил бокал и уже другим тоном сказал: – Если это для тебя важно, то Кей Альтос не собирался ее убивать. Он даже готов извиниться перед мальчиком, который считает себя братом девочки. И прощает мальчику свою смерть.
– Ты-то жив, – сказал Томми.
– Вряд ли это надолго. У меня больше никогда не будет аТана. В каком-то смысле ты убил меня навсегда. Но я прошу прощения.
Кей поднялся, подошел к Томми, положил руку ему на плечо:
– Мне очень жаль. Я никогда не убивал бесцельно – ни детей, ни взрослых.
– Зачем ты это говоришь? – спросил Томми. Он тихо, беззвучно плакал.
– Ты сейчас поймешь. Ты умный мальчик, хоть и лишен прежних знаний. Дослушай всю историю, ладно?