Голова пухнет! А самое главное, эти, блин, волонтеры Революции — они ж ничего не хотят понимать! Какой идиот придумал хохму про стадо баранов под управлением льва?! Его бы сейчас на мое место! Посмотрел бы в эти вытаращенные глаза… Ведь даже офицеры откровенно недоумевают от устроенной мной учебы!.. Только прямым тыканьем носом в их вопиющую некомпетентность мне удается удерживать их в подчинении. А ведь, казалось бы, простой факт, что смертность «парижских добровольцев» в Вандее превышает девяносто процентов, должен же был наводить их на какие-то мысли? Но нет! «Мы все, как один, — умрем в борьбе за ЭТО!» Цитата. Долбодятлы, блин!..
Хотя я все же не прав: сдвиги кое-какие есть…
Мне потребовалось два часа, чтобы объяснить Леону, в чем заключаются его комиссарские обязанности, — он с одного раза не понял! Зато сейчас вроде не в свое дело не лезет. А занят тем, чем и должен, — идеологической накачкой и культурно-политическим просвещением личного состава… Кстати — Наполеон очень даже в этом помог: он когда-то, еще в 91-м году, в своем полку унтер-офицерам регулярные политинформации устраивал — газеты читал, объяснял текущую ситуацию… Причем отнюдь не за короля агитировал! Такая вот подробность из жизни великого человека…
Слушаю привычные уже доклады. Пожалуй, ротных и батальонных командиров в дальнейшем на совещания можно не приглашать. Форма рапорта всеми боль-мень усвоена. И смысл вечернего «подбивания бабок» и планирования исходя из результата — тоже. Пусть теперь первичный разбор у себя делают и предоставляют рапорт полковникам, а уж те потом — мне… Опять же — экономия времени… Кроме того — имеется еще приятная новость: солдаты наконец-то научились держать строй! Не фаланга македонская, конечно, но коробка на ходу больше не расползается…
— Молодцы! Чудо-богатыри! Еще, пожалуй, пару недель — и курс молодого бойца можно будет считать законченным! Поздравляю вас, господа, — лед тронулся! Что еще? Как дела с гранатометчиками?
— Тренируются, гражданин генерал! С пращами не у всех получается, но это дело поправимое. Вручную стабильно мечут на дистанцию в пятьдесят футов… Виноват — двадцать метров!.. Изготовление гранат в соответствии с планом…
— Хорошо! — это я сам придумал. От безделья рукоделье… Называется: пушек нет — возьмите бубен! По два гранатометчика на каждое отделение. Вместо пулемета. Не ахти что, но в тех местах может оказаться для противника весьма неприятной неожиданностью. Да и все равно ничего больше своими силами соорудить не успеваем. — Что по второму варианту?
— Первый образец послезавтра должны собрать. Остальные — по результатам испытаний…
Хоть бы получилось! Вот это тогда была бы вундервафля! Легкая катапульта. Швыряющая фунт пороху с картечью на полтораста метров. И переносимая по полю боя тем же отделением из десяти человек (боезапас тоже тащить надо). Десять штук будет, если опытный образец сработает правильно… Вместо минометов. А вы что думали? Что я просто так погулять вышел? Нет уж, что по силам, то мы спрогрессируем обязательно… Ибо совместный труд для моей пользы — он облагораживает! Цитата!
Так, кто у нас следующий? А, интендант! На сладкое…
Этого надо послушать внимательней. Этого я озадачил безжалостней всех — фактически поставив пред ним задачу выкроить семь шапок из одной шкуры, причем шапок полноразмерных, без дураков. Но вроде мужик крутится. И даже результаты кое-какие обещают быть… Упс!.. Что?
— Что значит: «С обувью проблемы, возможно, удастся?..» Конкретней, пожалуйста! Сколько раз уже просил формулировать доклады однозначно!
Мнется. Чего он там нахимичил? Хотя я сам же ему прямым текстом разрешил любые аферы — лишь бы со снабжением был порядок. Но тут он что-то явно сугубо хитрое замыслил, раз сообщать не торопится…
— Мне удалось договориться с секцией нашего предместья, — наконец выдает интендант формулировку. — Если мы им предоставим на неделю тысячу человек, то они пожертвуют нам необходимое количество обуви и запас кожи для ремонта — как патриотическое деяние…
Патриотизм, блин… По бартеру! Какой дурак сказал, что революции делаются на энтузиазме? Нет, куда ближе к истине был другой классик — сидящий, кстати, среди здесь: «Для войны требуются только три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги!» Но на неделю?.. Придется опять перекраивать все планы, черт побери!.. Зато вопрос закроется кардинально… А, ладно — не в первый раз!..
— Хорошо. Организуйте. Надеюсь, солдаты им нужны не для захвата власти?
— О, что вы! Нет! — заверяет интендант, обрадованный моим решением.
— Что с полевыми кухнями? — не даю я ему возможности расслабиться.
С этим вопросом — вообще анекдот. На грани клиники. НИКТО не хочет заниматься. Про военный Комитет вообще молчу. Командующий там бывший артиллерийский капитан Обри — такой дуб, что к нему надо сразу подходить с ящиком динамита. Иначе не прошибешь. Но и для остальных эта идея оказалась как для барана новые ворота… Специально потратили целое совещание, на бумаге считали затраты времени, очевидную выгоду — все согласны… Но — «не первостепенной важности!» Блин! Родил даже новую максиму: «Желудок — такое же оружие солдата, как и его ружье!» — но толку никакого… «Ну зачем нам эти излишества?» Побывав бы!
— В первом полку нашлись люди — из рабочих — говорят, что могут сделать одну сами, если им позволят договориться в их квартале… Но для этого их придется отпустить тоже на неделю.
Оба-на…
Это что — лед действительно тронулся?! Хоть что-то начало работать? В данном случае — призывной контингент. То есть — добровольческий. Солдаты-то — да и офицеры в основном тоже — все из рабочих предместий. Подавшиеся в армию от полной безнадежности и желающие действительно защитить республику от роялистов и спекулянтов, лишающих народ хлеба. Но по этой же причине все они — бывшие сторонники Шометта и Эбера. Санкюлоты, блин… А по нынешним временам — и Робеспьера как проводника террора. У меня вообще складывается мнение, что посылку добровольцев в Вандею термидорианский Конвент предпринял в немалой степени с целью избавиться от лишних смутьянов. И это же, кстати, хорошо объясняет и назначение сюда Наполеона — как вполне подозрительного. В Вандее если не всех, то большинство поубивают озверевшие от революции крестьяне, и таким образом в Париже станет меньше причин для головной боли. Оттого и со снаряжением такой бардак — на смертников еще и деньги тратить? На энтузиазме повоюют… Я, кстати, и Леона в этом же направлении ориентировал… Не в смысле смертников. А в смысле энтузиазма. Так что мы теперь даже и название имеем соответствующее: бригада имени Парижской Коммуны. Ага: «Смер-ртельный Летучий Отр-ряд Пролетарского Гнева»! И во главе — лично Наполеон Бонапарт!.. Кстати — название я предложил. Уржаться можно. Но — работает: народу нравится. А сейчас вот, похоже, и до коммунистического энтузиазма дошло… Но, как говорится, чем бы народ ни тешился, — лишь бы на пользу дела!
— Хорошо! Пусть займутся! Но не одну, а — две! За исполнением проследит командир полка! — Тяжкий вздох одного из присутствующих мы проигнорируем: «А кому сейчас легко?» — шутка вызывает ухмылки. Удивительно: неужто и в самом деле народ начал меня поддерживать? Ну… Может быть, таки удастся получить в итоге хоть какую-то воинскую часть, а не цыганский табор… — Что у вас еще? Все? Тогда… — вытаскиваю часы, смотрю, отщелкнув крышку (будто и так не знаю, что сейчас ночь). — Три часа… Совещание на сегодня окончено! Прошу всех заняться своими делами. Но напоминаю: через полчаса у нас плановая учебная тревога! Так что спать никому ложиться не советую! Все! Расходимся!