Единственный заряд пошел на то, чтобы спастись с крыши атакованного террористами небоскреба Трампа. Казалось, это произошло всего несколько дней назад, хотя до момента, когда угнанный самолет протаранит чикагский офис «Хроноса», оставалось еще восемь лет. Восемь томительных, наполненных бездействием и ожиданием лет. Страшный приговор, который он сам себе вынес, вынужденно спасая жизнь за секунду до неминуемой гибели. Даже ожидание осужденного, которому дали стул, не шло ни в какое сравнение с той бурей и отчаянием, которые клокотали в душе Дениела. Восемь томительных лет, когда можно оставлять за спиной целые эпохи, всего лишь повернув кольцо. Все относительно. Какая ирония. И чем больше он думал об этом, понапрасну накручивая себя, тем сильнее скрежетал зубами, сжимая кулаки в бессильной злобе.
Невозможность ничего изменить — нет кары страшнее для путешественника во времени. Но, постепенно трезвея и выпуская пары, Дениел почувствовал, что у него рождается новый план. Поддаваясь излишним эмоциям, он только может наломать дров. Отпущенный ему срок заключения в прошлом рано или поздно закончится, когда он, подхваченный естественным течением времени, «нагонит» события, из которых бежал. А это дает ему новый шанс все обдумать и как следует приготовиться. Даже несмотря на то, что ловушку ему поставили мастерски, намеченной цели он успешно достиг — лайнер протаранил здание. Но ведь накладок можно и избежать? Времени у него навалом. Единственной жестокой насмешкой данной реальности был тот сюрреалистический факт, что Башни Трампа еще не существовало и в помине.
От мысли, что все придется снова начинать сначала — вдобавок дожидаясь, пока небоскреб, перед тем как он его разрушит, для начала построят, — рука сама собой потянулась к бутылке. Но как невозможно стремительно выплыть из глубины, так и невозможно разом выпорхнуть из зловонных объятий запоя. Похмелье стальным обручем давило на голову, и в бар, плюнув на осторожность, все-таки пришлось заглянуть. Уж в этих местах точно всем на все наплевать.
— Так, спокойно, — Дениел остановил себя, чтобы после первой бутылки не заказать сразу вторую, и, расправив на стойке салфетку, в которую был завернут недоеденный луковый бутерброд, в котором кетчуп, соус и горчица были перемешаны, как на палитре художника, пошарив в карманах, окликнул бармена.
— Слушаю.
— У вас не будет карандаша?
— Ручка сойдет? — отозвался тот и, недоверчиво оглядев потрепанного посетителя, несколько дней назад невесть откуда «прибившегося» к заведению, с иронией добавил. — Решили выписать чек?
— Все в порядке, деньги есть, — успокоил Дениел, с интересом разглядывая пластмассовую палочку «BIC», с наполненным лиловыми чернилами стержнем внутри.
— Может, все-таки лучше позвонить? — снова предложил бармен, кивнув на настенный телефон рядом с игровыми автоматами, в какой уже раз за эти дни. Проследив его взгляд, Дениел некоторое время молча смотрел на аппарат отрешенным, невидящим взглядом, словно «завис». Странный мужик, ей-богу.
— Эй, — он осторожно потрогал Дениела за плечо.
— А?
— Я говорю, может, вам стоит ей все-таки позвонить?
— Кому? — удивился Дениел, снова поворачиваясь за стойку и снимая с ручки колпачок.
— Ей, — пожал плечами бармен. — Жене, любовнице или кто там у вас еще. Не может же она вечно дуться, ведь так? Поостыла небось за пару дней-то. Авось пустит.
— Я не женат, — только не сейчас, только не воспоминания, когда он так близко и одновременно далеко.
— Ну, тогда не кисни, старина, — смягчился бармен, сжалившись над ним. Что еще и осталось одинокому мужику, как не коротать время с бутылкой. — Это вопрос времени.
— Оно не спрашивает.
— Кто? — теперь удивился бармен.
— Время.
Дениел помрачнел, но бармен расценил это по-своему.
— Ладно уж, не хандри. За пиво четыре пятьдесят, как постоянному клиенту, — хмыкнул он и, еще раз подозрительно глянув напоследок исподлобья, переключился на нового посетителя.
Не обратив на комментарий внимания, Дениел переложил бутерброд на картонную подставку для пива и, разгладив салфетку, принялся набрасывать план.
— Не слишком ли легкая выпивка для прибывшего издалека?
Неожиданный вопрос, заданный низким, мягким голосом, заставил Дениела раздраженно поднять голову. Ну, сколько можно его отвлекать?
Через несколько стульев от него сидел плечистый длинноволосый индеец под пятьдесят, медленно потягивающий откупоренный «Миллер», который бармен вытащил из холодильника. Это и оказался новый посетитель — Дениел быстро осмотрелся — кроме них да пары пьянчуг в дальнем углу зала, за стойкой больше никого не было. Не считая бармена, который, услышав слова индейца, с вновь проснувшимся любопытством уставился на Дениела.
— Ты знаешь этого парня, Чак?
— Нет, — покачал головой индеец, и Дениел поежился под цепким взглядом его темных, внимательных глаз. — Но я вижу его. Усталый странник. Много боли. Долгий путь.
Он неторопливо пожевал губами, разгрызая фисташку, не сводя с Дениела глаз, и снова приложился к бутылке.
— Да… — пожав плечами, Дениел быстренько сварганил ответ, под недоверчивым взглядом бармена. Что-то ответить было нужно. — Я писатель. Езжу по штатам, собираю материал для книги…
— И о чем она? — лукаво прищурившись, поинтересовался индеец. — В эти края редко залетают птицы подобного сорта.
— Ну… — Дениел очень некстати запнулся — не к месту заданный вопрос застал его врасплох. Он-то надеялся, что после его ответа расспросы закончатся, всем известно, что публика не особо-то жалует журналюг и писателей, которые вечно ошиваются где ни попадя и вынюхивают, что не так. — Период Гражданской войны. Собираю неизвестные факты о Севере и Юге. Замалчиваемые операции и кампании, забытые герои войны. Там много всего…
Слишком поздно он спохватился, запоздало сообразив, что наболтал много лишнего, и внутренне подобрался, приготовившись выслушивать неожиданные истории про каких-то дедушек и предков, а также несуществующие племена индейцев, выполнявших тайные, но чертовски важные поручения полковников Джексонов и Смитов. И не было бы ничего странного, если бы явно знакомая парочка, сверлящая его двумя парами глаз, начала попросту чесать языками, перевирая все на свете и выдумывая на ходу, лишь для того, чтобы потом с бравадой заливать дружкам о том, что, дескать, это я подкинул тому парню «ту самую идею». За подобными вещами ежедневно коротают минутку сотни самых разных людей. Но Дениелу этого сейчас хотелось меньше всего, хотя торопиться-то ему особо было некуда и незачем. Времени теперь у него было предостаточно. Выпивка объединяет, стирая религиозные, расовые и классовые различия между собутыльниками. Не кольт уравнял шансы, а выпивка. Дениел улыбнулся кончиками губ, но тут же вновь подобрался под внимательным взглядом индейца, который продолжал с явным интересом изучать его. А массивная туша бармена с не отягощенными умом глазенками, между которыми находился чуть скошенный в сторону сломанный нос, и татуировками, расползавшимися по рукам из-под рукавов майки, напоминала скорее о паре отсидок и роли вышибалы в заштатном ночном клубе, чем о военных подвигах прошлого и дедушках-генералах. Этим поколениям было уже на все и вся плевать. Просто нечем заняться, в то время как Чак явно не собирался так просто отступать, вцепившись в него, словно клещ в собачий зад. И какого черта индеец вообще позабыл в Чикаго?