– П-привет, Эклерчик, – сказал Иенс и сам удивился перемене в собственном голосе.
Господин NN недоверчиво вгляделся в заостренные черты и выронил монокль из глазницы прямиком в утренний коктейль.
– Магнус?!
– Н-неужели не похож? – обиженным тоном спросил гость. Он подобрал полы пальто и повертелся на месте, с наигранным удивлением разглядывая латанные Гердой брюки, словно сам видел их первый раз в жизни.
– Нет, ты, конечно, и раньше был нелеп… – выдавил из себя распорядитель и виновато осекся.
Потянув за шнурок, он выудил монокль из напитка и тщательно облизал. Доктор заметил, что средний палец правой руки Эклерчика охватывает перстень – бронзовая полоска и жабья башка с глазами из зеленого камня.
– Ну, говори же, г-говори, – подбодрил собеседника Иенс. – Чего замолчал? – Он с интересом отметил, что заикается сегодня на порядок меньше.
– Что произошло? – спросил господин NN. – Тебя морили голодом? Мы немедленно едем завтракать! – Он бестолково заметался, теряя и вновь подбирая вышитые тапочки с загнутыми носами, но вскоре замер, потрясенный новой мыслью. – Нет, не едем! Тебе нельзя показываться в таком виде.
– Хочешь сказать, что это тебе стыдно п-показываться на людях вместе со мной? – Доктор угрожающе шагнул вперед.
Господин Эклерчик, попятившись, упал на диван и загородился подушкой.
– Ах ты…
– У нас есть немного легких закусок, – вякнул грум, решительно заслоняя тельцем диван с распростертым хозяином.
– Мы шутим, обезьянка, – поспешил успокоить его NN. – Тащи все, что осталось из съестного, в мой кабинет, а затем сбегай за фон Бэком. Он тоже будет рад знакомству с… э-э… представителем нашей старой аристократии.
Стол накрыли в кабинете Эклерчика, украшенном куда более скромно, чем зал с трофеями, зато уютном и жарко натопленном. Прислуживал все тот же черномазый грум. Иенс, воспользовавшись редкой возможностью, наворачивал за обе щеки и игнорировал боязливые взгляды хозяина.
– Магнус, ну с кем ты собрался драться? – верещал Эклерчик. – Мальчишка ведь не аристократ, он просто выскочка, нувориш!
– На-назвался герцогом, п-полезай в наш кузовок, – с набитым ртом отозвался ученый.
– Нет, ты хочешь, чтобы Клуб прикрыли? Представляешь, какой процент приходится откатывать Фемиде, чтобы замазать ее завидущие глаза? А тут такое! Да чего доброго, ты еще и победишь…
– Да ладно, дружище! – рявкнули из-за приоткрытой двери густым басом. – С каких пор мы стали бояться побед?
Вошедший в кабинет человек обладал весьма и весьма характерной внешностью. Он был высок и жилист, а при взгляде на его осанку невольно напрашивались ассоциации с глотателями шпаг. Или даже алебард. Узкое, словно выточенное из кости, лицо, левый висок и скулу которого пересекал шрам, страдальчески кривилось.
– Барон Фредерик фон Бэк, – с высокомерным кивком представился он Иенсу.
При этом правый глаз Бэка, хищный и рыжий, буравил взглядом собеседника, а левый косил в переносицу. Барон отличался от пухлого Эклерчика примерно так же, как сухарь из армейского пайка отличается от кремового пирожного, и все же что-то роднило обоих – возможно, некий корыстный интерес, едва уловимое сходство со статуей Алчности в ледяном саду.
Доктор дружески отсалютовал вошедшему обглоданной куриной ногой.
– Фред, да ведь это Магнус, – хихикнул NN. – Старый член Клуба.
Барон длинными желтоватыми пальцами поправил брошь, скрепляющую концы шейного платка, и так же прямо, как стоял, опустился на стул. Иенс, хоть его и порядком разморило, заметил кое-что. Сухарь и пирожное роднило еще одно обстоятельство – на пальце Бэка тоже поблескивал перстень. Правда, этот был из серебра, и украшала его не жабья морда, а узкая змеиная головка с сапфировым глазом.
– Так вот оно что, – произнес барон таким тоном, словно у него с шеи сняли удавку. – А я-то думал, опять кредиторы.
– Стоит ли игра свеч? – поинтересовался Эклерчик и заговорщицки поморгал водянистыми глазками.
– Я хочу вызвать на п-поединок Ледяного Герцога, – пояснил Иенс.
– А что? Громкий скандал будет на руку Клубу, – задумчиво протянул барон. – На этом поединке мы поднимем столько, сколько за всю жизнь не зарабатывали. Шанс? Шанс. – Смерив Иенса скептическим взглядом правого ока, он предложил: – Что, Магнус, берешь меня секундантом? Тебе крупно повезло, что я такой авантюрист.
– А вдруг этот недогерцог не примет вызова? – засомневался вдруг NN, как будто не он только что был категорически против дуэли.
– Не волнуйся, есть специалист по оскорбительным письмам, который еще ни разу не промахивался, – хмыкнул барон. – Пойду приглашу его на интервью, а ты пока можешь заняться нашим чемпионом.
– Эй, ка-какой еще специалист? Кто т-такой? – вскинулся Иенс, выныривая из сытой дремы.
– Есть один. Бойкое перо. Франсуа Бонжу, корреспондент «Городского сплетника».
У Иенса несколько секунд ушло на то, чтобы вспомнить цивильное имя Маяка. А вспомнив, доктор удивился многочисленным талантам буревестника революции.
На прощание фон Бэк одарил Иенса еще одним скептическим взглядом и припечатал:
– Да-да, именно заняться – умыть, побрить и отправить в вошебойку.
Герда шла по анфиладам темных комнат, и комнат светлых, и совсем не комнат, а залов, и через стеклянные двери – в новую анфиладу. Дом кружил ее, дом прятал от нее хозяина, словно чувствовал: девчонка опасна. Или не дом, а дородный господин в белой ливрее, со взглядом равнодушным и холодным, и в то же время слишком проницательным?
«Уходи, – шептал дом. – Тебе здесь не место, нищенка, побирушка».
«Я искала его двенадцать лет. Я должна хотя бы попрощаться».
Наконец дом сдался, и в одной из студий верхнего этажа, залитой бледным утренним светом, Герда нашла Кея.
Кей сидел у окна на трехногом табурете и был поглощен довольно неожиданным занятием. Он рисовал. Точнее, он пытался вывести кисточкой голубой нахальный глаз. Второй глаз уже был изображен на мешке, и глаз этот неистово вращался и подмигивал. Синяя шляпа с хрустальными бубенчиками лежала рядом на стуле.
Не оборачиваясь, Кей сказал:
– А, это ты. Заходи.
Герда ступила через порог и только тут заметила картину: очень знакомую картину с Пугалом и колодцем. Кажется, хозяин дома пытался скопировать физиономию Пугала с ее рисунка.
– Доктор Ломбах говорил, что ты поправляешься необыкновенно быстро. Судя по тому, как ты вчера расправилась с големом, он прав. Старик не признается, но, по-моему, вовсю использует магию.
– Не пытайся, – сказала Герда.
Кей обернулся и удивленно взглянул на девушку. Мешок с песком у него на коленях дернулся, а глаз завертелся еще яростнее.