* * *
К тому времени, когда Тонио добрался до почтовой станции, он зверски проголодался. Плотно поев, он с необычным интересом стал наблюдать за приезжающими и отъезжающими пассажирами. Потом нанял лучшую лошадь, которую только мог себе позволить, и поскакал в сторону Флоренции.
* * *
А добравшись до маленького городка Фьесоле, увидел первую оперную афишу.
Было раннее утро, перед самым рассветом. Прихожане как раз выходили с самой первой мессы Вербного воскресенья. Они несли в руках освященные веточки. Открытые двери храма отбрасывали теплый желтый свет на каменные ступени.
Тонио вел свою лошадь под уздцы по площади и вдруг увидел на потрепанной дождями и ветром стене собственное имя заглавными буквами:
СИНЬОР ТОНИО ТРЕСКИ
Сначала это показалось ему галлюцинацией. Но потом его охватило неодолимое возбуждение. И каким бы глупым в то же время ему это ни казалось, он подвел лошадь к стене и уставился на смятую афишу.
Жирно обведенная красным и золотым бордюром, она объявляла о том, что в Пасху в театре на улице Виа-делла-Пергола состоится первое представление оперы «Ксеркс». В афише упоминалось даже имя Гвидо, более мелкими — скромными — буквами. Еще там был весьма лестный портрет Тонио в овальной рамочке и цветистые стихотворные строфы, восхвалявшие его голос.
Тонио водил лошадь взад-вперед, опираясь рукой о стену. И снова и снова перечитывал плакат.
А потом спросил у первого попавшегося прохожего, далеко ли до города.
— Поднимитесь на холм и увидите, — последовал ответ.
* * *
Небо было еще синим и усыпанным мелкими звездами, когда он достиг вершины холма, и внизу, в долине, перед ним раскинулся огромный город — Флоренция. Сквозь туман он видел колокольни, сотни мерцающих огней и гладь реки Арно, на которой пока не было никакого движения. Город казался ему таким же красивым, как спящий Вифлеем на рождественских картинках.
И, глядя на далекие шпили, Тонио подумал, что никогда в жизни не переживал еще такого момента.
Может быть, разве тогда, когда ждал в кулисах театра в Риме в ночь премьеры, он испытывал подобное все нарастающее предвкушение. А может быть, он чувствовал то же самое и много лет назад, в Венеции, когда участвовал в водном празднике Сенца.
Но он не стал углубляться в эти воспоминания.
Солнце не успеет встать, а он уже будет с Гвидо и Кристиной. И в первый раз они действительно окажутся вместе.
«Плач к Небесам» не мог быть написан без объемной исследовательской работы, и я глубоко обязана не только многочисленным писателям того времени, но и авторам многих научных и популярных сочинений по опере, восемнадцатому веку, искусству, музыке, Италии и ее городам — Неаполю, Риму и Венеции.
Кроме того, я получила много консультаций по вопросу физиологии евнухов и выражаю особую признательность доктору медицины Роберту Оуэну за помощь в ориентировании в море специальной литературы по этому предмету.
Я бы также хотела поблагодарить Анн-Мари Бейтс, которая великодушно предоставила в мое распоряжение магнитофонную запись Алессандро Морески, последнего кастрата, певшего в Сикстинской капелле, и единственного певца-кастрата, запись пения которого вообще была произведена.
* * *
Все основные персонажи книги вымышлены. И хотя были приложены все усилия для того, чтобы изобразить кастратов и восемнадцатое столетие как можно более точно, некоторые вольности в отношении людей и эпохи все же были допущены. Николино, Фаринелли и Каффарелли существовали реально и были знаменитыми певцами-кастратами своего времени. Тем не менее сцены появления Каффарелли в книге являются вымышленными.
* * *
Преподавательские методы Гвидо основаны на «Ранней истории пения» У. Дж. Хендерсона, и я несу всю ответственность за упрощения и неточности.
«Барочная Венеция. Музыка Габриэли, Бассано, Монтеверди» (Baroque Venice, Music of Gabrieli, Bassano, Monteverdi), записанная Decca Recording Company в 1972 году, вместе с альбомными записями, описывающими посещение Жаном Батистом Дювалем (Jean Baptiste Duval) собора Сан-Марко в 1607 году, непосредственно вдохновили меня на описание первого музыкального опыта Тонио в этом соборе.
Произведение Алессандро Скарлатти «Сад любви» в исполнении Кэтрин Гэйер (Catherine Gayer), сопрано, партия Адониса, и Бригитте Фасбендер (Brigitte Fassbaender), контральто, партия Венеры, в записи Deutsche Grammophon 1964 года послужило вдохновением для описания дуэта Тонио с графиней в Неаполе, и это единственный эпизод книги, написанный с непосредственной опорой на музыку.
«Ахиллес на Сиросе» (Achille en Sciro) Метастазио — либретто, выбранное Гвидо для дебюта Тонио в Риме, подробно описано Верной Ли (Vemon Lee) в ее уникальных «Очерках Италии восемнадцатого века» (Studies in the 18th Century in Italy).
В наши дни существует много записей барочных опер, бывших популярными в ту эпоху.
Однако для подлинного понимания этой музыки я настойчиво рекомендую читателям поискать такие записи, где партии кастратов поют женщины. Кастраты были настоящими сопрано и контральто. Контртеноры или мужчины-фальцетисты не дают полного представления о красоте их голосов.