– Я был далеко, – сообщил он.
– А я на ней стоял, – добавил Скрипач. – Нет, не видели.
– А я видел. Она пошла вниз – вся. Не наискось, не боком. Вся. Целиком. Словно потеряла точки сварки разом. Там же арматура внутри, в этой плите. И её должны были приварить. И что? Скрипач на неё встал, и она отломилась – вот так? И по внешней стене тоже?
– Всякое бывает, – Скрипач пожал плечами.
– Всякое, но не такое, – возразил Ит.
– Ты уверен в том, что ты видел именно это? – нахмурился Ри.
– Да, – отозвался Ит. – Именно это я и видел. Но удивляться, как ты понимаешь, было некогда.
– Так. Давайте пока что не пороть горячку, – попросил Ри. – Спокойно разберёмся. И подумаем, зачем вообще кому-то нужно было бы…
Он осёкся.
– Ты чего? – с удивлением спросил Скрипач.
– Да нет, ничего, – Ри потёр переносицу. – Только… сначала лёд, под который я провалился. Потом плита…
– Слишком большой интервал, – возразил Ит. – Логику я понял, но, согласись, не сходится.
– Да, не сходится, – покивал Ри. – Но это не значит, что не сойдётся. Ит, ты ведь сам тогда утверждал, что никакой диверсией это быть не могло.
– Оно тогда ею и не было, – пожал плечами Ит. – Там было совсем не так, как сейчас. В общем, я предлагаю действительно успокоиться, не дёргаться, но при этом удвоить бдительность. Вы согласны?
– Согласны, – ответил за всех Скрипач. – Бдительный ты наш.
– Смейся-смейся, – поддел его Ит. – Хорошо бы ты смеялся, если бы я не крикнул.
– Типун тебе на язык!
– Я как-нибудь без него обойдусь. Поехали к Павлу, доложим о ЧП. И заодно надо будет попросить шесть датчиков – взамен тех, что пропали…
* * *
Ни Скрипач, ни Ри так и не поняли, что именно в поведении Павла им не понравилось в тот день, а вот у Ита, кажется, пропали все сомнения – обратно он возвращался мрачнее тучи. Дома, когда пришли, принялся проверять квартиру, но всё оказалось чисто.
– Это всё-таки он подстроил, сволочь, – сказал Ит за ужином. – Точно вам говорю, он.
– Но зачем? – с недоумением спросил Скрипач.
– Чёрт знает. Может быть, из-за денег. Скорее всего, из-за денег, зачем ещё?
Ри задумчиво посмотрел на них. Потом отложил ложку в сторону, потёр переносицу и медленно проговорил:
– А если не из-за денег?
– Тогда для чего? – недоумённо спросил Ит.
– Не знаю, – Ри задумался. – Хотя сумма весьма неплохая, надо сказать. Тут и за меньшую убить могут. И убивают.
– Допустим, это действительно из-за денег, – Скрипач недоумённо посмотрел на Ри. – Но… это может быть не Павел, а кто-то из его подручных, например? Кто-то, кто знает о том, что мы… ну…
– Подожди, – остановил его Ит. – У меня одно не сходится.
– Что именно?
– Например, то, что нам ещё не платили в этом месяце. Заплатят – сумма, которая хранится дома, станет больше.
– Знаете что? – Ри хлопнул по столу ладонью. – Сейчас доедаем и поехали в банк. Арендуем ячейку и уберём туда деньги. На всякий случай.
– По фальшивым документам? – ухмыльнулся Скрипач.
– Сойдёт, – отмахнулся Ит. – Для аренды более чем сойдёт. Ри, верно. Лично я согласен.
– Ну, давайте прокатимся, – пожал плечами Скрипач. – Почему, собственно, нет.
– Ри, если причина не в деньгах, то в чём тогда? – спросил Ит.
– Не знаю, – отозвался Ри. – Будем действовать методом исключения. Убирать по одному фактору. И смотреть на результат. Что получится.
– Наверное, ты прав, – Ит дёрнул плечом. – Но… что-то мне не по себе, ребята.
– Интуиция? – Скрипач с подозрением глянул на него. – Что-то ты недоговариваешь.
– Я всё договариваю, – вздохнул Ит. – Это Ри недоговаривает.
– А я не знаю, – огрызнулся Ри. – Что-то действительно происходит, но я не понимаю пока, что именно.
* * *
В следующем месяце не произошло ровным счётом ничего.
Они убрали деньги в банк, удвоили осторожность – это оказалось совершенно бессмысленно, потому что действительно ничего криминального или странного больше не случалось. Ездили на точки, отрабатывали, возвращались… К исходу этого месяца все немного расслабились. Даже Ит, которого Футари и Комманна оставили в покое, и тот перестал осторожничать и дёргаться; он чувствовал, что устал, что всё ему надоело – и рискнул пустить происходящее на самотёк.
Как показали дальнейшие события, совершенно зря.
Началась весна, правда, совсем не такая, к какой они за последние десятилетия привыкли. Днём снег слегка подтаивал, однако по ночам продолжал лютовать всё тот же мороз. Дороги стали опасными, скользкими – они поменяли покрышки на шипованные, но толку от этого было немного. «Люся» вязла в снежной каше, несмотря на полный привод, и толкать машину, чтобы проехать по бездорожью, вскоре стало обычным делом. Стало привычным постоянно хмурое и серое небо; глаз больше не раздражали бесконечные засыпанные снегом поля, чёрные леса; они смирились с постоянными московскими пробками, в которых теперь не томились от безделья, а или писали отчёты, или отдыхали; они перестали обращать внимание на то, что раньше казалось дикостью и нелепостью. Наоборот, мир, кажется, даже начал им потихоньку нравиться. Стала привычной и уютной маленькая квартирка, в которой они, к вящей радости пожилого хозяина, сменили часть мебели и за которую исправно платили; Скрипач сдружился с продавщицами из местного магазина, куда часто наведывался, и ему теперь откладывали «что-нибудь повкуснее»; Ри, вопреки своей нелюдимости и замкнутости (а в последние годы он общаться с кем-то, кроме друзей, не желал категорически), неожиданно сумел перезнакомиться почти со всеми соседями, и теперь к нему даже приходили двое подростков заниматься математикой… Ит, посмотрев на это всё, по собственной инициативе «навёл мосты» на автосервисе, где частенько «лечили» «Люсю», и теперь те же запчасти доставались чуть ли не за полцены.
Ит, конечно, нет-нет да и задумывался о задаче, про которую говорили с ним Сихес, но так толком ни до чего и не додумался. Тупик – вот что он понял. О чём бы они ни говорили, чем бы ни была эта гипотетическая задача, но она явно предназначалась не для мозгов потрепанного уставшего гермо, да ещё и в немалых годах. «Старый я стал, – думал он с раскаянием. – Старые, они ведь глупые. И не потому, что не хотят быть умными, а потому, что головы у них слишком сильно устают и не соображают, как раньше». Изредка он вспоминал Фэба – таким, каким тот был перед смертью. Пожалуй, Фэб всё-таки был как-то… получше, что ли. Он бы, наверное, эту задачу решил. Он бы сумел. Потому что он… ну да, он, несмотря на возраст, не уставал до такой степени. Или просто был от природы крепче, выносливее, поэтому так хорошо до самого конца и держался. Увидеть бы его, думал Ит с раскаянием. Конечно, он не верил в то, что Фэб вернётся – он не вернётся, – но увидеть всё равно ведь хочется. Любому бы хотелось, окажись этот любой на его, Ита, месте. Он гнал от себя такие мысли, потому что они выматывали ещё больше, и снова и снова пробовал переключиться на задачу… впрочем, пока что безрезультатно.