Скрипач невесело усмехнулся. Кир тоже.
– Эти спали ещё… Пошёл его искать. Сунулся в комнату – нету. Иду на кухню – тоже нету, а на столе записка. «Всё убрал, поехал в Борки, надо закрыть дом на зиму». В Борках у нас был очень хороший дом, да, Рыжий? Мы его сами строили… большой дом, который действительно надо на зиму закрывать – ставни на окна, цветы укрыть лапником… там много работы каждую осень, но дело не в том. Его не было двое суток. Потом приехал – как ни в чём не бывало. Шутил, смеялся. А потом…
– А потом я увидел, что у него левая рука забинтована до локтя, – продолжил Скрипач. – И другие тоже заметили. Берта пристала – что с рукой? Он ответил, что порезался стеклом – ставил ставню, задел окно, стекло разбилось.
– Только это было не окно, – Кир оскалился. – Нет, Фэб, это было не окно. Позже он Рыжему рассказал, что было на самом деле. На самом деле он сидел ночью и резал себе руку. Ножом. До кости. Нет, он не хотел покончить с собой. Он себя наказывал. И знаешь, за что? За то, что изменил – тебе. Со мной. И ему это понравилось. Больше это не повторялось ни разу. Есть методика для разрядки, так вот, максимум, что он себе позволял все последующие годы, когда становилось совсем уже хреново… он просил меня помочь. Это занимает десять секунд и с занятием любовью не имеет ничего общего. Так что все эти сто двадцать лет он был тебе верен. За исключением одного-единственного раза… и расплатился он тогда же. Причём платил сам.
– Теперь дошло? – поинтересовался Скрипач. – Ну что, Фэб? Испытываешь чувство законной гордости, не так ли? Классно ты опустил того, кто…
Фэб, уже не слыша их, развернулся и побрёл по коридору прочь. Единственное, чего ему хотелось в тот момент, – это исчезнуть, пропасть, сгинуть. Чтобы его не было.
– Далеко собрался? – поинтересовались за спиной. – Эй, Эн-Къера!
Он остановился, обернулся.
– Иди к себе, – приказал Кир. – Хватит устраивать театр одного актёра.
Господи, что же делать…
– Это не так… – с трудом выговорил Фэб. – Когда… когда он придёт в себя, убейте меня, пожалуйста… другого я не заслужил…
– Вот ещё, разбежался, – скривился Кир. – Я тебе уже сказал, что руки об тебя пачкать не буду. Да и жирно это слишком, сдох, и нет проблем. Обойдёшься. Хотя двинул бы я тебе с большим удовольствием, надо признать. Ноги бы переломал и язык поганый вырвал.
– Я вот хочу, чтобы всю твою низость понял не только ты, но и он тоже. И чтобы он сам тебя послал. – Скрипач смотрел на Фэба неподвижным тяжёлым взглядом. – Чтобы он избавился от тебя. Чтобы стал от тебя свободен. Ри, конечно, тоже молодец – не нужно было соглашаться брать твой материал… но что сделано, то сделано.
Ри, который до этого момента стоял у двери и слушал перепалку, решил, что настала пора вмешаться – сейчас дело принимало совсем нехороший оборот, к тому же Кир и Скрипач уже озверели от злости и могли натворить что-то такое, за что потом придётся долго расплачиваться. Он вышел в коридор и встал между Фэбом и Киром.
– Так, спокойно, – строго сказал он. – Давайте по существу. В данный момент присутствие Фэба нам необходимо. Ну? Ответа не слышу.
– Да, – неохотно подтвердил Кир.
– Славно. Значит, пока что нам придётся потерпеть его, а ему, по всей видимости, потерпеть нас. Я прав?
Скрипач кивнул.
– К сожалению, да, – признал он.
– Отлично. Едем дальше. Присутствие в одной квартире крайне нежелательно… для всех. Так?
– Так, – ухмыльнулся Кир. – Я лично спокойно спать не смогу, зная, что эта мразь тут, за стенкой. Но если нет другого выхода…
– Кир, не перебивай, – попросил Ри. – Дослушайте. Я только что говорил с Сарой, агентом, и она согласна сдать за эту же сумму жилое помещение в километре отсюда. На этом же уровне. Точно такая же комната с ванной, просто в другой квартире. Этот вариант устраивает?
Кир и Скрипач переглянулись.
– Неплохая мысль, – одобрил Кир. – Главное, чтобы он тут не маячил, а то я, не ровен час, могу сорваться и покалечить… случайно. Овца, твою мать. Святая невинность.
– Раз неплохая мысль, то так и делаем, – кивнул Ри. – И ещё одна просьба, мужики. Вы тут сейчас развели лирику, а нам всем не до неё. Если вам охота повыяснять отношения или подраться немножко, давайте это всё перенесём на неопределённый срок. Согласны? Далее. Вы сейчас оба – работать с базой и смотреть варианты, а я провожу Фэба – у него неподтвержденный статус, и моё присутствие, как поручителя, необходимо.
Фэб шёл следом за Ри, ничего не говоря – тот, впрочем, тоже молчал. Где-то через полкилометра Фэб вдруг неожиданно для себя остановился. Он уже не мог больше и чувствовал это – за всю жизнь он, наверное, столько не плакал, сколько за последние дни. Вот и сейчас – он уронил сумку, упал на колени и изо всех сил ударил кулаками в стену.
– Это не так… это всё не так… – рыдания не давали говорить. – Это неправда!.. Я всегда… я никого в этой жизни не любил так… как его… и если я… что-то делал… или не делал… то только потому… что боялся, что будет хуже… – Горло сводило судорогой. – Мальчик мой… чудо… да я никогда… ни за что на свете… я бы себе руку отрезал… если бы это могло… хоть чем-то помочь… почему мне не верит никто… что мне сделать… чтобы… хоть кто-то мне… поверил… как бы я мог… убить… его… за что… я ведь кричал… потому что… я за него… испугался… что он этим поступком… господи… что он себе… сделал хуже… но что с ним сейчас… это не я!!! Почему… почему обвиняют меня… это не я, клянусь!.. я бы никогда… никто не верит… я виноват… но не в этом…
Ри присел рядом с ним на корточки. Взял за плечи, развернул к себе лицом. Тяжело вздохнул, покачал головой.
– Я тебе верю, – просто сказал он. – Знаешь, почему? Потому что тебе верит Ит. Если бы он не верил, он бы… думаю, он бы не спал с тобой рядом. Поэтому мне кажется, что та часть сознания, которая у него сохранилась и работает, доверяет тебе на сто процентов. Да какое там, кажется, так оно и есть. А ребята… Фэб, прости им. Они озлобились от горя. Мне это знакомо, и слишком хорошо, чтобы… Чтобы этого не понять. И девчонки тебе тоже верят – это ведь Джесс и Берта попросили о комнате для тебя. Им тебя жалко. Но они не стали с тобой говорить. Во-первых, потому что тоже срывались, пока не узнали причину, и не по одному разу, во-вторых, потому что видят, насколько сильно ты сам себя обвиняешь, и просто не знают, что тебе вообще можно сказать. Фэб, успокойся, пожалуйста. Тебе действительно нужно отдохнуть и привести себя в порядок. Вставай и пошли.
– Спасибо… – прошептал Фэб беззвучно. – Ри, ты же знаешь…
– Знаю, – кивнул тот. – Вставай. Я-то знаю, а вот ты – не знаешь. Не понял, похоже. Кир… он ведь злится ещё и потому, что ревнует. Их сейчас вообще останавливает только Берта.
– Она меня ненавидит, – Фэб отвёл взгляд. – Даже разговаривать не стала.