– Надеюсь, ты найдешь чем заняться в мое отсутствие.

– Возможно, – задумчиво проговорила Таппенс.

Муж бросил на нее подозрительный взгляд – с ней постоянно нужно было быть настороже.

– Таппенс, что ты затеваешь?

– Ничего... пока что. Я только размышляю.

– О чем?

– О «Солнечных горах». И о милой старушке, которая пьет молоко и рассказывает страшные истории о мертвых младенцах и каминах. Меня это заинтриговало. Я решила, что расспрошу ее об этом, когда мы в следующий раз приедем к тетушке Аде, но следующего раза не случилось, тетушка умерла. А когда мы снова приехали в «Солнечные горы», миссис Ланкастер... исчезла.

– Ты хочешь сказать, за ней приехали ее родственники и увезли ее? Это не называется «исчезла», это вполне естественно.

– Нет, она исчезла – на письма никто не отвечает, адреса никакого нет, найти его невозможно. Я более чем уверена, что она именно исчезла.

– Но...

Таппенс не дала ему договорить:

– Послушай, Томми, предположим, что совершено то или иное преступление. Все шито-крыто, никто ничего не знает; но предположим, что в семье есть человек, которому что-то известно, причем этот человек – старушка, которая любит поговорить, она постоянно со всеми болтает, и вы начинаете понимать, что это для вас небезопасно. Как ты думаешь, что в этом случае данная особа сделает?

– Подсыплет в суп мышьячку? – весело предположил Томми. – Или стукнет по голове?.. А может быть, столкнет с лестницы?

– Нет, это слишком открыто. Неожиданная смерть вызывает подозрения. Нет, она будет искать более простые пути. И найдет их. Отличный респектабельный дом для старушек из хороших семей. Она туда съездит, назвавшись миссис Джонсон или миссис Робинсон, или поручит это дело какому-нибудь третьему лицу, не вызывающему подозрений, а все финансовые расчеты будет вести через надежную адвокатскую фирму. При случае эта самая миссис Джонсон намекнет, что у ее родственницы бывают странные фантазии, ей мерещатся разные ужасы и она обожает о них говорить, как, впрочем, случается и с другими старушками. Никто не удивится, если она начнет молоть всякую чепуху насчет отравленного молока, будет рассказывать о мертвых младенцах, спрятанных позади камина, об украденных детях – ее никто не станет слушать. Просто скажут себе: эта старая мисс или миссис такая-то опять несет бог знает что. И никто, решительно никто не обратит никакого внимания.

– Если не считать миссис Томас Бересфорд, – заметил Томми.

– Да, ты прав.Я обратила.

– Но почему?

– Сама не понимаю, – задумчиво проговорила Таппенс. – Это как в сказке: щелкни пальцем только раз – до беды дойдет сейчас.Мне вдруг стало страшно. Мне всегда казалось, что «Солнечные горы» – это такое приятное спокойное место, а теперь я вдруг начала сомневаться – иначе никак не скажешь. Мне захотелось узнать побольше. И вот миссис Ланкастер исчезает. Кто-то ее похитил.

– Но зачем бы это стали делать?

– Единственное объяснение, которое приходит мне в голову, – это то, что она становилась все несноснее, с точки зрения родственников, – все больше болтала. А может быть, и другое: вдруг она кого-то узнала? Или ее узнали, или сказали что-нибудь такое, что у нее возникли новые идеи по поводу того, что когда-то случилось. Во всяком случае, по той или иной причине она стала опасной.

– Послушай, Таппенс, все это дело – сплошные «кто-то» или «что-то». Ты напридумывала бог знает что. С какой стати ты занимаешься вещами, до которых тебе нет никакого дела?

– Тебя послушать, так никому ни до чего нет дела, – возразила Таппенс. – Вот и сиди себе спокойно и не волнуйся.

– Оставь в покое эти «Солнечные горы».

– Туда я возвращаться не собираюсь, мне там нечего делать, я узнала все, что мне нужно. Мне кажется, пока старушка находилась там, она была в безопасности. Но я хочу выяснить, где она находится сейчас,я хочу ее найти, пока еще есть время,пока с ней ничего не случилось.

– Господи, да что с ней может случиться?

– Мне даже не хочется об этом думать. Но я напала на след и собираюсь стать Пруденс Бересфорд, частным сыщиком. Помнишь то время, когда нас называли «пара знаменитых детективов»?

– Это я был знаменитым детективом, а ты была мисс Робинсон, моим личным секретарем.

– Ну, не все время. Во всяком случае, именно этим я собираюсь заниматься, пока ты будешь в своем сверхсекретном роскошном особняке развлекаться играми в международный шпионаж. А я займусь делом, которое называется «Спасение миссис Ланкастер».

– Скорее всего, ты обнаружишь, что она цела и невредима.

– Очень на это надеюсь. Буду рада, как никто другой, если окажется именно так.

– Как же ты собираешься приступить к делу?

– Я уже сказала, сначала мне нужно все обдумать. Может быть, дать объявление? Нет, это было бы ошибкой.

– Будь осторожна, – сам не зная почему предостерег ее Томми.

Таппенс не удостоила его ответом.

III

В понедельник утром Альберт, верой и правдой служивший Бересфордам вот уже много лет, бывший, по сути дела, главной опорой их дома с тех самых пор, как его в качестве рыжего мальчишки-лифтера привлекли к борьбе с преступным миром, поставил на тумбочку между двумя кроватями поднос с утренним чаем, раздвинул портьеры, сообщил, что погода отличная, и вышел из комнаты, с достоинством неся свое значительно располневшее тело.

Таппенс зевнула, села на кровати, протерла глаза, налила чашку чаю, бросила в нее ломтик лимона и заметила, что день как будто бы прекрасный, но, впрочем, ничего нельзя сказать наверняка.

Томми со стоном повернулся на другой бок.

– Просыпайся, – сказала Таппенс. – Тебе ведь сегодня нужно кое-куда идти, ты что, забыл?

– О господи! – проворчал Томми. – Действительно нужно.

Он тоже сел и налил себе чаю, бросив одобрительный взгляд на висящую на стене картину.

– Должен тебе сказать, Таппенс, эта картина действительно очень хороша.

– Это от особого освещения – солнце из окна падает на нее сбоку.

– У нее такой мирный вид.

– Я определенно видела этот пейзаж раньше. Очень хотелось бы вспомнить где.

– Не понимаю, какое это имеет значение. Когда-нибудь вспомнишь.