– Господин Генрих Ван Хаас, – спохватилась Лариса, представляя вновь прибывшего. – Это он выбрал вас из десятков претенденток.
– Добрый день, – наконец поздоровался он. – Значит, это вы – наше новое лицо?
В голосе его слышался явственный акцент, но говорил он правильно и грамотно, что свидетельствовало о долгом пребывании в России.
– Она колеблется, – со вздохом проговорила Лариса, снова присаживаясь, хотя при появлении босса обе женщины вскочили, словно отлично вымуштрованные солдаты. Вот и еще одна отличительная черта женщин, работающих в иностранных компаниях, – они вынуждены вести себя с начальством так же, как и мужчины. В российских фирмах дамы могут позволить себе флиртовать и время от времени «включать дурочку», это только приветствуется, в иностранной же команде такое поведение сочли бы неподобающим.
– Колеблется? – переспросил Ван Хаас, и его глаза, выражающие неподдельное изумление, вновь остановились на мне. – А вы озвучили сумму контракта?
– Э-э… нет еще, – покачала головой Лариса. – Мы ждали вас и…
– Ну, так я здесь, – не слишком вежливо перебил подчиненную начальник. – Где бумаги?
Елена поспешно раскрыла толстую кожаную папку и, порывшись в ней, извлекла внушительный документ, напечатанный как минимум на десяти листах. Подвинув его через стол ко мне, Елена зажатой в пальцах ручкой ткнула в нужную строчку. Увидев сумму, я едва сумела сохранить на лице невозмутимое выражение – вернее, я попыталась это сделать и искренне надеялась, что мне удалось. В платежных ведомостях врача, даже оперирующего, таких цифр нет и в помине! Я знала, что за рекламу неплохо платят, поэтому никогда не возмущалась, видя, как актеры с пеной у рта рассказывают о какой-нибудь ерунде, доказывая ее несравненность: в конце концов, кто же откажется от дополнительного источника дохода? Но о том, что мне когда-то представится возможность получить такие деньги, я и помыслить не могла! И тут же в голову полезли неприятные мысли. А за что, собственно, такая щедрость? Эльмира уверяла, что «Либе Фрау» – марка, которой можно доверять, но разве мало я слышу каждый день о том, что в мою страну сплавляют все, что не пользуется спросом в Европе? Может, в Германии, откуда родом «Либе Фрау», ее продукция и в самом деле соответствует европейским стандартам, но что, если мне придется втюхивать соотечественницам товар низшего качества?
– О чем вы думаете? – нетерпеливо спросил Ван Хаас. – Неужели ваша зарплата вас удовлетворяет?
Я удивленно подняла на него глаза, не ожидая такой прямоты, граничащей с грубостью. Говори Ван Хаас по-русски хуже, я могла бы отнести такое поведение на этот счет, однако за время нашей непродолжительной беседы все сомнения по этому поводу отпали.
– Дело не в сумме, – ответила я. – Я совершенно не знакома с продукцией вашей компании…
– Это так важно? – перебил он.
– Для меня – да, – кивнула я, начиная испытывать раздражение. Черт подери, мне всегда казалось, что хотя бы в силу возраста я имею право на некоторое уважение со стороны окружающих. Конечно, Ван Хаас ненамного моложе, но он, в конце концов, все же мужчина и мог бы проявить вежливость.
– «Либе Фрау» – уважаемая фирма, – пришла на помощь Лариса. – Мы максимально используем натуральные ингредиенты, и…
– Да какого черта! – воскликнул Ван Хаас, хлопая себя по бедрам. – Впервые слышу, что для участия в рекламной кампании «лицу» необходимо посетить лабораторию и убедиться в безопасности товара!
Это было уже выше всяческой критики, и я приняла решение. На самом деле я приняла его, когда Ван Хаас задал неподобающий вопрос о зарплате, тем самым, по моему мнению, принижая мое достоинство и как человека, и как женщины. Резко поднявшись со стула, я одернула коричневое платье, которое утром сочла подходящим для деловой встречи, и выпрямилась, упершись взглядом в лицо Ван Хааса. Наши глаза оказались практически на одном уровне, но надо помнить, что я стояла на восьмисантиметровых шпильках.
– Господин… Ван Хаас, – сказала я, намеренно сделав паузу перед фамилией мужчины, показывая, что мне потребовалось время на припоминание его имени. – Ваше предложение заманчиво, но я отказываюсь.
– Что? – переспросил он, отступая на шаг и глядя на меня, словно увидев впервые.
– Погодите, Анна, – торопливо вскочила Лариса, – мы еще не все обсудили!
– Мне кажется, мы обсудили все необходимое, – холодно возразила я. – Мое решение окончательное: я не стану принимать участие в вашем предприятии. Насколько вы дали понять, я – не единственная кандидатура, и вы легко найдете замену. Кстати, насчет упомянутой вами лаборатории, – снова посмотрела я на Ван Хааса. – Это было бы нелишним, так как медицинское образование позволяет мне получить представление о том, насколько качественной является косметическая продукция, и мне не все равно, что будут покупать люди по моей рекомендации!
Дашка непременно сказала бы, что я поступаю глупо, отказываясь от такого шанса. К сожалению, для моей младшенькой с некоторых пор круглые суммы стали значить больше, чем понятие о порядочности – отпечаток профессии, наверное. Но Влад точно поддержал бы меня, как и Оксана, а потому я больше не сомневалась и гордо прошествовала к двери. Всех денег не заработаешь, а сохранение самоуважения в моем возрасте, пожалуй, самое главное, за что стоит держаться. Мне ведь, черт подери, скоро пятьдесят пять!
До двери меня сопровождало гробовое молчание.
* * *
За прошедшие сутки Даша так набегалась, что сейчас, на столе своей любимой массажистки в спа-салоне «Черная орхидея», испытывала ни с чем не сравнимое блаженство. Массажистка использовала сирийское розовое масло, и все помещение наполнял божественный аромат. «Маленькие радости», как их называла Дарья, являлись отдушиной, которую она использовала для отрешения от работы, занимавшей большую часть времени. К ним относились обеды в хороших ресторанах, посещение элитного бассейна и спортзала дважды в неделю по вечерам, визиты к косметологу и парикмахеру, а также еженедельный шопинг и вот эти полчаса в спа. Если повезет, секс тоже входил в набор «маленьких радостей», но он, к сожалению, случался не так часто, как хотелось бы, не говоря уже о том, что почти никогда не соответствовал ожиданиям – примерно как предвкушение праздника и сам праздник – в конце всегда наступает разочарование!
Ее мысли все время возвращались к Анатолию, причем вовсе не в связи с его уголовным делом. Она думала о том, что внезапно рядом оказался мужчина, отличающийся от всех, кого она до сих пор знала. Он не был богат и не стремился к этому, полностью удовлетворенный своим занятием. Он готов на самопожертвование во имя большого дела (или дела, которое считал таковым, хотя сама Даша полагала, что в мире нет дела настолько БОЛЬШОГО и ВАЖНОГО, ради которого стоило бы положить собственную жизнь). Но самое главное, ее привлекало в Анатолии то, что они так непохожи. Он способен на сострадание и сопереживание, а Даша гордилась циничным отношением к любым событиям. Он романтик, а она реалистка, стремящаяся получать от жизни все ее блага большими порциями…