Зазвонил телефон. Дашина голова кружилась от запаха розы, а тело было до того расслаблено, что руки едва повиновались, когда она нащупывала сотовый в сумочке под массажным столом.
– Алло? – проговорила она полусонным голосом, отметив между делом, что номер, высветившийся на экране, принадлежит Марине.
– Даша! – раздался в трубке громкий всхлип, и остатки неги окончательно слетели с Даши, заставив напрячься под руками массажистки. – Толика арестовали!
– Что ты болтаешь? – воскликнула Дарья. – С какой стати его могли арестовать – я же только что вытащила его из ИВС!
– Ты думаешь, они объясняли?! – взвизгнула девушка так пронзительно, что Даше пришлось отстранить телефон от уха. – Он пришел ко мне в клинику, мы сидели в кафе, разговаривали… Они ворвались, этот следователь и трое парней в форме, скрутили Толика и утащили, как… как будто он террорист какой-то!
– Погоди, не бухти! – взмолилась Даша, снова прикладывая трубку к уху. – Я разберусь, слышишь? Только не вздумай маме моей звонить, поняла?
– Что ты собираешься делать?
– Это тебя не касается. Свою работу, – добавила она, решив, что первая часть ответа прозвучала грубо, а Марина не заслуживала такого отношения. Если бы мама находилась рядом, она бы ей голову оторвала за такие слова – это уж как пить дать! – Не расстраивайся, я обещаю, что улажу все проблемы.
– Правда?
Робкая надежда в голосе девушки заставила Дашу еще раз устыдиться своей резкости.
– Правда-правда, – ответила она, стараясь, чтобы голос звучал ободряюще-ласково. – Все, пока – позвоню, как только что-нибудь узнаю.
Она буквально скатилась с массажного стола, не обращая внимания на возмущенный возглас массажистки.
– Прости, – бросила она, натягивая юбку. Молния никак не желала застегиваться, так как ее пальцы были в масле, еще не успевшем впитаться, и Даша от души надеялась, что на дорогущем костюме не останется пятен. – Срочное дело!
– Ты так инфаркт когда-нибудь схлопочешь, – недовольно проворчала массажистка, подходя к умывальнику. – Надо уметь расслабляться!
– Чтобы расслабиться, – всовывая ноги в туфли на солидных квадратных каблуках, пробормотала Даша, – мне надо улететь на край света и выбросить телефон в океан!
* * *
Каждый раз перед беседой со следователем Даша переживала душевный подъем. Адреналин выбрасывался в кровь в огромных количествах, и это ощущение она ни на что бы не променяла. В такие минуты она представляла себя бультерьером, готовым вцепиться в шею противника и не выпускать до момента, когда тот испустит дух. Дашу не смущало общение с представителями следственных органов, не пугало их неприязненное отношение к адвокатской братии, а лишь распаляло и заставляло собраться. Она любила спорить с людьми в форме, козыряя знанием законов и именами людей, к которым она может обратиться, если сочтет поведение представителей власти противоречащим правовым нормам. В начале карьеры ей приходилось трудновато, потому что каждый раз приходилось доказывать, что она находится на своем месте, а не ошиблась дверью. Даше не потребовалось много времени, чтобы понять, как надо выглядеть, чтобы произвести должное впечатление, каким тоном следует говорить с судьей, а каким – со следователем или подзащитным. Она быстро училась, а потому редко сталкивалась с одной и той же проблемой дважды.
Пройдя через КПП и показав адвокатское удостоверение, Даша задержалась у зеркала, прежде чем пройти к лестнице. Не слишком ли растрепанной она выглядит? Не пахнет ли от нее жасмином? Черт, только бы следователь не подумал, что она надушилась с целью пофлиртовать с ним… Хотя этот вряд ли так решит – слишком уж он сухой и деревянный какой-то. Создается впечатление, что перед тобой не настоящий человек, а его виртуальный аватар, без эмоций и чувств.
Даше не требовалось спрашивать, как найти кабинет следователя Ожегина – ей уже несколько раз приходилось проделывать этот путь. Она постучала и распахнула дверь, не дожидаясь разрешения войти. Ожегин сидел за массивным, но дешевым казенным столом. Этот невысокий, худощавый человек с лысеющим черепом и впалыми щеками выглядел именно так, как и должен выглядеть следователь по особо важным делам. Как раз такими рисуют их многочисленные фильмы и сериалы. Едва узнав имя человека, которому передали дело Анатолия, Даша навела справки. Самой ей ранее не приходилось сталкиваться с Ожегиным, но адвокаты, как выяснилось, не любили иметь с ним дело. Даша пока не поняла, какую тактику избрать в борьбе с ним. А в том, что борьба предстоит нешуточная, она нисколько не сомневалась.
Но в этот раз внимание Дарьи привлек не сам хозяин кабинета, а человек, которого она не ожидала увидеть. Высокий, очень полный мужчина вальяжно развалился в кресле напротив Ожегина. В руке он вертел деревянную трость с костяным набалдашником в виде головы слона. Трость была явно ручной работы, а голова животного вырезана так искусно, что даже глаза его казались живыми. Абсолютно лысый череп гостя Ожегина лоснился в свете лампы. Под ярко выраженными надбровными дугами спрятались маленькие карие глазки, но их величина ничего не значила, так как взгляд, проницательный и слегка насмешливый, с лихвой компенсировал этот недостаток.
– Дашенька! – распростер ей навстречу объятия мужчина, не сделав ни малейшей попытки приподняться. Это не выглядело странным: тучность мешала ему двигаться, но жест выглядел искренним и вполне дружелюбным. – Это, Сергей Афанасьевич, моя лучшая ученица, Дашенька Саянова. Признаться, я еще сомневался, хотя фамилия у нее не слишком распространенная, но теперь, увидев это лицо ангела, которое ни с кем иным не спутаешь, я окончательно понял, что не ошибся!
– Ваша ученица? – переспросил Ожегин, с новым интересом глядя на нее. Роберт Видальевич Минкин считался одним из лучших адвокатов Питера – если не самым лучшим. И уж точно самым дорогим. К нему обращались, когда остальные возможности исчерпаны и остается последний шанс, использовать который надо на все сто процентов. Поэтому Даше странно было видеть его здесь, в кабинете следователя, ведущего дело Анатолия. Неужели у ее подзащитного имеются неведомые покровители? Но Минкин быстро развеял ее сомнения.
– Не думал, что мы встретимся так скоро, – произнес он, все еще улыбаясь. Однако от Даши не укрылся тот факт, что улыбались лишь его тонкие губы, в то время как глаза оставались холодными, а взгляд сосредоточен, как в зале судебных заседаний. – И тем более не думал, что встретимся как противники! – добавил он.
– Как… противники? – удивленно переспросила Даша.
– Роберт Видальевич представляет пострадавшую сторону, – пояснил следователь.
Так вот оно что! Значит, мамаша покойного Митрохина обратилась к Минкину? Зачем тратить такие бабки, если речь идет об убийстве, в котором обвиняют человека, не имеющего отношения к семейству Митрохиных? Если только не затем, чтобы непременно его утопить.
– Дашенька, – сказал Минкин, – мне кажется, на этот раз вы выбрали не ту сторону.