— Нет, я за рулем.
— Хорошо. Когда выпьете эту бурду, могу предложить чай.
На чай я согласилась. Василиса улеглась под дверью, не отвлекаясь от ножки. Хьюго Брассико задумчиво цедил вино и рассматривал ее.
— Всем хороши киборги, но одно мне не нравится. Не люблю, знаете ли, когда живое существо лишают естественных функций.
— О, с этим у нее тоже все в порядке. Она уже сообразила семнадцать новых собак.
— Да? Какая молодец… И что же от меня нужно Дику?
Я протянула ему две карточки: на Салливана и на Криса.
— По первому мне нужна вся информация. По второму — кто его купил.
Брассико просто смотрел на меня. Очень понятно смотрел.
— Разумеется, по второму действуем обычным порядком.
— То бишь только человек или его тело, без претензий?
Я промолчала. Брассико взял первую карточку, проверил. Потом вторую.
— Увы. Первый мертв. По второму у меня ничего нет. — Подумал и добавил: — Он военный? Я таких предпочитаю брать на легальный контракт.
— Я знаю, что Салливан мертв. Он задолжал вам при жизни.
— Да. Я был моложе и чаще ошибался. Не стоило мне кредитовать его. Когда понял, что он безнадежен, продал его скупщику. Очень вовремя. Поползли нехорошие слухи: он кому-то дорогу перешел.
— И кому именно вы продали его?
— Джерри Ластин. Могу дать контакт. Но Джерри очень осторожен. И собак не любит.
— Давайте.
Он сбросил мне код.
— Второго все-таки проверьте в базе.
— Какой базе? — Он делано удивился.
— Самой обычной. Какую вы держите на всех рабов. Вы ведь не выбрасываете их чипы, когда снимаете? Очень удобно. У вас же есть сотрудник, который постоянно мониторит открытые источники на предмет, кого ищут, а про кого забыли. Да и снятыми чипами не грех попользоваться.
— Осведомленная, — хмыкнул он. — Ты ведь не на Дика работаешь.
Я обаятельно улыбнулась.
— Но это совершенно не мое дело, — продолжал он. — Так, для общего развития… Хорошо. Вот чайник, сама себе налить сумеешь. Мне потребуется две минуты. Не скучай.
Я знала, что делаю. Он уже понял, что я сильно опаснее, чем кажусь. И за мной стоят структуры покруче Дика Монро. Дик тебя просто убьет и прикарманит твой бизнес, а эти вроде ничего особенного не сделают, только остаток жизни испортят напрочь. С легатами таких структур резких телодвижений совершать не нужно. Поэтому он не предложил мне посидеть в кабинете одной, покуда сходит в «офис». Понятно, что я не выпушу его. И отказать мне он тоже не посмел. Похоже, мужик мечтал о тихой, спокойной пенсии и потому ссориться не спешил.
Он надел сбрую.
— Охраняй, — приказала я Василисе.
Разумеется, она и ухом своим обрезанным не повела, потому что такой команды не знала.
— Чертова псина, — сказала я, — никак не привыкну, что ей кнопку надо нажимать… Подарочек, называется, на день рождения сделали…
И демонстративно, с большого пульта, приказала Василисе «охраняй». Собака бросила недоеденную ножку и села мордой к двери.
Брассико успокоился и нырнул в базу. А зря. С той же кнопки ушел сигнал для Мелви, которая мигом приклеилась к его каналу. Я не сомневалась, что мой канал отслеживают. Снять инфу у них кишка тонка, но засечь обращение к Сети они могут. Поэтому я не обращалась. Обращалась Мелви. А я спокойно попивала чаек.
— Нет, — наконец сказал он. — У меня не проходил точно. Я проверил и тех, кто без чипа, по внешним данным. Такого не было. Попробуйте спросить Джерри Ластина. Он не занимается рабами, но может знать.
— Спасибо. — Я поднялась. — Простите, что пришлось вас побеспокоить.
— Не за что. Жаль, что не смог помочь.
На улице я отпустила Василису. Она отбежала в кусты и принялась сдирать с себя бантики. Через минуту вдоль густых посадок барбариса неслось радостное чудовище — в прядях разноцветной шерсти, с сияющими зубами, оставляя в асфальте глубокие борозды от когтей.
Мелви ждала на условленном месте. Значит, отправить за мной «хвост» Брассико не рискнул. Умный. А все равно к тебе скоро постучатся, и ты в кои-то веки окажешься дома. Не бойся: они просто поговорить зайдут.
Я запустила собаку в багажник, сама села вперед, к Мелви.
— Нормально, — не дожидаясь вопроса, сказала она, выруливая на разгонную прямую. — Контрразведка в моем лице выражает тебе признательность.
— Признательность обойдется тебе в три пиццы.
— Три?!
— Одну мне и две Ваське.
— Ни фига она пожрать горазда…
— Так она с утра голодная.
— И чего ты ее не кормила? Или перед работой нельзя?
— А она овсянку есть отказалась. Я с ней своей поделилась, а она не стала. Ну, я подумала: если ее не жрет даже киборг, то и мне не надо.
— Понятно. Ты тоже голодная. Поехали кормиться.
И мы поехали в местный студенческий кабак. Прямо так, не переодеваясь.
Через два часа мы втроем — я, Мелви и Василиса — оказались в полиции. Пьяный выпускник принял меня за проститутку, я его послала, он решил дать мне пощечину… Словом, началась драка, собака подумала, что это очень веселая игра и я не обижусь, если она тоже развлечется, — принялась крушить мебель и валить на пол мужиков. Мелви не знала, кого оттаскивать — то ли пьянчуг, то ли Василису, — а потом нагрянула полиция.
Спасибо, хоть поесть успели.
* * *
Я стояла перед дверью классического неовикторианского коттеджа и переминалась с ноги на ногу. Я притворялась, что меня нервирует подчеркнуто приличная улица, вся сплошняком застроенная такими коттеджами. Аккуратные, вылизанные палисадники, вымытые тротуары, дверные звонки под старину. Дурацкая мода. На Танире никто не строится стенка в стенку. Про Арканзас вообще молчу — там расстояние между домами на одной улице иной раз и полкилометра. Ну а чего вы хотите: на всей планете — девять миллионов человек. И больше нам не надо. А эта тесная Англия, где соседи всегда по звуку определяют, сколько воды вы расходуете на смыв в унитазе, — непонятно, как в такой обстановке люди ухитряются не сходить с ума.
Впрочем, испуганную девочку я только играла. Мне наплевать, насколько тесно стоят дома. Если честно, мне это даже нравится. Отличная альтернатива квартире. Вроде и в муравейнике, вроде и свой дом. Опять же, меня, как и многих уроженцев буржуазных семей, пленяла эта эстетика — кирпичные домики в четкую линию, выверенные газончики, двери, выкрашенные в один цвет на всей улице, брусчатка вместо магистральных покрытий, и наплевать, что в щелях между камнями застревают каблуки. Улица начинается и заканчивается перекрестками с остановками маршрутов, с мелкими магазинами и кафе. И тишина.