– Деньги мы им вернем сегодня же. Тебе, Степан, и флаг в руки, сам отвезешь их на завод. Грабителями придется заняться всерьез, – рассуждал подполковник Базаров. – Кассиршу мы на этот раз не выпустим. Надо найти тайник. Но я в эту историю не очень верю.
– Почему? – спросил Шкляров.
– Я очень хорошо отношусь к вашей помощнице Ларисе Малашкиной. Так вот, Илья Наумыч, лейтенант Малашкина снимала показания с пострадавших на месте преступления. Кассир Вероника Зудина трижды повторила, что все деньги меченые и грабители не смогут ими воспользоваться. Логично. Деньги поступили из Госзнака. Серии и номера идут подряд. Зачем кассирше нужны меченые деньги? Что она будет с ними делать?
– Она могла об этом не знать, – вмешался Степан.
Шкляров отрицательно покачал головой:
– В том-то и дело, что знала. В банке ее предупредили о наличии только тысячных купюр, и поэтому она взяла с собой шестерых рабочих вместо обычных трех. Другое дело, ее поведение может показаться странным, если она сообщница. Усиливать охрану против своих же сообщников? Ведь никто из них не планировал убийство. Мокруха всегда отягчает последствия. – Шкляров достал портсигар, закурил и продолжил: – А по поводу Ларисы Малашкиной ты прав, Олег Иваныч. Из нее получится отличный следователь. Она не удовлетворилась допросом, а поехала в банк и уточнила все детали. Объясняю суть вопроса. Он касается денег. В Москве наших проблем нет. Центробанк под носом. Денег мы зарабатываем много и тратим немало. Потрепанные купюры из оборота изымают, как только деньги попадают в банк, они подлежат уничтожению, но получить компенсацию из Центра не так просто. Волокита и бюрократия – наши главные враги. И вот наконец банк получил компенсацию, и не маленькую. В день зарплаты новенькие купюры разъехались по шести заводам, девяти фабрикам и полусотни конторам. Никто не раскладывал деньги по сериям и номерам. Они давно уже спутались. Сейчас в кассах магазинов на девяносто процентов лежат новые купюры. Ими дают сдачу. Мы имели бы успех в поисках меченых денег, если бы их получил один завод, а не полгорода. Сейчас каждого третьего жителя можно хватать за шкирку и обвинять в ограблении. У всех есть новые купюры, а через неделю других не останется. И кассир Зудина должна понимать такие вещи, а ее болтовня о меченых купюрах для отвода глаз. Дурочку из себя разыгрывала. Ее надо отпустить, и тогда она приведет к тайнику. Дайте ей забрать свою долю, если она соучастница, тогда и предъявляйте обвинения. Но глаз с нее не спускать. Одну вы уже упустили.
– Капитан Юхтин, – рявкнул Базаров. Тот встал. – Операция по кассирше доверяется тебе. Упустишь – башку оторву. Степану выношу благодарность с занесением в личное дело. Тебе, Степа, разрабатывать операцию дальше. Не дай остыть следам, пока еще гарью под носом воняет.
Совещание закончилось, а Соснин думал, как он скажет Артему о выброшенных на улицу двухстах пятидесяти миллионах.
На лавочке возле ее дома сидел симпатичный мужик лет сорока пяти, Лида обратила на него внимание. Не то чтобы специально, а просто во дворе никого больше не было. Пригрелся на солнышке и почитывал газетку. Когда она проходила мимо, он встал и подошел к ней. Чужак, это Лида сразу определила по его виду. У бывшей секретарши Мезенцева глаз был наметанный, всякого люда повидала. Спросить что-то хочет.
– Вы Лида Требушкина?
Она удивилась. Выходит, он ждет ее? В этом доме находилась старая квартира Лиды. Сейчас в ней жил Артем и ей приходилось часто бывать по старому адресу. Незнакомец нарвался на нее по чистой случайности.
– Кто вам дал мой адрес? – спросила Лида.
Мужчина улыбнулся, показывая свое расположение.
– Я от вашего отца. Он узнал, что я буду ехать через эти места, и попросил меня передать вам письмо. У нас же цензура. Я никуда не тороплюсь, и мне не трудно сделать для хорошего человека простое одолжение. Вашего отца у нас очень уважают.
– За три бессмысленных побега? За что же уважать-то? Вместо пяти лет сидит уже двенадцать, и свободы ему еще долго не видать. А он немолод.
– Просто Егор Ефимыч справедливый человек.
– Ну да, до смотрящего в зоне дорос, все лучше, чем быть подполковником милиции на свободе.
Лида кивнула на скамейку, с которой встал посыльный, и они сели на нее вместе. Освобожденного зека она не стала приглашать в дом.
– Тоже из оперов? – спросила она.
– Нет. Когда-то работал следователем в прокуратуре. Сейчас те времена вспоминаются с трудом. Теперь еду в Новороссийск, там есть работа в порту. Один наш бывший сокамерник неплохо зарабатывает. Позвал меня. Обещал помочь. Меня все устраивает. А главное – тепло.
– Да уж, согреться вам не помешает. Давайте письмо.
Мужчина достал конверт из кармана и протянул дочери тюремного авторитета. Выглядел мужик жалким. Вряд ли он был таким до отсидки. Милицейская зона имеет свою специфику. Людей там быстро ломают. Ни один освобожденный не вернулся работать в органы правопорядка. И дело здесь не в запретах и наложении санкций, а в перемене взглядов на жизнь. Как правило, бывшие менты идут в криминал или, если очень повезет, в телохранители. Профессия чистая, но унизительная. Не все готовы пресмыкаться. А криминальная карьера возвращает самоуверенных вояк в зону. Одних сразу, других позже. Их нигде не ценят, а потому подставляют в первую очередь. Только по второму разу их отправляют в обычную зону, где с ментовским прошлым выжить очень трудно. Не зря говорят: бывших ментов не бывает. Правильно. Это не профессия, а диагноз. Такие люди не могут работать на заводе, курьерами, учителями, грузчиками. Он сидел перед ней бледный, исхудавший, уставший. Воля этого парня не радовала. Он не знал, что с ней делать. Глаза пустые, без огонька, и, похоже, он видел мир в черно-серых тонах, а кругом такая красота. Одни тюльпаны на клумбах чего стоили.
По конверту Лида поняла, что его не вскрывали. У нее с отцом имелся свой секрет, известный только им. С другой стороны, это никак не характеризовало посыльного. Письмо старика к дочери даже любопытного не заинтересует.
Когда Лида достала послание, зек отодвинулся, чтобы не мешать человеку читать. Она это оценила. Вряд ли их учат в зоне манерам и деликатности.
«Дорогая дочурка! У меня все в порядке. Решил написать ни о чем. Если письмо попало в твои руки, значит, ты видела Костю и он тебе его передал. Вот таких мужиков у нас полная зона. Ни у одного из них нет будущего, все они стали гнилыми орехами. Я подумал о том, что кого-то из таких ты можешь использовать. Им надо-то крупицу тепла, ласковые руки и каплю уважения. Дай им это, а взамен получишь верного пса на вечные времена. Одно условие. Их нельзя выгонять. Такие не прощают. Если не нужен, то убей, но не отталкивай. От зла они уже устали и еще одного предательства не переживут. В каждом из них спит вулкан, и лучше его не будить. Два раза в месяц на свободу выходит по десятку таких неприкаянных. Могу каждому дать характеристику. От меня они ничего не скрывают. Может, я ерунду предлагаю и замусориваю тебе голову. Но мне моя идея нравится. Я знаю твой авантюрный характер, и тебе всегда пригодится человек, на которого можно списать все грехи. От большинства ушли жены, им некуда возвращаться, с родственниками, если они есть, отношений не поддерживают. Одинокие волки без стаи в зимнем лесу. Остальное додумаешь сама. Фантазия у тебя богатая. Удачи и счастья, моя дорогая. Твой старик».