Максимов подумал, что Пузырь насмехается. Но нет, ничего подобного – глаза вора действительно на миг заволокла скорбь. Неприятно стало.
– Счастливо порыбачить, Олег Васильевич, – распрощался Максимов. – Увидимся.
Он брел, опустив глаза, погрузившись в нелегкие думы, как вдруг наступил на чью-то тень и, оторопевший, остановился. Но претензий по поводу вопиющего неуважения не последовало. Дорогу, словно черный кот, переходил сутулый, похожий на зомби Петрович. Тяжело передвигался, с одышкой. В одной руке тащил лопату, в другой – ополовиненный мешок с удобрениями. Наличие сыщика по встречному курсу проигнорировал начисто – словно того и не было.
– Послушайте, любезный, – окликнул его Максимов, – позвольте с вами поговорить?
Садовник не спеша сбавил скорость. Медленно повернул голову. Такое ощущение, будто он смотрел не на Максимова, а куда-то в сторону.
«Издевается, наверное, – мелькнула мысль, – или с глазами нелады». Оригинальная сцена завершилась очень быстро – закончив поверхностный осмотр, Петрович сделал вид, что задумался, вернул голову в исходное положение и продолжил движение. Больше он не оглядывался.
Максимов озадаченно смотрел ему вслед.
– Зато исправный работник и безобидное существо, – рассмеялись сбоку.
Максимов развернулся. Внезапная смена визави – как будто в диапроектор вставили новый слайд и добавили яркости. С боковой аллеи свернула управляющая имением Надежда Борисовна – одета в строгую пару. Настолько женственная и неотразимая, что Максимов невольно приоткрыл рот. Если женщине глубоко за тридцать, а удается выглядеть слегка за двадцать – не повод ли это для искреннего и восторженного любования?
Крамольной мыслью он обзавестись не успел. Женщина приблизилась, постукивая каблучками, поправила непослушный локон и сделала аппетитную ямочку на щечке.
– Вы что-то сказали, Надежда Борисовна? – растерянно переспросил Максимов.
– К вопросу о садовнике, – дружелюбно улыбалась дама.
– Зловещая личность, вы хотите сказать?
– А вы не обратили внимания, в каком идеальном состоянии наши угодья? Этот человек просто сердцем чувствует нужды своих подопечных. Он может сутками возиться с цветами и не замечать людей. Поразительное качество, правда? Я не удивлюсь, если однажды выяснится, что Петрович в совершенстве владеет языком растений и втайне от всех с ними общается. Ходят слухи – не поверите! – он ночами покидает имение, причем охрана эти вылазки не замечает, пробирается на чужие участки и ворует луковицы цветов, которые ему понравились…
– По принципу: украденные цветы лучше растут? – блеснул Максимов когда-то подслушанной фразой.
– Наверное, Константин Андреевич. Подтверждения, к сожалению, нет, да и трудно поверить – в окрестных усадьбах не только имеется охрана, но и злые сторожевые собаки – однако слухи среди обслуживающего персонала упорно муссируются…
– Полезная личность, – согласился Максимов.
– А почему, вы думаете, мы держим немого, туговатого на голову, одноглазого садовника?
– Я думал, ради экзотики, – улыбнулся Максимов. – Признаться, об отсутствии глаза я пока не подозревал. Семь нянек было в детстве, наверное.
По крайней мере ясно, почему взгляд садовника показался ему немного чудным. Забавная комбинация ущербностей.
Неловкая пауза затягивалась.
– Разумеется, Надежда Борисовна, я заметил, как у вас здесь мило и ухожено, – подхалимски заявил Максимов. – И хозяйка этого великолепия – само очарование…
Он сделал новую паузу, а женщина засмеялась:
– Я знаю одно прекрасное омолаживающее средство.
– Какое же?
– Развод. Отлично действует на организм, не давая расслабляться. Не буду лить помои на бывшего мужа – это некрасиво и порочно, он прекрасный человек, просто однажды вбил себе в голову, что живет в обществе, лишенном предрассудков.
– А вы жили в другом обществе?
– Попалась на уловку. Это было десять лет назад. Теперь, как видите, осталось лишь следить за собой и не питать иллюзий насчет общества.
– Одно удручает, – манерно вздохнул Максимов, – что только избранным дано лицезреть эту красоту. Я имею в виду дом… и вообще. Вы давно работаете в «Боровом»?
– Года четыре. – Она стояла в метре от Максимова и увлеченно рассматривала его глаза. Настолько увлеченно, что Максимов сам увлекся. – По счастью, я не сижу безвылазно в этом доме. Нас двое – у меня есть сменщица. Меняемся, как сторожа на складе. Полмесяца дома – и обратно.
«И никаких перспектив на размножение», – подумал Максимов.
В глазах Надежды Борисовны отражалось бездонное летнее небо. Становилось интересно. Они стояли и без причин улыбались друг другу.
– Вы ходили на озеро?
– С фигурантом общался. Некий Пузырев Олег Васильевич. Любопытная и колоритная личность.
– С его-то жизнеописанием, – рассмеялась Надежда. – Безусловно, любопытная личность. Вы знаете, Константин Андреевич, этот дом битком набит любопытными и колоритными личностями…
– Скажите, Надежда, а вы интересуетесь происходящим в доме?
– Не то слово, Константин. – В ее голосе появилась лукавая нотка. – Я очень интересуюсь происходящим в доме. В противном случае меня уволят. Неделю назад поднялся сильный ветер – мы бегали по саду, натягивая пленки и вбивая колья… А в прошлом месяце прорвало канализацию в подвале. Пришлось раздеться до белья и, пока не приехала аварийной команда, закрывать собой течь. Очень полезно для эластичности мышц и улучшения кровообращения. Угадайте, это было увлекательно?
Максимов сглотнул, представив заманчивую позу-асану. Героя в этом доме явно не хватает.
– А цель приезда в пансионат «Боровое» пятерых влиятельных особ вас не интересует?
Глазки блеснули разочарованием.
– Вы шутите, Константин Андреевич. В этот дом постоянно приезжают влиятельные особы. Доярку, или, скажем, фармацевта вы здесь не встретите. Однообразно, поверьте. Влиятельные особы имеют вредное свойство быть похожими. В конце концов начинаешь смотреть на этих бонз сквозь пальцы – как… ассенизатор сами понимаете на что. Надо лишь добросовестно выполнять свои обязанности и иметь чуток самоуважения, чтобы в случае необходимости ставить их на место… А прилично ли вам, Константин Андреевич, интересоваться целью приезда пятерых влиятельных особ? По-моему, вас позвали, чтобы расследовать гибель Кравца, нет?
– Мы усердно расследуем, не сомневайтесь, – уверил Максимов. – Недавно, например, выяснилось, что в деле Кравца один лишь человек имеет непробиваемое алиби. Это вы, Надежда Борисовна. Занятно, правда?
Женщина состроила озабоченное лицо.
– Почему?
– За шторой действительно кто-то стоял. Но в тот момент вы находились у себя в комнате, что очень ярко иллюстрируют показания горничной.