— А я и не буду. — Монгол вышел из кабинета и тут же вернулся с двумя трехлитровыми банками.
— Ну а ты-то поддержишь? — спросил у Ахана Дорофеев.
— Конечно, — улыбнулся начальник охраны. — Под такую закуску грех не выпить.
— Я пойду. — Монгол посмотрел на часы. — Сейчас продукты подвезут. — Он вышел.
— Жестко ты с ними, — сказал Дорофеев. — Ну, наливай! — Он поставил рюмки.
Блондин вышел из кафе, закурил и достал сотовый.
— Да, — тут же ответил Михаил.
— Парни в темных очках, — сказал блондин и отключил телефон.
— Верба, — обратился Михаил к мускулистому парню в темных очках, — поедешь со мной. Остальные на сегодня свободны.
— Ответь откровенно, — Дорофеев поставил рюмку, — что ты думаешь о Жене?
— Не правы вы по отношению к ней. Я понимаю и даже одобряю ее поступок. Иначе бы вы ее все равно выдали замуж. А ведь это нужно было вам и Тарасу Бошко. Точнее, даже не столько вам, сколько ему. Поэтому я был на стороне Жени.
— А я чуть было не выгнал тебя. Все началось с Анны. Я так хотел сына, а родилась дочь. Я пошел к гадалке, она заявила, что сына жена не родит. Вот я и сошелся с Лилькиной матерью, наверное, виноват в том, что Анна погибла. И знаешь, как чуть захмелею, признаю свою вину. А когда трезвый, даже говорить об этом не хочу.
— Наверное, потому, что действительно свою вину чувствуете. Ведь недаром говорят — что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
— Скорее всего так и есть. Если бы Женька попросила прощения или хотя бы просто написала, все было бы по-другому. Я же посылал ей деньги, но они возвращались. А потом я ее потерял.
— Вы-то могли ее найти.
— Да, мог. Но не стал, хотя жалею об этом, но хорошо помню ее слова: «Я ненавижу тебя, и запомните, Эдуард Анатольевич, у меня нет отца». Хорошо помню ее глаза и пистолет в руке. Если бы не ты… — Он поморщился. — Отвык я от водки.
— Вы будете искать Женю?
— Зачем? Чтобы снова услышать обвинения в убийстве ее матери? Чтобы снова…
— У нее сын, — перебил Ахан, — ваш внук Денис Дорофеев.
— Так-то оно так, но я ужасно боюсь узнать, что Денис уже не Дорофеев. Скорее всего так и есть. Знаешь, что я решил? Я…
— Не надо Эдуард Анатольевич.
— Ты прав, — улыбнулся Дорофеев. Ахан налил водки. — На следующей неделе, наверное, вернемся в Москву.
Санкт-Петербург
— Ну и что? — спросил по телефону Воронин.
— Все как вы хотели, Валерий Викторович, — ответил Константин. — Цена именно…
— Когда поступит первая партия?
— На следующей неделе. И доставят сами. А я вот что хотел узнать, Валерий Викторович, деньги Павловой и Осокину вы обещали?
— Не деньги, — поправил Воронин, — товар для реализации. То есть они в течение года получат на эту сумму три партии товара. Так по крайней мере мне кажется. Будет даже лучше для них. Или они намерены прекратить работы?
— Нет, конечно.
— Послушай, Костя, а что за дела у тебя с Башаевым, с Басмачом?
— Никаких дел нет.
— Ты знаешь, что он погиб?
— Погиб? — изумился Константин.
— Ну да. Кстати, к тебе у Атамана есть вопросы. Знаешь такого?
Опарин сглотнул и покачал головой.
— Нет, — пробормотал он. — Я, конечно, слышал о…
— А ты, выходит, не знал, что Басмач человек Атамана? Ну, не то чтобы совсем. — Воронин усмехнулся. — Атаман часто пользовался его услугами. А зачем ты послал его в Саратов?
— Я не посылал.
— Значит, его послал Атаман. Ты ищешь Евгению Дорофееву? У нее от тебя сын, и не надо…
— Да что вы, Валерий Викторович, — перебил Опарин. — Она пустила этот слух, а на самом деле ребенка ей сделал Татарин. Есть свидетели. Вот я и хотел найти эту сучку, чтобы она…
— Вот как? Завтра утром этот Татарин должен быть у меня.
— Хорошо, мы обязательно приедем.
— Это точно? — спросил по телефону Андрей.
— Конечно, — ответил мужчина. — Однако мне кое-что непонятно. Ведь Басмач не твой человек, а ты…
— И что дальше? — перебил Атаман.
— Да мне кое-что неясно. Басмач выполнял еще и просьбу какого-то фраера из Питера. Ты с кем в паре работаешь?
— Ты рехнулся?!
— Но Басмача об этом же просил кто-то из Питера, это точно. Я разговаривал с его телкой, Фатьмой, она сообщила, что какой-то знакомый пообещал Басмачу бабки и что Басмач был доволен — за одно и то же получит с двоих. Может, поэтому она тебя сразу послала…
— Ты следи за базаром, — раздраженно перебил Андрей. — Кто тот, который…
— Я не в курсе. Постараюсь выяснить у Фатьмы. Но мне кажется, если бы она знала, назвала бы имя. И вот что еще. Ты, может, скажешь, в чем дело? Почему вдруг такой интерес к этой чувихе?
— Ты помнишь мою свадьбу?
— Хватит, Бошко, не держи меня за идиота. Тут что-то другое. Ты давно мог найти ее, но начал только сейчас. Ты не один ею интересуешься, и мне очень интересно почему. Странное совпадение: пытаются угрохать Дорофеева, и начинаются поиски его дочери. Или, может быть, внука? Вот что я тебе скажу: если ты меня стараешься использовать по дружбе, а на самом деле…
— Знаешь что, Сухой, если я что-то буду иметь, то ты в стороне не останешься. Ты паси эту старую парочку. Они наверняка сейчас попытаются выйти на нее.
— Да я уже делаю это. Как только укатил, я посадил «хвост» старым. Но пока никакого движения. Они, кстати, опознали Басмача. Выбросило его из тачки, менты сейчас его личность установят и будут прощупывать его связи, имей это в виду.
— А ты, Сухой, постарайся выяснить, кто нанимал Басмача.
— Товар даже лучше, — сказала Нина. — А ты не врешь? Что-то мне с трудом верится…
— Я говорю так, как будет, — перебил ее Константин. — Только ты мне пообещай, чтоб ни Луиза, ни сам Воронин не узнали от тебя…
— Поняла. Зачем мне кому-то об этом говорить? Но не думай, что ты меня этим купил. Если разговор зайдет, я расскажу, как было. Понял?
— А зачем тебе это надо? Что я тебе сделал?
— Мне ничего. Но ты ведешь себя по-скотски. Так что если разговор будет при мне, я все расскажу.
— Понятно. Вот и делай людям добро. — Опарин посмотрел на Альберта.
— А чего ты на меня косишься? — усмехнулся тот. — Я не при делах. Но будь я ее родственником, яйца тебе отрезал бы. Хотя тут палка о двух концах, Нина. Ведь она его ни о чем не просила и ничего ему не предъявляла, так что…