– Не знаю… ее нужно выводить в пять утра… возни много.
Он всегда хотел собаку, но Лерка была против. Она панически боялась собак. Всяких – не только больших, но и маленьких.
Гренки таяли во рту. Растворимый кофе был не так уж плох. Нужно будет осторожно, чтобы не обидеть, дать ей понять, что он сам готовит себе завтрак. Даже Элеонора не вмешивается. Смирилась, хотя и дулась дня три. Не понимаю, сказал он Лерке, чем она недовольна, ей же легче. Сферы влияния, ответила жена. Вторжение на чужую территорию. Покушение на власть. Понятно? Вот теперь понятно, рассмеялся он.
Она откусывала от гренки маленькие кусочки. Запивала кофе. Иногда взглядывала на него, словно спрашивая о чем-то.
– Валерия, там, на кофейном столике альбомы с фотографиями. Посмотри их, а вечером я расскажу тебе, кто есть кто. Хорошо?
Она кивнула. Он называл ее «Валерия» преувеличенно серьезно, словно подтрунивал. Официальное «Валерия» не вязалось с домашней обстановкой. Но назвать ее иначе он не мог. Он коснулся губами ее лба, сказал: «Не скучай», и ушел.
Когда он спускался в лифте, вдруг подумал, а что, если она вспомнит? Эта мысль поразила его. Он даже поднял руку, словно намереваясь остановить лифт и вернуться, но тут же опустил. «Будь что будет», – подумал безнадежно.
Андрей кивнул секретарше, радостно затрепетавшей в ответ старой деве, открыл дверь кабинета. Остановился на пороге, принимая решение. И сказал: «Ида Дмитриевна, вызовите мне Сырникова. Прямо сейчас». Он мог сам позвонить Веньке и попросить зайти, но ему казалось, что официальное приглашение уместнее, оно словно показывало, что ему нечего скрывать, и настраивало на серьезный разговор. События с Леркой не сегодня завтра станут достоянием самой широкой общественности, и чем дольше он, Андрей, будет пытаться умолчать о них, тем сильнее станет распаляться любопытство окружающих. Ну, так пусть знают – произошло несчастье, его жена пострадала, но, слава богу, жива и невредима. Сотрясение мозга, ушибы, психическая травма. Ей нужен покой, никаких посещений пока и никаких звонков. Ее никто не должен видеть… до тех пор, пока он не найдет убийцу. Друзьям и знакомым он так и скажет: пока нельзя. Но любимая подруга Ромашка из шкуры вон вылезет, чтобы узнать, что случилось, и удержать ее от намерения навестить Лерку будет трудно. Он чертыхнулся. Беспардонная Ромашка с ее нюхом на жареное представляла явную опасность.
Завтра, нет, еще сегодня, все узнают о Лере. Узнает о ней и убийца… Андрей с такой силой сжал в пальцах карандаш, что тот треснул и распался на две половины. Что он подумает? Решит, что сошел с ума? Что любовница воскресла? Что он не убил ее? Или поймет: он, Андрей, выдает за Лерку другую женщину? С какой целью? Где настоящая Валерия? Он испугается, подумал Андрей. Непонятное пугает. Он испугается и попытается подойти ближе…
– Вызывали, господин начальник?
Вениамин Сырников появился на пороге – атлетического сложения красавец с головой античного бога. Гермеса или Прометея.
– Садись, Веня. Нужно поговорить. – Андрей не ответил на шутку.
– Что случилось? – в глазах Веньки забилась тревога.
Вениамин Сырников, Дядя Бен для своих, несмотря на внешность киногероя, был толковым юристом, при этом педантом до занудства и всегда ожидал дурных вестей. Ничего хорошего в жизни не происходило, считал он, все идет не так, как нужно, законы нарушаются повсеместно, так как они невыполнимы в принципе. Когда все было хорошо, Сырников подозрительно мрачнел, думая, что недостаточно владеет информацией. Когда дела шли плохо, он, испытывая моральное удовлетворение, принимался за работу и выполнял ее хорошо.
Андрей вобрал в грудь воздух как перед прыжком. Он медлил, глядя на Сырникова. Венька напряженно смотрел на него. Он готовился к дурным вестям.
– С Леркой несчастье, – сказал Андрей, впиваясь взглядом в лицо друга, подмечая мельчайшие нюансы чувств.
– Что? – выдохнул Сырников. – Что случилось?
Андрею показалось, что голос Веньки как-то мгновенно осип, а лицо побледнело.
– Ты понимаешь… – сказал он и замолчал.
– Она жива? – спросил Сырников.
– Жива… Веня, ее, по-видимому, сбросили с поезда… Она разбилась, и… ничего не помнит. Она не помнит, как ее зовут, не узнает меня…
– С поезда? – В глазах юриста промелькнуло изумление. – Как с поезда?
– Никто не знает как, Веня. Никто, а она не помнит.
– Где она сейчас?
– Дома. Уже дома.
– Почему не в больнице?
– Я только вчера забрал ее оттуда. Из маленькой сельской больницы, куда ее привез путевой обходчик. При ней не было ни вещей, ни документов. Она очнулась только на второй день…
– Как вышли на тебя? – Несмотря на потрясение, вопросы Сырникова были кратки и точны.
– Случайно. Стечение обстоятельств. Мой старинный знакомый Глеб Кучинский, врач, живет в тех местах и работает в больнице. Он узнал ее и позвонил мне. К несчастью, когда Леру привезли, его там не было. Он хирург, а не психиатр, поэтому ничего о ее состоянии сказать не смог… сказал, амнезия, вызванная психической травмой. Он считает, что память вернется, но когда, неизвестно.
– У меня есть знакомый психиатр, – Сырников стал деловитым и собранным. Минутная растерянность прошла, и он был готов действовать.
– Он и правда хороший специалист?
– Лучший в городе. Пользует всю местную знать.
– Они что, все нездоровы? – не удержался Андрей.
– Напрасно иронизируешь, здоровых сейчас нет. Ты думаешь, с тобой все в порядке? Постоянные стрессы, перегрузки, страхи, конкуренты… Ты когда был на море в последний раз? Сколько раз ты собирался в Севастополь, забыл?
– То, что я не поехал в Севастополь, не свидетельствует о моем психическом расстройстве. Может, как раз наоборот. Давай про врача. Ты откуда его знаешь?
– Его все знают. Пересекались в одной компании. Ты, кстати, должен его помнить. Я вас как-то познакомил в театре. Мы еще постояли, потрепались, помнишь?
– В театре? Да я уже забыл, когда ходил в театр последний раз.
– Мы были все месте, почти два года назад, летом. Смотрели «Императрицу» с Чурсиной. Помнишь?
– Не помню. Телефон его у тебя есть? Как его зовут?
– Зовут его Отто Иванович Оглио. У него своя клиника, первоклассное оборудование, хорошие ребята работают.
– Оглио? Странное имя.
– У него эстонские корни. Хочешь, я сам позвоню? У него запись на полгода вперед.
– Позвони. Желательно немедленно.
– Сейчас найду телефон. А кроме того… – он замолчал, видимо колеблясь, – кроме того, к нему ходит Кира, уже два года. – Кира была Венькина жена, законченная психопатка, по мнению Андрея.
– Ну и?..
– Я считаю, помогает, – коротко ответил Венька. – Слушай… как она? – Он впервые спросил о Лерке.