Роман осторожно, стараясь не попасть под свет из окна, выбрался из угла, выглянул на стоянку: Васина фура встала крайне удачно – теперь у седоков в БМВ неширокий выбор: либо остаться наблюдать за выходом из кустов, либо переставить машину к магазину, но частично потерять обзор дороги.
И пока бумер полностью скрывался за фургоном грузовика, Роман вздохнул – ну, с богом! – взошел на крыльцо и быстро поднял руку, нащупывая дверной колокольчик.
Звонок, на счастье, оказался совсем не валдайским – крепко-чугунным, кованым, а современным новоделом на хлипкой цепочке. Подвязка тихонько щелкнула в мощных, привыкших к штангам пальцах, и колокольчик без всякого предсмертного всхлипа упокоился в мозолистой боксерской ладони.
Роман неслышно скользнул в тамбур, прислушался: в магазине негромко играло радио.
Нащупал в кармане пистолет, снял его с предохранителя и резким рывком распахнул на себя дверь.
Щекастый недоросль от столь внезапного появления плечистого верзилы перепугался, разинул рот, оползая щеками… Глаза его метнулись в сторону, Роман проследил за взглядом и…
Понял, почему БМВ беспечно оставил магазин без присмотра: в углу за низким холодильником с пельменями, мороженым и заиндевевшими иноземными овощами-фруктами – кому они нужны в деревне?! – сидел, скорчившись, здоровенный бритоголовый бугай.
Только что он играл в какой-то тетрис на сотовом телефоне, только что его плечи были опущены, спина сгорблена…
Савельев, не дожидаясь, пока опомнится тренированный тихоновский боец, в один длинный прыжок – еще в воздухе готовя кулак для удара! – обрушился как ураган.
Кулак врезался в челюсть незадачливого охотника на «лис» чуть ниже уха, голова мотнулась, ударилась еще и о стену…
Сотовый телефон вывалился из ослабевших пальцев на пол. Парень мягко завалился в угол и, прижатый сбоку холодильником, остался сидеть на табурете – как будто спал.
Савельев выдернул из кармана пистолет, вытянул руку в сторону прилавка и направил ствол на выпучившегося продавца:
– Тихо! Ни звука! – подошел вплотную к бойцу, проверил зрачки – нокаут. – Сколько еще народу в машине? – спросил, поворачивая голову к онемевшему недорослю, так не вовремя заменившего маму за прилавком.
Тот суматошно затряс головой, обвисшие щеки трепыхались рыбьими жабрами, Витек пытался поймать воздух мгновенно посеревшими губами.
– Ну! Сколько человек засело в бумере?!
– Четыре… Нет! Три. Сиплый четвертым был.
– Сиплый – он? – мотнул Савельев головой на пребывающего в нокауте бойца.
– Угу, – сглотнул бедолага, диспетчер деревенского борделя, мелкий лавочник, качественно откормленный мамой на бабушкиных пирожках.
– Неси веревку.
– Какую?! – простонал перепуганный продавец.
– Крепкую! Мать твою…
Упоминание спящей мамы возымело действие: парнишка бочком поструился вдоль стеллажей – бутылки-банки-упаковки за его спиной опасно зашевелились – поволок пышные телеса к прилавку со скобяным ассортиментом.
– Быстрее!
Обвисшие щеки мелко подрагивали, Савельев выхватил из вибрирующих пальцев моток веревки, прищурился на вполне изготовленного к обмороку недоросля и сказал сердечно, просто и правдиво:
– Мне очень не хочется ломать тебе шею, Витя.
Поэтому сейчас я обмотаю этого товарища веревкой, а ты – стой тихо. Не пищи. Мы – поняли друг друга?
Голова недоросля мотнулась так истово, что чуть не обвалила инерцией хозяина на пол.
Входная дверь чуть слышно растворилась… Роман выбросил вперед руку с пистолетом… В магазин бочком входила Марья.
– Черт!! – вырвалось у боксера. – Я где тебе велел сидеть?!
– Так, Ром… я это…
– Короче!
– Все было тихо. Я подошла и посмотрела в окно – порядок.
Роман в мыслях обругал себя за очередной «наезд» на хорошо воспитанную жену художника и вручил Марии пистолет:
– Держи толстого под прицелом. Я этого бойца свяжу.
Занимаясь обмоткой пленника, Роман Владимирович продолжил беседу с нервно вибрирующим каждой жировой складкой диспетчером борделя:
– Ты знаешь, кто мы? Парнишка согласно икнул.
– Знаешь, что нам терять нечего? Жирок на плечах завибрировал отчетливей.
– Поэтому долго объяснять не буду: хочешь жить – отвечай. Понял?
– Да, да…
– Дороги перекрыты?
– Да!
– Менты тоже нас ловят?
– Ловят!
– Приказ «стрелять на поражение» был? Извиваясь, как толстый червяк, вращая глазами, толстяк изобразил пантомиму «а я откуда знаю?!».
– Мобила левая есть?
Паренек не уловил, о чем конкретно речь, и показал глазами на прилавок, где лежал его сотовый телефон.
Но звонить по телефону, по которому владелец может установить через оператора номер абонента, Савельев не собирался.
– Мне нужна чужая мобила. – Толстяк затрясся. – Вот только не надо врать! У тебя тут единственная точка в округе! Тебе сазаны весь хабар сваливают!
Рычание разъяренного боксера произвело неожиданный резонанс: пухлощекий пузан отшатнулся, сделал крошечный шажок к кассовому прилавку, засунул под него руку и… сверкнув закатившимися белками глаз, тяжелым кулем свалился в щель между прилавком и стеллажом.
– Во дает! – удивился Савельев и потопал смотреть, не случился ли с рыхлым поедателем сухарей сердечный приступ.
Поднял часть прилавка вверх, присел на корточки.
– Обморок, – сказал с намеком на облегчение и начал быстро сдирать с продавца яркие одежды: бейсболку и куртку. – Надевай поверх своей ветровки, – командовал Марии, – так чтоб толще выглядеть, садись за кассу и делай вид, что дремлешь. Кепку на лицо пониже козырьком натяни…
– А ты?
– А я обмотаю и этого и сволоку их в подсобку.
Обещанное перемещение тел Савельев выполнил в мгновение ока, запер на задвижку дверь в крепкое складское помещение без окон; Маша тем временем нашла в обувной коробке под прилавком две скромные телефонные трубочки и, проверив их на предмет работающей связи, одну протянула Савельеву:
– Вот. Этот подключен.
Роман отошел вплотную к входной двери, встал так, чтобы его не было видно из окон, – Мария скорчилась за прилавком, только объемные алые плечи и оранжевая макушка торчали, – дозвонился кому хотел и начал разговор:
– Ваха, здравствуй, это Роман Савельев. Быстро слушай, у нас мало времени. Тихон Шефилов держит на фазенде под Вышним Волочком какого-то вашего мальчишку. Готовит как барана на убой – биться…