– Нет, на обложке той книги был другой рисунок! Там Гулливер наблюдает за военным парадом лилипутов…
– Значит, ищем дальше! – Арсений перевернул страницу. – Ну вот это – более редкое издание. Типография Маркса, девяносто второй год. Иллюстрации Хогарта… Интересно, я о них даже не знал!
Вета склонилась над книгой.
На этой обложке был изображен Гулливер, связанный сотнями тонких нитей и безуспешно пытающийся их разорвать.
– Нет, я же вам сказала – на той книге, которую я ищу, изображен военный парад!
– Ладно… продолжаем поиски. Хотя я бы на вашем месте удовлетворился Марксом или Сытиным – отличные издания и не слишком редкие, так что их можно приобрести по вполне умеренной цене, около тысячи…
– Тысяча? – переспросила Вета удивленно. – Надо же, дешевле, чем современное издание! Я сегодня за новую книгу заплатила полторы тысячи…
– Около тысячи евро! – перебил ее Арсений. – Это все же антикварные книги!
– Тысяча евро?! – испуганно воскликнула Вета, широко открыв глаза. – Вы, наверное, шутите?
– Такими вещами не шутят! – строго возразил Неелов. – Ну что, будем смотреть дальше?
– Будем! – вздохнула Вета.
– Так… ну это издание Сойкина, девятисотый год… Думаю, это не то, на обложке нет рисунка, только название. Хотя внутри иллюстрации Гранвиля, как и у Сытина. Будете смотреть?
Вета взглянула и покачала головой:
– Нет, и это не то!
– Тогда у нас остался последний шанс. – Неелов перевернул страницу. – Это действительно очень редкое издание, думаю, что до наших дней сохранилось не больше десяти экземпляров. Тысяча восемьсот семидесятый год, небольшое издательство Карла Шлемиля, иллюстрации Джона Степлтона…
– Но я ищу русское издание!
– Русское, русское! – успокоил Вету Арсений. – Издательство Карла Шлемиля находилось в Петербурге, на Васильевском острове. Там ведь до революции немцев было больше, чем в Германии, даже вывески на магазинах и ресторанах были немецкие. Издательство Шлемиля просуществовало всего три года, потом хозяин разорился, продал его конкурентам, а они его закрыли и в помещении типографии устроили красильный цех… Этот цех, в свою очередь, тоже разорился, просуществовав всего год…
– Ну это все мне не очень интересно, – перебила его Вета и взглянула на картинку в каталоге.
Это был хорошо знакомый ей рисунок – Гулливер с любопытством разглядывает марширующих лилипутов…
– Это она, точно, та самая книга, которую я ищу! – радостно проговорила Вета.
– Рад за вас, – хмыкнул Неелов. – Но, как я и говорил, это издание более редкое, чем предыдущие, значит, более дорогое.
– Сколько оно может стоить? – испуганно спросила Вета.
– Все зависит от того, сколько экземпляров сохранилось до наших дней, но никак не меньше двух тысяч…
– Двух тысяч евро?
– Ну да… как – будем искать?
– Будем… – Вета тяжело вздохнула. Она не представляла, где раздобудет такие деньги, но не хотела отступать.
– Сейчас я посмотрю, есть ли что-нибудь в моей базе данных… – Арсений включил ноутбук и начал просматривать файлы.
Через несколько минут он повернулся к Вете и сообщил:
– На ваше счастье, нам не придется ехать в Сибирь или на Камчатку. В этом случае вам пришлось бы оплачивать, кроме самой книги, мою командировку – дорогу, гостиницу, суточные… не пугайтесь, в нашем городе есть, по крайней мере, четыре экземпляра этого издания. Не считая, конечно, того экземпляра, который принадлежал покойному Сперанскому. Так что мы с вами уже завтра можем приобрести книгу. Одна выставлена в магазине «Раритет» у Вилли Раковского, с него мы и начнем. Магазин открывается в десять…
– Мне еще нужно достать деньги! – вздохнула Вета.
Разумеется, свекровь провела большую работу, расписала поведение Веты такими красками, что муж поверил во все. Зная свекровь, Вета примерно представляла, как это звучало. Невестка стала совершенно невозможна, грубит, огрызается и обзывается. Ничего не делает по дому, а она, свекровь, не молоденькая, чтобы убирать за ними, стирать и готовить на трех человек. И самое главное – пришла сегодня и так не вовремя, вместо оправданий начала ругаться, а потом собралась и куда-то ушла, ничего не объяснив. И что ей думать? Куда может пойти молодая женщина поздно вечером?
«На панель, – усмехнулась Вета, – неужели она думает, что я пошла на панель? Очень смешно…»
Вета нарочно не стала звонить и открыла дверь своим ключом. И что бы вы думали? Разумеется, свекровь стояла на своем обычном месте прямо напротив двери. И руки на этот раз были сложены на обширной груди, и узкие губы плотно сжаты, и брови грозно нахмурены – все как положено. Ей бы шляпу-треуголку – ну точь-в-точь Наполеон глядит на горящую Москву!
«Вот-вот, – подумала Вета, – вроде бы одержал победу при Бородине, а Москва-то не далась. Никто с ключами от города встречать императора не вышел, праздников и чествований не устраивали, город подожгли, продовольствия и других припасов не было… Так что, дорогая свекровушка, нечего из себя Наполеона корчить, как бы тебя на остров Святой Елены не сослали…»
Мысленно представив свекровь в наполеоновском мундире, Вета едва удержалась от смеха.
– Володя! – гаркнула свекровь во всю силу легких. – Она пришла!
– Где ты была? – тотчас в прихожую явился муж.
Брови у него были насуплены точно так же, как и у свекрови. Вета подумала, что сейчас он тоже сложит руки на груди и будет у нее в прихожей два Наполеона. Но прихожая у них была не слишком большая, так что у стены просто не было места для двоих разгневанных французских полководцев.
– Где ты была? – повторил муж в прежнем запале.
И, видя, что она отвернулась, снимая туфли, повысил голос:
– Иветта, я тебя спрашиваю!
И даже имя ее произнес на манер свекрови, через «э»!
Вете захотелось бросить в него туфлей. И попасть прямо по носу. А свекровь угостить ударом в челюсть. Пускай потом жидкую пищу через трубочку втягивает!
Но… «мечты, мечты, где ваша сладость…» – цитировал, бывало, Глеб Николаевич в хорошем настроении. Вета прекрасно понимала, что, вздумай она схватиться со свекровью врукопашную, победа будет не за ней. Тетка здоровая, не зря много лет на заводе отработала! Опять же пиво пила, калорийно…
– Изволь отвечать, когда тебя спрашивают! – от волнения муж пустил петуха.
Странно, а раньше она никогда не замечала, какой у него некрасивый, визгливый голос. Не кричит, а прямо визжит, как дисковая пила… Нет, все-таки хорошо бы запустить в него сапогом. И чтобы завтра под глазом лиловел здоровенный синяк… И он с этим синяком пойдет в свою суперпупергимназию к богатым деткам… И ужасно интересно, что скажет ему директор…