— Нет, вы кого во мне увидали, а?!! Это что? Это оно, блядь, и есть?! Ваше не терпящее отлагательств срочное дело?!! Вам что, больше набухаться негде?!! Ведь только вчера, на этом самом месте, всех раком поставили, танцевать заставили! А сегодня по новой?!! Совсем страх потеряли?!! Разэтосамились?!!!
— Господин хороший! — взмолился Вучетич. — Андрюха! Не вели казнить — вели слово молвить!
Мешечко рывком подхватил стул, шарахнул им об пол и, тяжело опустившись, рявкнул:
— Слушаю!!!
— Переверни, будь ласка! — Виталий указал на два прямоугольника фотографий, лежащих на столешнице «мордой вниз» аккурат между двумя стаканами.
— А жопку тебе не потереть? Кухонным ершиком? — снова взорвался Андрей, поражаясь наглому интонационному спокойствию вконец отбившегося от рук подчиненного. — Ты с Трефиловым с утра встретился? Приметы курьера с него срисовал? Почему мне после не отзвонился? Или мои приказы для вас теперь что? Пустое место? Собака лает — ветер носит?
Вучетич посмотрел на беснующегося шефа с легким оттенком укоризны и картинно вздохнул:
— Отвечаю по пунктам, в порядке заданных вопросов. С Трефиловым встретился. Приметы курьера не срисовал и вообще — постарался разговоры с вышеупомянутым журналистом скоренько закруглить и удалиться. Отзвониться не мог по причине разрядившейся трубки. Ваши приказы, Андрей Иванович, для меня не пустое, а напротив, самое что ни на есть полное место. «Собака лает — ветер носит» — это устойчивое сочетание, именующееся также как «пословица»… И все-таки, Андрюх, фотки переверни, а? Сначала левую, а потом правую.
— В самом деле. Что тебе, трудно, что ли? — поддержал друга Холин.
Мешечко брезгливо перевернул фотографию.
— Ну? И что, по-вашему, я должен узреть в этих размазанных потерпевших харях?
— А ты всмотрись повнимательней. К слову, это увеличенный, а затем почищенный снимок двух зайчат из интернет-кафе «Матрица». Не узнаешь того, который ближе?
— Твою мать!!! Это же Трефилов!
— Вот тебе и дополнительный ответ на вопросы N<N>1 и N<N>2, - наслаждаясь триумфом, нарочито небрежно бросил Виталий. Но потом, не удержавшись, подкинул подробностей: — Я сам, как только с редакционной вахты его заприметил, охренел люто. Смотрю, ползет на полусогнутых точная копия нашего агента Смита.
Хохотнув, Холин тут же затянул, довольный:
…Жаль, что не было там фотографа, — Он хороший заснял бы портрет: Дама в шляпочке и бюстгальтере, А на ем и того даже нет!..
— А почему на полусогнутых? — поинтересовался Андрей.
— Я, конечно, при этой сцене лично не присутствовал. Обратно я не фрейдист и не физиогномист, — опередив Вучетича, с важным видом взялся рассуждать Григорий. — Но думается мне, братцы, что этот ваш Трефилов в эту роковую минуту был малость обосрамшись.
— С чего вдруг?
— Для невтыковых поясняю: журналистишки — натуры творческие, а потому нервические и эмоциональные. Ему сказали, что из милиции пришли, вот он и того… Нафантазировал о наболевшем.
— Во-во. «Что это там за шаги на лестнице? А это нас арестовывать идут», — согласился Вучетич.
— Виталь, я надеюсь, ты ему ничего такого…
— Обижаешь, начальник.
— А как выкрутился?
— Я ж эту козью морду еще в прошлый визит мельком встречал, когда он в редакционную серверную заглядывал, жалом водил. Вот я Трефилову и наплел: дескать, во время прошлого визита где-то запонку с брюликом обронил. Теперь вот хожу по местам боевой славы — мало ли кто, часом, нашел-подобрал?
— Поверил?
— Вроде как. По крайней мере нечто похожее на вздох облегчения исторгнул. После чего одарил меня таким взглядом — я вас умоляю!
— Ясень пень! Коррумпированные менты сначала брюликами почем зря сорят, а потом по редакциям ходют, серьезных людей от работы отрывают, — заржал Холин. — Андрюх, пора правую фотку переворачивать.
— Если честно, я уже даже боюсь, — признался Мешок. — Если вы и второго хрюнделя умудрились сыскать…
На второй фотографии Андрей увидел изображение бесформенно-расплывшегося нечто, по поверхности которого были крупно растянуты цифры.
— А что сие значит?
— Это увеличенный фрагмент ствольной крышки автомата с выбитым на ней пятизначным серийным номером, — пояснил Вучетич. — Это тот, который на снимке держит чувак справа. Парни держат автоматы дулами друг к другу, поэтому на втором стволе номера не видно.
На физиономии Мешечко отразилось сильнейшее потрясение:
— Обалдеть! Виталя! Как тебе это удалось?
— А оно тебе надо? Ты же все равно не поймешь. Просто, вернувшись из редакции, я решил немного поразвлекаться с новой версией фотошопа. Для эксперимента взял файл, перекачанный от Цыганковой. Поколдовал с яркостью, с контрастностью, применил интерполяцию, и вот — «пожалуйте бриться».
— Ты даже не представляешь, дурачина, как это важно! — засуетился Андрей. — Надо срочно звонить и ехать… — он посмотрел на часы. — Ах ты, черт! Слишком поздно.
— Уже.
— Что «уже»?
— У Гришки есть знакомые в лицензионно-разрешительной системе. Он к ним обратился, и те скоренько прокинули номер по картотеке.
— Ствол, конечно же, «левый»?
Мешок затаил дыхание.
— Отнюдь. Самый что ни на есть правый, — буднично отозвался Холин.
— Ну!!!! Не томи!
— Я надеюсь, что отныне мы с Виталькой будем пожизненно реабилитированы в глазах руководства отдела?
— Безусловно!
— Виталя, ты свидетель!.. В общем, этот автомат стоит на балансе батальона ОВО при УВД Центрального района. Конкретно: закреплен за старшиной милиции Сергеем Канищевым.
— Блеск! Надо срочно звонить в Центральный ОВО!
— Уже. У Канищева сегодня отсыпной. Завтра утром он заступает на службу. Развод в батальоне начинается в 9:00.
— Отлично! — Мешечко азартно хлопнул себя по коленкам. — Гришка, тогда я завтра с утра за тобой заеду, и мы аккурат к девяти туда и подскочим. Виталя, тебя это тоже касается. Я, кстати, могу тебя прямо из дома забрать, мне всё одно по пути.
— Спасибо, конечно, но я сегодня снова здесь заночую. А то, боюсь, моя меня до смерти запилит. Четвертый день подряд киряю, — виновато признался Виталий и задумчиво потер лоб. — И что за полоса такая пошла?
— Полоса что надо! — не согласился Холин.
— А с вами к «овошникам» я обратно не могу. У меня завтра с утра… Короче, дельце одно намечается.
— Что за дельце?
— Да так. После расскажу, — ушел от ответа Вучетич и взялся за бутылку. — Андрюх, ты как, накатишь с нами? За творческие успехи?