Проходя мимо Карнеги-Холла, Вирджиния обратила внимание на афиши, извещавшие меломанов о том, что сегодня знаменитый оркестр Кэнэдиенса П. исполнит «Двусмысленные танцы-капризы» Моцарта (впрочем, афиша сборного концерта была составлена не слишком внятно, и не исключено, что Моцарту принадлежал «Дивертисмент в до-миноре», а вышеозначенные «Двусмысленные танцы-капризы» написал Майноскрэмс Сэмпсон). Вирджиния хотела было продолжить свой путь, как тут она заметила взбиравшегося по ступеням Карнеги-Холла круглого и подвижного, словно шарик ртути, знакомого человечка, представившегося господином Сесилом Були.
Вне всяких сомнений, квинтет Джексона Мида не исполнял подобных произведений, и потому юный господин Були, чувствительный к новым веяниям в музыке, решил сбежать на берег и насладиться концертом.
Вирджиния не раздумывая ринулась в фойе. Только что купивший билет господин Були важно направился на балкон. Она подбежала к кассе.
– Видите этого толстяка? – спросила она, указав кивком на Сесила Мейчера за миг до того, как тот скрылся за дверью. – Дайте мне соседнее место!
– Но мисс! – запротестовал билетер. – Тогда мне придется продать вам билет на сорок шестое место! Это худшее место в зале! Вы сможете что-нибудь увидеть или услышать только в том случае, если ваш отец был соколом, а мама совой!
– Вам-то какое до этого дело? – возмутилась Вирджиния.
– Как скажете, – вздохнул билетер и протянул ей билет.
Она поспешила наверх по застеленным ковровыми дорожками лестницам, пытаясь догнать опережавшего ее на несколько маршей Сесила. Попав на верхнюю площадку, она остановилась перед входом на балкон, на котором мирно похрапывало с полдюжины полицейских, позволила Сесилу сесть и только после этого заняла соседнее место. С балкона сцена казалась маленькой веерообразной булочкой, по которой ползали муравьи.
Свет погас. Сесил Мейчер нетерпеливо заерзал на месте и достал из кармана пиджака белую картонную коробку, в которой, судя по запаху, лежали кантонские омары. Едва начался концерт и заиграли фаготы, пикколо и малые барабаны (вызвавшие восторг не только у почитателей Моцарта и Майноскрэмса Сэмпсона, но и у спящих полицейских, приветствовавших их дробь аплодисментами), как Сесил принялся жадно есть омаров.
Вирджиния погрузилась в достаточно безрадостную атмосферу двусмысленных гармоний. Ей казалось, что она находится на корабле, покачивающемся на морских волнах. Переливы музыки несли слушателей так нежно, словно те были калеками, возвращавшимися с войны. Эта странная музыка завораживала Сесила Мейчера примерно так же, как произведения А.П Клариссы завораживали госпожу Геймли. Время от времени он вскидывал в воздух свою пухлую ручку и хрипло шептал:
– Здорово! Давайте-давайте! У вас хорошо получается!
Когда концерт закончился, Вирджиния поспешила покинуть балкон, решив сделать вид, что она столкнулась с Сесилом случайно. Едва зажегся свет и сияющий Сесил вышел из-за угла, она бросилась к нему навстречу с криком:
– Кого я вижу! Господин Сесил Були!
Последний испуганно замер и процедил с явным неудовольствием:
– Добрый день.
Вирджиния и не думала сдаваться.
– Как я рада, что вам нравится Майноскрэмс Сэмпсон! Это мой любимый композитор. Он жил неподалеку от нас, на старой ветряной мельнице, стоявшей возле самого озера…
Не успел Сесил опомниться, как она, не умолкая ни на мгновение, уже вывела его на Пятьдесят седьмую улицу. Впрочем, он и не думал возражать. Ему явно нравилось то, что он, ловя на себе завистливые взгляды прохожих, идет под руку с такой красивой и статной дамой.
Вирджиния щелкнула пальцами.
– Я все поняла! – воскликнула она. – Мы попьем фруктовой воды с мороженым в баре отеля «Ленор». Мои дети просто обожают имбирное шоколадное мороженое! Надеюсь, оно понравится и вам.
Сесил тут же остановился как вкопанный и отрицательно замотал головой.
– В чем дело, господин Були?
– Я не могу, – буркнул он мрачно.
– Не можете чего?
– Ничего не могу. Нам не разрешается ходить в бары, пить фруктовую воду с мороженым, есть шоколад, говорить с незнакомыми людьми и находиться в городе в ночное время.
– Кто это вам сказал?
– Джексон Мид.
– Но он ведь может об этом и не узнать, не так ли?
– Ясное дело.
Отель «Ленор» был знаменит своим изящным баром и необычайно вкусным мороженым.
– Видишь красавицу, которая сидит рядом с узкоглазым увальнем? – спросил один из барменов у своего напарника. – Ума не приложу, что у них может быть общего?
– Кто его знает, – пожал плечами второй бармен. – Я к таким вещам уже привык.
Сидевший на высоком табурете Сесил походил со стороны на шар, водруженный на вершину триумфальной колонны. Он чувствовал себя здесь явно не на месте.
– Два фруктовых напитка с имбирным шоколадным мороженым, – сказала Вирджиния. – И не забудьте добавить туда специальный ингредиент.
Этим специальным ингредиентом являлся ром. Порция такого напитка стоила шестьдесят пять долларов, и подавался он в огромных, словно бочки, ведерках с платиновыми ложечками и золотыми соломинками. Сделав большой глоток, Сесил поднял глаза на Вирджинию:
– Очень приятно на вкус. Правда, в нем есть легкий привкус тетрагидрозалина.
– Это всего лишь имбирь, – усмехнулась Вирджиния, сделав маленький глоток шоколада.
Сесил поглощал содержимое ведерка с такой скоростью, что в свое время Муссолини наверняка послал бы его на осушение Агро Понтино.
Он пыхтел над мороженым подобно первоклассному ротационному насосу и, опорожнив ведерко всего за пять минут, довольно уставился на Вирджинию, которой он теперь готов был открыть любую тайну.
– Этот напиток содержал алкоголь? – недовольно спросил он.
– Целую кварту рома, – засмеялась Вирджиния.
– Полторы кварты, – поправил ее проходивший мимо бармен.
– Что вы наделали! – неожиданно разозлился Сесил. – Чего вы от меня хотите? Впрочем, теперь это не имеет никакого значения. Как сел, так и съел.
– В каком смысле?
– Откуда я знаю? Иногда за обедом я позволяю себе выпить стаканчик вина или пива. Оно способствует усваиванию пищи, прочищает глотку и пьянит. Но столько я не пил еще никогда! Что со мной теперь будет?!
– Через полчаса вы протрезвеете.
– О, это замечательно. Я ведь чувствую себя таким беззащитным… Что, если сюда нагрянет Перли? Если бы рядом со мной находился Питер Лейк, уж он-то смог бы меня защитить!
Сесил заметно погрустнел.
– Кем же был этот ваш Питер Лейк? – полюбопытствовала Вирджиния, припоминая, что она уже где-то слышала это имя.