— Ну, естественно, — усмехнулся дед, — это ведь фотка из уголовного дела. Пришлось вот снова к Курбатову обращаться…
— Теперь ясно, почему нельзя сослаться на человека, снабдившего тебя этой информацией. А что тебе еще дядя Сережа рассказал про Капота?
— Не так уж много. Три года Белецкий отсидел за угон, но вот уж пару лет гуляет на свободе. Ходит он, как ты, наверное, догадываешься, под Морозом. Говорят, Капот может угнать любую тачку.
— Любую не надо, надо «Феррари Фиорано». — Я взяла трубку и набрала Ярцева. — Антон, привет! Как прошла пресс-конференция?
— Педофилу дали пожизненное. Я раскопал кое-что про него в соцсетях, вот сижу, работаю над статьей. У тебя что-то срочное?
— Антон, скажи, а ты уже писал про гонки близ Бурцева?
— Пока для моей статьи места не нашлось.
— Вот и хорошо!
— Полина, что-то я тебя не понимаю. Раньше ты просила меня поспособствовать тому, чтобы гонки запретили. А теперь, если я правильно понял, ты хочешь, чтобы молодежь продолжала развлекаться на загородных трассах. Это как-то связано с «Феррари»?
— Напрямую.
— А если поточнее?
— Потом расскажу, у тебя сейчас все равно голова другим забита. Не буду тебя отвлекать, — я отключилась.
— А мне расскажешь, что задумала? — поинтересовался дедуля.
— Понимаешь, я видела Капота на Студеном шоссе, и в гонках там принимали участие самые крутые тачки Горовска. Не удивительно, что Капот там засветился. Наверняка, приглядывал очередную «жертву». После Антошкиной статьи гонки переместились на Ново-Московское шоссе. Я сама там не была, но слышала от Ярцева, что масштаб там уже не тот. Чтобы у нас все срослось, надо в ночь с субботы на воскресенье заманить туда и Костика и Капота.
— Но как?
— Легко! Брошу в соцсетях инфу о том, что около Бурцева намечается крупномасштабное ралли. Так что, дедуля, вызывай Шахрата.
— Как скажешь, — Ариша пригладил свою седую бородку.
У меня зазвонил мобильник, и дедуля, проявив деликатность, вышел из гостиной.
— Алло!
— Поля, ну как все прошло? — поинтересовался Крючков.
— Нормально.
— Извини, что не мог раньше позвонить. Сама понимаешь — работа…
— Женя, я у тебя вот что хотела спросить, — я сделала небольшую паузу, чтобы сформулировать свой вопрос. — Мне для легенды нужно имя человека, который был бы в авторитете у людей Мороза. Но желательно, чтобы в Горовске его сейчас не было.
— Погоди, надо подумать… Знаешь, кроме Бульбы мне никто на ум не приходит. Только он умер примерно полгода назад.
— А кто это?
— Сподручный Мороза. У него были белорусские корни, отсюда и кличка.
— Его убили?
— Нет, он умер от онкологии. Я слышал, Бульба усердно лечился, даже в Израиль ездил, но ничего не помогло…
— Спасибо, Женя, ты меня очень выручил.
* * *
Утром ко мне приехала Алинка.
— Ты знаешь, Поля, я как-то исчерпала себя в роли продюсера, — пожаловалась она. — Мальчишки ждут от меня каких-то действий, а я ума не приложу, что предпринять. Нет, конечно, я им говорю, что работаю — кому-то звоню, с кем-то веду переговоры, но это не так. Им клавишник нужен, а у меня нет никого на примете. Самое большее, что я могу для ребят сделать, так это напомнить Грибовскому, что во вторник у нас запись. Поля, может, мне все это бросить, пока я совсем не заигралась?
— Бросишь, Алина, обязательно бросишь, но только после того, как организуешь хотя бы один маленький концертик.
— Ну и зачем это нужно? — такой скучнейшей мины я давно не видела на лице моей подружки.
— Хочу свести деда с внуком, — я вкратце рассказала Нечаевой историю семьи Полетаевых.
— Ну и стерва эта Таисия! — Возмутилась Алинка. — Не понимаю, почему она не дает Костику общаться с дедом? А заниматься музыкой? Знаешь, я на днях зашла в подвал, Полетаева еще не было, а Эдик с Вовчиком кое-что обсуждали. Вроде бы мамаша Костика изо всех сил старается выпроводить сына из Горовска. Его ведь три года здесь не было. Выходит, что она по нему вовсе и не соскучилась. Странно это как-то…
— Знаешь, Алина, может, Полетаева и правильно делает, что отправляет Константина в Москву. Думаю, она опасается, что Аристотель его к своим делам будет привлекать. Но оправданий тому, что она наплевательски относится к собственному отцу, нет. Семен перебивается нестабильными заработками уличного музыканта, которых еле-еле хватает, чтобы не умереть с голоду. У него даже приличной одежды нет, а она купается в роскоши.
Зазвонил мой мобильник, и я, прервав свой диалог с Нечаевой, ответила:
— Алло!
— Полина, это я. Представляешь, ничего не произошло, — уведомила меня Ника скучным голосом. — Она пришла на работу, как ни в чем не бывало. Похоже, пока ничего не обнаружила. Может, она только через месяц туда заглянет, а то и позже…
— В этом есть свои плюсы и минусы. С одной стороны, она не будет знать точной даты произошедшего, что является для нас дополнительным гарантом безопасности…
— Погоди, разве нам что-то угрожает? — встревожилась Вероника.
— Нет, но дополнительная подушка безопасности никогда не бывает лишней. С другой стороны, плохо, если она заметит пропажу не скоро. «Обмен любезностями» должен произойти примерно в одно время. Ответный ход запланирован на этот уик-енд.
— Все, не могу больше говорить, — Булатова отключилась.
— Полька, что же ты молчала! Оказывается, драгоценности Никиной начальницы уже у тебя, а я их до сих пор не видела, — набросилась на меня Нечаева.
— Тише! — Я оглянулась на дверь. — Что ты что кричишь? Ариша не в курсе.
— Поля, покажи мне украшения, — попросила подружка.
— Сейчас не до этого, в доме полно посторонних…
— Это ты про строителей, что ли? — Неча-ева оживилась. — Пойду поздороваюсь с ними, что ли…
— Алина! — остановила я ее. — Не отвлекай их. Лучше подскажи мне, как подбросить Таисии какую-нибудь драгоценную вещичку.
— Сейчас подумаю. — Моя подружка стала симулировать напряженную работу мысли. — Не знаю, ничего не приходит в голову. Я же не видела эти побрякушки… Поля, неужели у тебя нет совсем никаких соображений по этому поводу?
— Вообще-то, есть одна мыслишка…
— Какая?
— Моя соседка несколько лет назад встретила Таисию в ломбарде «Корона». У нее создалось впечатление, что Полетаева частенько туда захаживает и покупает самые дорогие антикварные украшения. Среди того, что мы вчера взяли у Шадриной, — я понизила голос, чтобы нас никто ненароком не услышал, — есть несколько вещиц, которые ее, наверняка бы, заинтересовали…