– Из-за нее пошел? Или как? Только честно, без дураков! Мне просто важно это знать, Николай.
– Черт его знает… – Ражев почесал в затылке, помотал головой, пожал плечами, расправил ладони на коленях. – Черт его знает! Может, ее жалко стало, может, себя. Думаете, я все эти годы жил спокойно, зная, что мой зад в кадре засветился? И у Иванцова эти кадры есть, и у Валерки. Сразу у двоих на крючке, это пережить не каждому возможно. Не знаю, отчего я раньше не сорвался. Надо было сразу их обоих завалить. Козлы!..
– Итак, дальше? Вы пришли к Иванцову, изложили ему суть этой проблемы, и что он сказал?
– Он?! Сказал?! Да он меня слюной забрызгал, этот урод говенный! Он орал так, что у меня уши заложило. Ленке по щекам при мне надавал.
– Она присутствовала?
– Да, я на этом настоял. А то у нее иллюзий очень много насчет папочки имелось. Пора было, пора опускаться на грешную землю! Не все в мехах и бархате ходить, когда-то и баланда за сахар сойдет, – он с тоской осмотрел шершавые стены кабинета, прошелся взглядом по столу, за которым Рыков писал протокол допроса, вздохнул. – Только я ему тоже в тот день в зубы дал. И из-за Ленки, и из-за себя. Все он поломал нам, паскуда!
– Итак, вы повздорили, что дальше?
Олег нацелил кончик авторучки на новую линованную строку и покосился на часы. Если и дальше так дело пойдет, то не очень-то они и задержатся с Женечкой. Пусть не к обеду, но к полднику успеют на дачу. А на полдник Ариша обещала им блинчики с пенкой от клубничного варенья. А вечером они все равно пойдут на рыбалку! Он возьмет старый плед отца, положит в корзинку хрустящие огурцы, сыр, белый хлеб. Они с Женечкой усядутся на бережку, закинут удочки…
– Мы повздорили, и он тут же позвонил Валерке. Тот орал на него, Иванцов – на Валерку. Короче, я подслушал, что Валерка обещал старому хрычу подумать до полудня следующего дня.
– Подумал?
– Да. Как раз совещание было в кабинете у Валерки, когда Иванец ему позвонил. Что-то снова надыбал он на него. То ли у Валерки какой-то контракт намечался, то ли женитьба… Короче, он сказал в трубку, что если Валерка не вернет негативы с Ленкиным участием, то ему – труба полная.
– Откуда такие сведения?
– Сестра моя на том совещании совсем рядом с Валеркой сидела и все слышала, до последнего слова. А потом вообще наглости набралась и вперлась к Валерке в кабинет.
– И?..
О том, что Ражева была у Валерия Юрьевича в кабинете перед тем, как там появилась Игнатова, Олег уже знал. И знал, что Валерий Юрьевич был очень рассержен своей беседой с ней. Не знал только, о чем они говорили.
– А говорила больше она. Она ведь в курсе моей беды была. Я как-то разоткровенничался с ней спьяну… Она меня жалела. Вот и приперла этого Валеру так, что он рассвирепел. Сказала, что не пожалеет Николашу, то есть меня, а фотографии с голым задом Валерки выложит в Интернете, если он не возьмет на работу ее внучку и меня.
– Обещал?
– Обещал. Он вообще уже пожалел обо всем сто раз, – криво ухмыльнулся Ражев, перевернул ладони, уставился на них, несколько раз сжал и разжал пальцы. – Когда я убивал его, он только и успел пробормотать, что зря он все это затеял…
– Как пришло решение убить его? Как вообще появилось это решение – убить Иванцова? Как это вышло? Почему вы там оказались именно в тот момент?
– Сеструха позвонила и сказала, что босс послал с их работы одну девку к старому козлу, с негативами, скорее всего. Девку эту, мол, Валерка специально выбрал для такого поручения. Если она разозлит чем-то Иванцова или на кулак его нарвется – а эта сволочь старая на все была способна – вступиться за нее будет некому. Одна она! Совсем одна! Сколько проработала в их фирме, ни разу ни единого слова не сказала о женихе, о родственниках. Чудная она, говорит, какая-то, все молчит и молчит. Вот он и решил, что такая молчунья как нельзя лучше подойдет для такого дела. Мол, если ты, Коля, не успеешь, то можешь на своей жизни крест ставить. Бери, говорит, свою шалаву, и поезжайте. Я Ленке позвонил, вкратце изложил ей все. Она за мной заехала, но в дом к родителям не пошла, ждала за кустами. Я вошел, и дед сразу начал орать. Я ему в зубы дал и тоже заорал. Требовал я у него негативы эти.
– Он не отдал?
– Ржал, как дурак, хрен, говорит, тебе! Всю жизнь, говорит, будешь в рабах у меня ходить. Я и влепил ему пулю, – равнодушно вымолвил Ражев. И признался, криво ухмыляясь: – Я пистолет не просто так с собой взял, начальник. Я хотел его убить – и убил! Баба его выскочила, заверещала, я – за ней по пятам, догнал в спальне, убил. Поискал, не нашел ничего. Вернулся в машину, кровь на мне, на одежде… Ленка все поняла, заплакала. А я ей велел ехать к Валерке. Меня кондратило всего, я уже остановиться не мог.
– Сразу туда поехали?
– Нет. Адреса-то у нас не было. Пришлось сеструху умасливать, она и продиктовала, – Ражев вздохнул и, подняв голову к зарешеченному окну у самого потолка, спросил: – Ей-то хоть ничего не будет?
Рыков промолчал, глянув с проникновенным осуждением на Николая. И занялся бланком протокола допроса. Авторучка его носилась по бумаге со стенографической скоростью.
– Она не знала, что я стариков завалил, потому и адрес Валеркин мне продиктовала! – взвыл Николай, подавшись вперед. – Точно, не знала! Это потом уже… Она приперлась на поминки стариков, незаметно подошла сзади к Ленке и прошептала ей на ухо: доигрались, мол! Хотела вообще там скандал устроить, но побоялась. Поняла, что меня продаст тем самым. Она вообще-то ее во всем винила. Говорила, что все зло из-за этих богатеньких сучек и бывает. Я не согласен… Ленка неплохая была. Я любил ее!
– Любил – и убил, – Рыков покачал головой. – Ее-то за что? Убрал как свидетеля?
– Нет. Какой же из нее свидетель? – фыркнул Николай Ражев со злостью. – Она соучастник! Она знала, что я еду Валерку убивать, и послушно меня повезла. И ждала меня у крайнего подъезда, так же послушно. Свидетель!!! Свидетелем может быть Машка – моя сеструха. А Ленка – соучастница, как ни крути.
– Так за что вы ее убили? Денег просили, а она не дала?
По тому, какой взбешенный взгляд бросил на него Ражев, Олег понял, что догадался он правильно.
– А почему не дала-то, почему?! Жадной была? Хрена! Просто затупила, и все! Я ее и так, и так, и даже готов был уехать вместе с ней, хотя изначально бежать один собирался. Бесполезно! Жди, говорит! Жди, пока я в права наследования вступлю. А это полгода!!! Лен, говорю, я не могу так долго! А она вообще принялась истерить, говорит, мужу все расскажу. Вот я и…
… – Короче, любовью тут, ма, и не пахло, – рассказывал Олег матери двумя часами позже, сидя за обеденным столом на ее даче. – Он просто боялся за себя, за свою репутацию, много лет жил в страхе разоблачения. Психовал… Представь себе, пострадал из-за женщины, которая ему не досталась. И даже компенсации никакой за это не получил! Мерзко… Очень мерзко! Представляю себе реакцию ее мужа.