– Николай, это Полина. Здравствуйте.
– Полина?! А... ну да... Здравствуйте.
Что-то совсем растерялся мой новый клиент. Заикаться стал. Он всегда так или только по воскресеньям?
– Николай, мне нужен адрес вашей... мм... дамы сердца.
– Полина! Не называйте ее моей дамой! Она мне не дама, я ей не валет! Эту продажную...
– Николай, ваши отношения с Эвелиной Раневич меня не особо интересуют. Вы можете сказать, где она живет?
– Могу. А зачем вам?
– Коллекционирую адреса ветреных женщин. Ну так как?
– Паровозная, шестнадцать. Квартиру не помню, но подъезд первый от остановки маршрутки. Второй этаж, дверь железная, такая дешевая, черная, страшная...
– Ладно, там разберусь.
– Ей звонить один раз, и звонок должен быть длинный, а ее бабке-соседке – два раза, но коротких.
– Что за шпионские игры! Ладно, позвоню один раз долго-долго в самую страшную дверь в первом подъезде, – пообещала я Николаю и положила трубку.
Так, теперь надо одеться соответствующим образом. Если я – жена, которой изменяет муж, то я, скорее всего, не слишком опрятная, немного вульгарная и не очень современно одетая. Поэтому натягиваем вот эту красную допотопную юбку, серую ветровку «под кожу» и сапоги, давно вышедшие из моды, зато на высоком толстенном каблуке. Такой же кричащий рыжий парик и полкило косметики на лицо. Зеленую сумочку через плечо – и образ вульгарной тетки неопределенного возраста завершен.
Я прыгнула в свою машину и отправилась на Паровозную.
В нашем городе достаточно много улиц с ласкающим слух названием: Паровозная, Тракторная, Тупиковая, Угловая, улица Комбайнеров... А чего стоит Первый Могильный проезд! Представляю, как приятно жить на улице с таким поэтичным названием!
Я ехала на Паровозную и размышляла, как легко, однако, Николай воспринял измену своей возлюбленной. Я бы даже сказала, довольно прохладно. Не любил с самого начала? Или потом понял продажность ее характера? А может, он вообще по природе не Отелло? Ну изменила подружка, ушла к другому... Не жена ведь! Он мужчина свободный, найдет другую, делов-то!
Размышляя таким образом, я подъехала к нужному мне дому. Он был довольно старый и облезлый. Квартира Эвелины находилась в бельэтаже, как говорят французы. Насчет двери Николай был прав: брак, проданный хозяевам, похоже, даже не за полцены, а так, подаренный, что называется, на бедность. Старый звонок с приклеенной рядом бумажкой, надпись фломастером гласила: «Раневич Э.Э. – 1 раз».
Я набрала в грудь побольше воздуха и нажала на кнопку. Через минуту за дверью послышался женский голос – недовольный и заспанный:
– Кого надо?
– Раневич Э.Э., – ответила я как можно более бодрым боевым тоном.
– Зачем? – с подозрительностью в голосе продолжали допытываться из-за двери.
– Открывай давай, в квартире поговорим, – пообещала я многозначительно.
Хозяйка медлила. За дверью слышалось ее дыхание, какое-то шуршание, но дверь по-прежнему оставалась закрытой.
– Ну ты чего там, уснула? – недовольно осведомилась я.
– А вы кто? – осторожничала Эвелина.
– Конь в пальто! Давай открывай, а не то дверь разнесу! – пообещала я. И тут же подумала: интересно, как я это сделаю, она ведь железная?
– Нет, вы сначала представьтесь, – требовала хозяйка.
Я тяжело вздохнула и сказала довольно громко, чтобы слышали все соседки, давно уже прилипшие ушами к своим дверям:
– Я – жена того мужика, который ночует у тебя! Ну что, откроешь или мне начать колотить в дверь ногами?
В то же самое мгновение два раза щелкнул замок, потом заскрежетал засов, и дверь распахнулась. На пороге стояла довольно симпатичная женщина лет тридцати, в экстравагантном пеньюаре, в розовых с пушком тапочках, взлохмаченная и очень недовольная. Я узнала ее. Это она, но в более пристойном виде приходила вчера к Андрею домой.
– С каким еще мужиком?! Ты чего несешь? – возмутилась Эвелина довольно громко, чтобы соседки слышали, что она женщина высокопорядочная и чужих мужей к себе не водит.
– С таким! С моим мужем!
– Да ты офигела? Ты кто такая? Чего сюда приперлась?
– Мне соседки твои сказали, что мой Мишаня к тебе ходит!
– Какой еще Мишаня?! Нет у меня никакого Мишани! Двигай отсюда!
– Пусти посмотреть!
– Зачем?
– Удостовериться хочу! Может, он в комнате у тебя сидит? Точнее, спит в твоей постельке? А я опять всю ночь одна... все глаза проплакала... Если я этого козла найду, вам обоим рога посшибаю! Пусти посмотреть.
– Да нет у меня никакого козла! А ты дура, если бабкам-сплетницам веришь!
– Сама ты дура! Чужого мужика к себе в постель затащила! Пусти, или я сейчас такой скандал здесь закачу!.. Весь дом сбежится!
Такая перспектива, похоже, не слишком понравилась Эвелине, она распахнула дверь шире и, отступая в глубь коридора, крикнула:
– Да иди! Давай удостоверься! Перед всем домом себя дурой выставила!
Я шагнула за порог. Хозяйка направилась к самой дальней двери, распахнула ее и, поставив руки в бока, заверещала:
– Ну, на! Смотри! Что, нашла? Ну и где твой муженек Мишаня? Идиотка!
Я быстро заскочила в комнату. Здесь был редкий бардак. Постель всклокочена. На кресле рядом с кроватью навалена куча одежды. На столе – не убранная с вечера посуда, утюг, косметика, еще какая-то домашняя утварь. Видел бы это Ариша! Когда он начинает ворчать по поводу того, что у нас дома нет порядка, я, как правило, или отмалчиваюсь, или тихо огрызаюсь. Показать бы Арише апартаменты мадам Раневич! Впрочем, не стоит: его тонкая аристократическая натура такое вряд ли выдержит.
Я встала на колени и заглянула под кровать. Одновременно воткнула иглу «жучка» в нижнюю часть кресла. Под кроватью тоже было полно какого-то хлама. Я встала с колен. Эвелина победоносно смотрела на меня.
– Убедилась?
– А может, он в туалете? – уже спокойнее, но все еще с подозрением осведомилась я.
– Ага, в сливном бачке прячется! Иди, смотри в туалете.
Ни в ванной комнате, ни в туалете моего мужа Мишани, разумеется, не оказалось.
Я понуро направилась к двери.
– Что? – язвительно кричала Эвелина. – Нашла? Соседки ей напели!.. Да ты их больше слушай. Своих мозгов нет?
– Подруга, ты понимаешь, – начала оправдываться я, – мне сказали: точняк, сюда ходит! А мой паразит уже которую ночь...
– Иди, иди, скандалистка! – выгоняла меня хозяйка. – Опозорила честную порядочную женщину ни за что ни про что!
– Слушай, ты того... извини, – миролюбиво говорила я, уже стоя за дверью, – правда, не держи на меня зла...